одеяла и сел ровнее. Пока она не дала намек, она была со мной только ради общества. Это не было ужасным. Я хотел проводить больше времени с ней.

Я просто хотел быть достойным больше общества без слов, и чтобы в следующий раз, когда я спрошу, как она, она призналась, что не была в порядке.

* * *

«Кофейня Молли Роджер» была размытой.

Или так казалось моему сонному мозгу. Несмотря на десять минут ходьбы от Бэт-пещеры до кофейни, мне было сложно выбраться из хватки сна. Я глупо отказался от варева цвета грязи в руке Эггерта в квартире ради кофе в «Молли Роджер».

Прошлой ночью мы с Линной посмотрели весь фильм. Только после титров она пожелала тихо спокойной ночи и ушла в спальню. Я крепко уснул, проснулся усталым, недовольным, виноватым и растерянным.

После семи утра мы вошли в кофейню и оказались в конце очереди работников с яркими глазами и строгими костюмами, готовых встряхнуть организм кофе в пиратском стиле перед рабочим днем.

— Я возьму кофе, — сказала Линна. — Почему бы тебе не узнать у барист, помнит ли кто-то Джорджию?

Я вяло кивнул и вышел из очереди, устремился к баристе, выбрал кудрявого двадцатилетнего парня, похожего на Джастина Тимберлейка.

— Эй, — сказал я, стараясь убрать утреннюю вялость из голоса. — Есть пара вопросов.

— Очередь там, — ответил он, не отрывая взгляда от капучино-машины. Пар от молока на миг закрыл его лицо.

— Я не ищу очередь, — сказал я ему. — Я ищу ответы.

Бариста, который был не в настроении играть Тимберлейка, хмуро взглянул на меня, но увидел значок МП — он из-за моего искажения напоминал значок полиции Ванкувера.

Он не был впечатлен, нахмурился сильнее.

— Я ошибся с вашим заказом, офицер?

Что-то сказало мне, что он не был фанатом полиции Ванкувера.

Я поднял телефон, показал фотографию Джорджии Йоханнсен.

— Узнаешь эту женщину? Мы думаем, что она была тут от двух до четырех дней назад.

— Нет, — сказал он, окинув взглядом фотографию. Он закончил напиток, который делал, добавив корицу, и опустил на стойку. — Сухопутный латте с корицей!

Хорошо одетая женщина на каблуках прошла мимо меня и забрала ультрасладкий псевдокофе.

— У нее был необычный заказ, — с нажимом сказал я. — Темная прожарка с мятным чаем.

Бариста сморщил нос.

— О, это я помню. Вы ее арестуете? Потому что пить сразу кофе и чай — преступление.

Я хотел согласиться, но пытался выглядеть как офицер-профессионал.

— Когда она была тут?

— Вчера — нет, два дня назад, в обед, — он наполнил новую чашку миндальным молоком и поставил его под пароварку. — Она была с одним из завсегдатаев и еще парнем.

Линна обошла угол стойкий и дала мне чудесный большой и горячий стакан кофе.

— Особый сонный Кит, — сказала она так тихо, чтобы бариста не слышал.

Я моргнул.

— Что это?

— Средняя прожарка с двойным эспрессо, большая порция.

Ого. Обычно я так и пополнял энергию.

— Мы зовем это Деревянная нога и Повязка на глаза, — исправил ворчливый бариста, слух у него был лучше, чем я ожидал.

Я снял крышку с напитка и подул на темную поверхность, чтобы кофе остыл достаточно для глотка. Пахло так вкусно, но я обжигал язык слишком часто в жизни, чтобы пить лаву с запахом бобов.

— Расскажи ей то, что рассказал мне, — сказал я баристе.

Он наполнил чашку дрип-кофе и потянулся к крышке.

— Что вы должны арестовать женщину за ужасный выбор кофе?

— Нет, то…

— Молоко капитана! — объявил он, ставя стакан на стойку. — Леди без вкусовых рецепторов была тут два дня назад в обед с двумя парнями. Один — завсегдатай, его зовут Ансон.

Линна потягивала свой напиток, не переживая из-за обжигающей температуры.

— Ты знаешь его фамилию?

Бариста фыркнул.

— Конечно, нет.

Мы с Линной тихо смотрели на него, не хотели принимать отсутствие информации как ответ.

Он вздохнул.

— Он работает где-то рядом. Редактор или что-то такое. Приходит каждый день и заказывает белый мокко с соевым молоком и булочку с кунжутом и крем-сыром. Вчера его не было.

Линна уже взяла телефон, искала в интернете Ансона, который мог быть редактором.

— Спасибо за помощь, Оскар, — сказал я.

— Меня зовут не Оскар.

— Правда? А похож на Оскара.

Хмурый Бариста недовольно посмотрел на меня и вернулся к работе.

Я повернулся к Линне, та улыбнулась и подняла телефон с фотографией серьезного мужчины средних лет.

— Ансон Гудмен, главный редактор новостного издания мификов.

— Он близко? — спросил я.

Она кивнула.

— За соседней дверью.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— «Тихоокеанская научная фантастика и фэнтези», — прочел я, глядя на медную табличку рядом с лифтом. — «Основано 2004. Номер 611».

Большие пальцы Линны порхали по экрану телефона, она писала сообщение.

— Эггерт говорит, что Созэ прибыл в участок и отправился в свой кабинет.

— А его прихвостни?

— Маркович, Суарез и Каде тоже в участке. Эггерт не видит двух других на камерах, но мы, наверное, в безопасности.

Лифт звякнул, и мы прошли в зеркальный салон.

— Я помню таблички этого места, — сказал я, когда дверцы закрылись. — Я приходил в это здание регулярно, когда жил в своей квартире, но не знал, что тут газета мификов.

— Зачем ты приходил сюда? — Линна указала на плакат на стене лифта. — На горячую йогу?

Она знала, что я занимался йогой — из-за множества преимуществ для здоровья — но она звучала неуверенно, словно я мог рассмеяться.

— Обычно я ходил на виньясу, — ответил я с улыбкой, — но да.

Она задумчиво хмыкнула, взгляд стал странно далеким. Я хотел спросить, в чем дело, но понял, что ее щеки чуть порозовели. Что она представляла сейчас?

Двери лифта раздвинулись, возвращая Линну в реальный мир, и мы прошли в коридор с серым ковром и синими стенами. Мы повернули налево и зашагали к кабинету 611, где нас ждала «Тихоокеанская научная фантастика и фэнтези».

ТНФФ была гильдией, отличающейся от остальных в городе. Она выглядела как журнал, издавала спекулятивную фантастику и странные интервью или статьи. Но на самом деле гильдия была единственным источником новостей мификов в Ванкувере. С создания она существовала только онлайн, сайт был защищен паролем, и туда можно было попасть только тем, у кого были действующие номера МИ.

Линна открыла дверь, и мы тут же столкнулись с женщиной за тридцать с синими прядями волос. Она сидела за столом, жевала бутерброд. За ней были три кабинета, двери были закрытыми.

Удивление мелькнуло на ее лице. Она не привыкла к неожиданным появлениям.

— Эм,