Я смутилась. У меня и в мыслях не было намекать на какие-то особые отношения между Ксенией и Димой. Хотя в неярком электрическом свете Ксения выглядела ослепительно. И я решилась на вопрос, который давно хотела ей задать, но боялась показаться бестактной.

— А почему вы не вышли замуж?

— Ну что вы, Лера! Замужем я была, и неоднократно.

Мы обе рассмеялись, вспомнив известную пьесу Арбузова.

— А серьезно? Вы ведь так красивы!

— Вы так считаете? На самом деле я только кажусь красивой.

— Это как?

— Ах, Лера, вы сами подталкиваете меня к теме, о которой я уже несколько дней хочу поговорить с вами.

— О чем же?

— Да о вас. Вы ведь очаровательны, а ведете себя, точно какая-то дурнушка.

— Я и есть дурнушка. Я всегда об этом знала, — немного обиженно произнесла я. Вот не ожидала от Ксенин такой бестактности.

— Это не так! Совершенно не так! Вы просто очень низко себя оцениваете. В этом все дело.

— Не понимаю…

— А вы знаете, что меня считали самой некрасивой девочкой в классе? И на танцах я стояла в ожидании кавалеров, подпирая стены?

— Не может быть…

— Представьте себе. А потом мне это надоело. И я открыла нехитрый секрет. Нужно полюбить себя.

— О, нет. Только не прописные истины! Это все я слышала уйму раз. Вся эта позитивная психология — книги для дам — буквально кричит об этом.

— И в этом есть рациональное зерно. Нужно полюбить себя целиком, со всеми недостатками.

— Да?! С этими толстыми ногами? И выпирающей попой? И такими чертами лица, которые если вечером увидишь, то утром не вспомнишь?

— У вас идеальное лицо актрисы. Оно может быть очень разным. Вы можете выглядеть как красавицей, так и дурнушкой. Но это уже на ваше усмотрение.

Ксения ласково посмотрела на меня.

— Если вы позволите, я бы дала вам совет. Пересмотрите свой гардероб. Несколько ярких вещей смогли бы полностью вас преобразить, и вы навсегда бы отказались от роли дурнушки.

Я едва заметно улыбнулась. Роль дурнушки была мне намного ближе, во всяком случае, привычней.

— Знаете, Джейн Фонда однажды сказала: «Я знала многих красавиц, которых считали дурнушками, и много дурнушек, которых считали неотразимыми. Важно то, как ты сама себя воспринимаешь». И я с ней полностью согласна. Возьмите Марлен Дитрих, ее ноги были далеки от совершенства, впрочем, как и ее лицо. Но она себя сделала. То же самое относится и к Грете Гарбо.

— Ну вы и хватили. Эти женщины — символы красоты.

— Возможно, но символами они стали благодаря собственным стараниям и мужчинам, которым казались безумно красивыми. Вспомните знаменитый «Гранд Отель». Джон Берримор говорит Гарбо: «Я никого не видел красивей вас», а ведь он только что восхищался привлекательностью Джоан Кроуфорд. Но за внешностью Гарбо помимо красоты было что-то еще, чего была лишена честолюбивая стенографистка. Это то, что в избытке есть у вас.

— О чем вы?

— Об обаянии и о нестандартной личности. Вы просто излучаете это. Красота без внутреннего содержания — ничто. Она меркнет вслед за уходящей юностью. А вот то, что внутри человека, постепенно проявляется, и это уже навсегда.

Ксения замолчала, я тоже не стала ничего говорить. Я тоже любила «Гранд Отель» и восхищалась не только игрой великих артистов, но и неожиданными поворотами сюжета. Мне всегда казалось, что гениальность этого фильма как раз и состояла в образах, проходящих перед зрителями. Я всегда затаив дыхание следила за перипетиями судеб и сопереживала героям. А еще… Этот фильм разрушил мое представление о женщинах-«пышечках», которые были якобы в моде в тридцатых годах прошлого века. И Грета Гарбо, и Джоан Кроуфорд были тоненькими, как тростиночки, и мужчины на протяжении всего фильма восхищались их фигурами. Я тогда еще подумала, как незначительно меняются вкусы сильной половины человечества. Но что же делать таким, как я? Женщинам, далеким от растиражированных стандартов красоты. Нас ведь великое множество. И неужели только из-за погрешностей фигуры мы будем лишены любви и счастья?

Но в то же время я не могла не согласиться с Ксенией в том, что внешность многих кинозвезд далека от идеала. И только наше восприятие делает их неземными красавицами. Значит, секрет не в форме и величине тех или иных частей тела. А в том, как женщина сама себя воспринимает. Да… Будет о чем подумать, когда я останусь одна.

И все же я решила переменить тему. Я больше не хотела говорить о женских секретах красоты, а хотела получить ответ на свой вопрос. Поэтому так и сказала:

— Вы ушли от ответа на мой вопрос.

— О замужестве?

Ксения вновь взяла сигарету, вставила в мундштук и долго молчала. Я понимала: либо она сейчас скажет правду, либо сменит тему. И то и другое было ее правом. Но она ответила.

— Вы были правы, я очень нравилась мужчинам. Однажды в меня влюбился целый симфонический оркестр из Баку. Они заваливали меня цветами, обрывали телефон, готовы были исполнить любой каприз. Мне дарили много драгоценностей, среди которых попадались действительно старинные вещи. Спустя годы они здорово выручили меня. Можно даже сказать, спасли.

Ксения стряхнула пепел в пепельницу. И стала внимательно изучать свою сигарету, будто увидела ее впервые. Потом продолжила.

— Это поклонение и массовая влюбленность были даже забавны. Вначале. Потом… Успех становится таким же тривиальным и утомительным, как и безразличие. К тому же мне уже было почти сорок. И за плечами остались два брака. Так что выйти замуж еще раз я не очень-то хотела. Мне нравились и моя свобода, и мое одиночество. К ним ведь быстро привыкаешь. А еще… Я понимала, что если еще раз выйду замуж, то только за человека, которого полюблю сама. Полюблю по-настоящему. Понимаете, в браке, когда ты позволяешь себя любить, мало хорошего. Помимо угасания и без того невеликих чувств к партнеру, ты еще и постоянно испытываешь чувство вины из-за своей холодности. А это слишком тяжкая ноша. Во всяком случае, для меня.

— И что? Вы так и не встретили такого человека?

Ксения опять долго молчала, потом решительно загасила сигарету и поднялась.

— Нет. Не случилось.

Она взяла наши уже пустые чашки и направилась в кухню, а я смотрела ей вслед. И меня не оставляло ощущение, что последняя фраза была неискренна. Ксения просто не хотела ворошить прошлое. Что ж… Пусть оно само хоронит своих мертвецов, и нечего их воскрешать. Тем более что нам нужно думать о дне сегодняшнем и идти вперед. Я взяла кофейник и последовала за Ксенией. А по дороге размышляла. Ксения, безусловно, права. Замуж нужно выходить только тогда, когда ты будешь уверена в своих чувствах на сто процентов. Это слишком важное событие, чтобы пускать его на самотек.

И тут… у меня перед глазами возник образ мужчины, которого я видела возле усадьбы, и сразу же мелькнула мысль, что, если бы он сделал мне предложение, я бы согласилась, не раздумывая, не взвешивая и ничего не проверяя. Вот такая железная женская логика получается. А может, это что-то такое из области вообще нелогичного? Того, что нельзя измерить ни доводами рассудка, ни здравомыслием, а можно только почувствовать и пропустить через себя?