— Так ты имел в виду Рузвельта или Черчилля, когда говорил про искусство? — уточнил у дядюшки Антуана Виктор.

— Ты здоров, мой мальчик? — Всеобщий дядюшка потрогал ладонью его лоб. — Это Маршан решил пожертвовать на искусство! Понимаешь, старик Маршан! Ха! А мы с ним за одной партой штаны протирали!

— Но Маршану нет и шестидесяти, — робко вмешалась я, потому что дядюшке Тото на вид было лет семьдесят пять.

— Нету, он мне в сыновья годится, — согласился Тото. — Все равно надо за Маршана выпить! У него жена на сносях!

— А когда родит, он на культуру пару тысчонок и пожертвует! — объяснил Рене, первым осушив рюмку.

— Каналу «Культюр»? — переспросил Виктор.

— При чем здесь канал! — Рюмка Марка тоже была уже пуста. — На культуру вообще! Тут надо первыми подсуетиться, пока еще не знает никто!

— То есть? Я не понимаю... — Виктор затряс головой. — Ты-то откуда знаешь?

— Мы все знаем! — хмыкнула Сиси и приняла дополнительную порцию. — Пока вы там в смокингах, в прямом эфире...

— Да погоди ты! — отмахнулся от нее Марк. — Я ему все по порядку расскажу.

— А чего тут по порядку? — вмешался молчавший до сих пор толстенький человечек на другом конце стола. — Тут надо дело делать, пока сюжет в эфире не прошел!

Виктор недоуменно переводил взгляд с одного сотрудника на другого, а они все словно. нарочно занялись едой, даже Марк, как бы обидевшись на толстенького.

— Марк, Рене, Сиси! Так в чем дело? — взмолился Виктор.

— Ты с нами или с патроном? — Сиси посмотрела на него через рюмку, как через увеличительное стекло.

— Значит, бунт на корабле?

— Ладно, Вики, какой еще бунт... — Марк развел руками. — Просто ты — нормальный человек, а патрон...

— Что патрон?

— Ничего! — с вызовом ответил Марк. — Сколько можно тратить себя на идиотские репортажи и записи симфонических концертов?

Патрон сделал себе имя, ему что? Раздает интервью да рассуждает себе о морали в прямом эфире...

— В смокинге? Дать тебе смокинг поносить?

Держи, — Виктор демонстративно начал снимать смокинг.

— Да ладно, Вики, он же из костюмерной. Марк для храбрости подлил себе, выпил и дерзко задал вопрос:

— Разве ты сам, Виктор Пленьи, не хочешь снять какую-нибудь нетленку?

— «Броненосец Потемкин»?

— Ой, оставь, пожалуйста, свои русские шуточки. Я тебе серьезно говорю. Полнометражку или культовый сериал!

— Прямо сразу культовый? Так и писать в анонсах?

— Так и писать! — Дядюшка Тото опять откашлялся и стукнул кулаком по столу. Посуда дружно звякнула в подтверждение. — Так и писать: «Культовый телевизионный сериал про колдунов Франции»! Чем плохо?

— Культовый? Про колдунов? — Виктор рассмеялся.

Но рассмеялся только он один, остальные выглядели серьезными, если основательно подвыпившие люди могут выглядеть таковыми.

— Ну! Я тебе такой звук подложу, до костей страх проберет, никаких спецэффектов не надо!

Ты так Маршану и скажешь: авангардное кино без спецэффектов. Дешево и сердито.

— А почему я должен что-то говорить Маршану?

— Чтоб он денег под проект дал! — не выдержала Мадлен. — Ты же с ним на короткой ноге, а интервью в эфире пройдет только на той неделе, мы должны успеть за неделю!

— Чего должны-то?

— Ты тупой, Вики? — зло выдохнула Сиси. — Мы должны первыми дать ему наш проект, чтобы, когда интервью в эфир пойдет, все уже знали, что Маршан нам денег дал!

Виктор молча покачал головой, вздохнул и выпил.

— Да пойми же ты, Вики, — произнес Марк, — мы такой проект придумали, что Маршан зубами уцепится за него!

— Почему он должен уцепиться за каких-то колдунов?

— Да потому! Потому что мы будем снимать в его загородном доме! У него там лестница во! — Марк попытался показать руками размер лестницы. — Все в Голливуде обзавидуются! Никакого павильона строить не надо! Наймем пару-тройку каскадеров, пускай там по ней кувыркаются, а Маршанова женушка, я уверен, с удовольствием постриптизит!

— Которая на сносях? Постриптизит?

— Ну, сделаем ее Данаей или там какой еще аллегорией плодородия! Она бабенка хоть куда, постриптизит с удовольствием!

— У ней морда красивая, — добавил дядюшка Тото.

— Морда? — задохнулся Виктор. — У Жаннет морда?

— Мордочка, личико, мордашка у твоей Жаннет, — с мерзкой улыбочкой встряла администраторша. — Ты бы хоть при своей подружке не вспоминал про Жаннет. Мы-то с Сиси что, мы тебя сто лет знаем, а вот она!

— Ну-ну, девочки, мальчики. — Виктор презрительно скривил губы, а я подумала, что вообще-то мне бы следовало поревновать, но уж очень лень от сытости. — Хотите снять культовый сериал? И чтобы я в этом участвовал в обход патрона? За две-то тысячи?

— Какие две тысячи? Ты в себе, Виктор?! возмутился Марк. — Мы поехали снимать его дом для светской хроники, так в две камеры и два корреспондента, причем со звуковиком! Ты мне скажи, кому этот дом интересен? Тем более что Маршан его перестроит, вон архитекторшу твою нанял. А наш патрон вокруг него лисой! Ты что, не понимаешь почему? Потому что Маршан задумал выставить на аукцион своего Пикассо, и — вот эти деньги, это же бешеные деньги!.. — Марк воздел руки. — До последнего су вложить в культуру! Наливай, Клод.

— Я и говорю, Пикассо! — Дядюшка Тото воззрился на люстру. — Два на три!

— «Герника», что ли? — все еще не верил в известие Виктор.

— Сам ты «Герника»! Она же на стене, ее не соскоблишь, чтоб на аукцион! — Тото мелкими глоточками цедил коньяк, все тоже выпили, молча и каждый со своей скоростью. — Картина называется «Голубь в шляпе»!

— Вы имеете в виду «Девушку в шляпе, кормящую голубя»? — выпив, деликатно поинтересовалась я, чувствуя, как лица сидящих за столом начинают плыть и двоиться, а все предметы покрываются дымчатой вуалью.

— Пускай «Кормящая девушка в шляпе», дела-то не меняет. — Рюмка Тото звучно опустилась на стол, этот акт старца Клод воспринял как сигнал для себя и снова занялся общественными обязанностями.

— За кормящую!

— Чтоб она всех нас накормила!

— За тебя, Вики!

— За тебя, Марк!

Вместо одного Клода бокалы наполняло не менее трех точно таких же парней, одинаковых, как головки сыра...

— Вики, дружище, мы тебе с Гасто и Фульбером любые монологи слепим. — Марк нежно обнимал Виктора за плечо и, сняв очки, преданно заглядывал ему в глаза. — Ты только сюжетец построй и договорись с Маршаном. Натура — песня! Голливуд обзавидуется!