— Как вам удалось? — не скрывая удивления спросил я.

— Это идея Арсения. Он использовал мои заметки и заключения о твоем лечении. Подкрепил это протоколом, в котором отражено слово Генерал-Губернатора о фактической ступени твоей печати. Добавил к этому все свое влияние и выбил у Валеры немедленное официальное разрешение ослабить печать.

— До суда?

— Суд будет над родом Еремеевых. А то, что на тебе противоправно стоит печать первой ступени уже доказанный факт, — пояснила Богданова.

Я мог лишь восхититься расторопностью и компетентностью Арсения. Нет, конечно, понятно, что я в Лондоне ему нужен в полной боевой готовности… но такого я не ожидал. Умеет же Арс удивить.

— Насколько это ослабит печать? — уточнил я.

— Не знаю, не было времени протестировать и подогнать ее под тебя. Хотела вечером этим заняться… но ты… — гневно выплевывала слова Василиса, — стоила эта боярочка того? Ты хоть понимаешь сколько внимания мы привлекли этим выездом? Понимаешь, насколько опасно покидать остров после всего этого? Прямо сейчас, внизу, возможно, гибнут люди Арсения пытаясь защитить врага!!! И все по твоей прихоти!

Я подождал пока Василиса выговорит все что хотела и отбил все ее аргументы одной единственной фразой.

— Я был на тайной базе Скрябиных.

Василиса отшатнулась и уставилась на меня округленными глазами.

— Где ты был?

— Ты слышала где. И девчонка внизу, которую ты называешь врагом — наш ключ, чтобы попасть туда еще раз.

Про то что одновременно с этим Елена Скрябина еще и возможная причина моей казни я пока умолчал. Как это утрясти уже возникла пара мыслишек.

— Не может быть… — покачала головой Богданова, — как…

— Хотя, технически, я видел лишь дверь в тайное крыло базы и убил пару сотрудников, — пояснил я, — но что важнее. Я догадываюсь что они там творят и, поверь, это много кого заинтересует. Держи.

С этими словами я бросил Богдановой диктофон.

— Передай Арсению. Сам не слушал, но думаю там вы найдете много чего интересного, — деловито проговорил я и вколол себе инъекцию.

Я вздрогнул от неожиданного импульса. Тело будто прошибло током, но быстро отпустило. Мои красные энергетические каналы начали покрываться пленкой и уже спустя пять секунд, боль в затылке исчезла полностью.

В голове стало тихо и спокойно. Только сейчас я понял, что из-за постоянной боли от подавляющей печати, в ушах стоял противный звон.

— Прекрасное чувство, — проговорил я вслух и с наслаждением прикрыл глаза, — боль полностью ушла.

— Эффект временный, — убрав диктофон в карман, ответила Богданова, — нужны тесты и подбор дозировки.

— Насколько временный?

— Ты меня вообще слушаешь? Надо проверять. День-два, — неуверенно предположила Василиса.

— Ага, — усмехнулся я, — и новые дозы я получу только если поеду в Лондон и буду там паинькой?

— На второе я не рассчитываю, — нервно хмыкнула Богданова.

— Зато Арсений твой рассчитывает.

— Вот пусть сам и разбирается. Но в чем-то ты прав, инъекции тебе выбили как раз из-за скорого отъезда в Лондон. А это проблема? Ты собирался отказаться?

— Кто знает, — пожал я плечами, — зависит от разговора с Арсением.

Я тщательнее просканировал внутренние потоки и понял, что инъекция повлияла только на красные энергоканалы. Сам красный поток не изменился и продолжает уменьшаться с каждой секундой, а синюю энергию инъекция полностью проигнорировала. Я не мог самостоятельно определить причину уменьшения боли и меня это напрягало.

— В чем суть инъекции? На саму печать ведь влияния не было?

— Ты прав. Она на основе смешанного потока Романовых и при контакте с твои телом должна укрепить внешнюю оболочку красных каналов. Сила печати не изменилась, только основной удар теперь принимает на себя инъекция.

Вот что за пленка, ну теперь хоть стало понятнее. Поэтому и временный эффект, она истончается под давлением печати.

Важная информация перед возвращением в Аномалию. Я хотел знать могу ли втянуть в тело больше красной энергии, чем в прошлый раз, и не подохнуть при этом.

Не то чтобы я хоть как-то контролировал весь процесс в прошлый раз, но тем не менее.

И ответ Богдановой меня устроил. Раз красные энергетические каналы защищены, то шанс есть, и я им воспользуюсь. Изначально я планировал лишь восстановить три поврежденных инициацией канала и вернуть циркуляцию, но теперь посмотрим, как пойдет.

— Позволишь остаться? — вдруг спросила Богданова с умоляющим взглядом в глазах.

Я задумался на некоторое время, оценивая риски и не нашел аргументов против. Василиса Богданова знает это место куда дольше чем я, и за семнадцать лет не проговорилась ни единой живой душе о ее существовании.

Ну кроме меня, но за это ей как раз таки жирный плюсик.

К тому же была вторая причина. Вспоминая, что в прошлый раз все едва не закончилось моей бесславной смертью от переизбытка красной энергии, будет полезно иметь рядышком розовый страховочный тросик.

И как бонус, у Богдановой останется впечатление, что она мне должна.

— Оставайся, только не шуми и не вмешивайся, — кивнул я и задумался на пару секунд, — и не дай мне умереть.

Пояснять противоречивость условий я не стал и шагнул внутрь Аномалии. Василиса Богданова большая девочка, сама разберется. К тому же, зная ее садистскую исследовательскую натуру, она и пальцем не дернет пока я реально не окажусь при смерти.

А именно такая страховка мне и нужна.

Меня накрыло словно вакуумом, и я осознал, что на этот раз внутрь Аномалии не проходят даже звуки.

Воздух уже был вязким и тяжелым, хотя я даже ничего не сделал. Я поднял взгляд на солнце и понял, что оно серого цвета, как и все вне границ Аномалии. Будто во всем мире вдруг подкрутили контраст. Мир выцвел и потерял почти все краски.

Зато внутри Аномалии все, наоборот, казалось куда ярче, чем было. Особенно ровно скошенная зеленая трава. От ее яркого блеска приходилось морщиться. Старательно игнорируя возросшее с прошлого раза количество странностей, я сел на траву прямо тут, у самой границы.

В целях безопасности. Чем ближе я проснусь к границе Аномалии, тем лучше.

Я закрыл глаза и потратил еще десять секунд на то, чтобы прийти в себя и сконцентрироваться. Потом пустил по телу накопленный астральный поток и, как и в прошлый раз, направил его в родовой взор и открыл глаза.

Не прошло и секунды, как пространство пошло волнами, а вся ослепительно-зеленая трава окрасилась в бордово-синий. Земля под ней засветилась темно-красными бурыми пятнами и из них, будто ростки цветов, к небу потянулись тонкие нити.