Чтобы не совершить тех же ошибок, что и раньше, они пригласили великолепного редактора, Джона Кантера, который раньше работал с Мелом Смитом и Гриффом Рис Джонсом. Джон тоже был выпускником Кембриджа. Он быстро понял, чего хотят достичь его коллеги. Хью и Стивен пригласили также очень опытного режиссера Роджера Ордиша, за плечами которого был опыт работы со знаменитыми «Двумя Ронни». Кроме этого в 70-е годы он снимал программу «Джим это исправит».

Впрочем, Фрай и Лори понимали, что хороших продюсера и режиссера еще недостаточно для успеха шоу. Им нужен был хороший материал для работы. И это целиком зависело только от них.

Фрай посмеивается над тем, как сложно было все написать. «Если бы только в мире существовало руководство, в котором говорилось бы, кто должен держать ручку и какого цвета бумага необходима».

«Да, действительно, – признается Лори, – мы вообще ничего не писали. Мы наняли группу пуэрториканцев из Уайтчепела и платили им по 60 пенсов в час». Став серьезным, он быстро добавляет: «Но мы все же мешкали с началом работы. Порой нас охватывала паника, потому что нам нужно было написать материала на три часа. Всегда можно что-то написать, но в комедии это должно быть что-то по-настоящему хорошее. Некоторые лучшие скетчи рождались за двадцать минут. Но даже над тем, чтобы придумать подходящие имена для наших героев, нам пришлось биться очень долго».

Но за веселой дымовой завесой классных острот Хью и Стивен начали писать нечто абсолютно личное, не похожее ни на что другое. И писали они это быстрее и лучше, чем когда бы то ни было. Они так разошлись, что для первого сезона написали 153 скетча, намного больше, чем было нужно. Количество и качество материала неуклонно улучшалось, но некоторые скетчи все же были слишком длинными, особенно в сравнении со скетч-шоу, вышедшими в последние годы – «Стремительное шоу» и «Маленькая Британия».

«Мы поставили перед собой сложную задачу, – вспоминает Лори. – Мы чувствовали, что каждый скетч должен быть новым. У нас кое-что повторялось, но, делая что-то, мы хотели, чтобы это было только один раз. Иногда наши скетчи получались слишком затянутыми. Но мы просто писали то, что у нас выходило».

У них получилось остроумное старомодное шоу, которое подчеркивало их собственное, особое чувство юмора. Сразу было видно, что авторы не боятся пробовать что-то новое. Это была смесь фарса, тонкой игры слов и стильных телевизионных приемов. Комическое партнерство Фрая и Лори оказалось одним из самых крепких и долгих союзов в истории британской комедии 80–90-х годов. Кроме того, Хью получил возможность продемонстрировать свои музыкальные таланты, пародируя различные музыкальные жанры на клавишных инструментах.

Первый сезон понравился и зрителям, и критике. Его сравнивали с работой Питера Кука и Дадли Мура. Шоу пришлось по душе той части британской публики, которая изголодалась по интеллигентному, рискованному юмору.

«Стивен всегда готов валять дурака. Он всегда выходит на линию огня, – говорит Хью. – Моя реакция другая. Я всегда говорю: «Нет, не делай этого, ты с ума сошел. Люди разорвут тебя на кусочки или подумают про тебя то-то и то-то». Он гораздо более открыт. Он думает: «Да, конечно, это ужасно, но я все равно это сделаю».

«Шоу Фрая и Лори» записывалось прямо в студии перед зрителями. Программа была настолько смешной и так хорошо воспринималась, что подкладывать искусственный смех не приходилось. Ходили слухи, что смех зрителей в их студии специально записывают, чтобы использовать в других комедийных шоу ВВС.

«Я никогда не считал себя известным или знаменитым, – говорит Лори, которого успех шоу по-настоящему удивил. – Но, оглядываясь назад, я понимаю, что лучшее время моей жизни – это были годы работы со Стивеном. Хотел бы я понимать это тогда. Я слишком много волновался. Моя работа была менее приятной, чем могла бы быть. Я от природы постоянно волнуюсь и всегда буду таким. Я боюсь провала и не хочу выглядеть идиотом на людях».

Тут же было решено снимать второй сезон. Хотя Фрай и Лори с удовольствием выслушивали технические советы относительно разных планов и постановки освещения, они, как и большинство сценаристов, не слишком-то прислушивались к тому, что режиссер или продюсер говорили о написанном ими материале.

«Они оба смотрели на нас, так словно…это не наше дело. Если кто-нибудь делал им замечания, они сопротивлялись до последнего», – вспоминает Джон Кантер.

Однако телевизионному процессу Фрай и Лори учиться не боялись. Они постоянно совершенствовали свое мастерство. Хью особенно интересовали отзывы об их шоу. «Мы понимали, что во многом полагаемся на слова, и нам нужно было донести их смысл до публики. Мы хотели вырваться из плена слов».

Обдумав все, как следует, они решили попробовать быстрые характерные скетчи на скорую руку, очень короткие, очень смешные и совершенно не связанные с тем, что они делали раньше и что собирались делать дальше. Они использовали такие скетчи для соединения остальных в единый блок. Такие фрагменты обычно снимались на деловых улицах города, где Стивен и Хью играли нормальных прохожих, но при этом демонстрировали мелкие реакции на вопросы, которых зритель не слышал. Вот типичные примеры: «А после этого они еще говорят, что Гитлер был расистом», «Верните вешалку, я же сказал – эти сушилки бесполезны». Хью, к примеру, выходил из магазина, держа в руках тарелку: «Видите это… Вы можете съесть с нее обед?» Такие шутки всегда вызывали смех аудитории и помогали быстро перейти к следующему скетчу.

Возможно, этого и не было в оригинальной концепции, но такой прием использовался еще во времена Монти Пайтона и Спайка Миллигена. И все же он оказался очень эффективным решением проблемы длинных скетчей. Лори говорит, что к этой идее они пришли скорее случайно, чем намеренно. По вечерам, устав от литературной работы, они часто оставляли незаконченный скетч и даже незаконченные предложения на следующий день. Спустя какое-то время они стали читать свои незаконченные предложения и поняли, что многие из них смешны сами по себе. И тогда они стали использовать их с большим успехом.

«Типичный скетч рождался, когда кто-то из нас придумывал строку для затравки. Я или мой коллега продолжали строку собственной, а потом кричали через всю комнату: «Вот дерьмо! Посмотрим, сможешь ли ты это улучшить», – вспоминает Стивен.

Основные скетчи строились на вполне традиционных столкновениях между двумя людьми, занимающими противоположные позиции в смысле власти и авторитета: в офисе, между продавцом и покупателем, школьником и учителем и т. п. Такие скетчи не требовали большого бюджета, но это шло дуэту только на пользу. В одном из скетчей Хью брал интервью у поп-идола Майкла Джексона. Роль Джексона исполнял Стивен в своей нормальной одежде. Он утверждал, что он и есть Джексон, и в подтверждение этого прошелся «лунной походкой» во время занятий на беговой дорожке.

Перед выпуском второго сезона в личной жизни Хью Лори произошли серьезные изменения. 16 июня 1989 года он женился на своей подруге, театральном администраторе Джо Грин. Свадьба состоялась в Кэмдене. Хью говорит, что влюбился, потому что девушка оказалась хохотушкой и, как ему показалось, он ей понравился. Это стало решающим фактором, потому что, как говорит он сам: «Большую часть жизни мне казалось, что людям я не нравлюсь. Она отличный администратор и обладает великолепным логическим мышлением. Дома мы – полная противоположность друг друга. При любой возможности я стараюсь не отвечать на телефонные звонки и никогда не вскрываю писем, особенно в коричневых конвертах».