— Поняла, — тихо, как провинившийся ребенок, ответила я.

— Счастливо оставаться! — как ни в чем не бывало, чтобы все слышали, крикнул Кирсанов. — Покедова, Серега! — Он пожал Сергею руку. — Надеюсь еще увидеть тебя в такой же обстановке.

— Счастливо, — ответил Сергей.

— Тань, все зависит только от тебя, приходите в гости, а то я сам приду… — Он умолк, сделав паузу, чтобы я поняла, что придет он в гости, но уже не как друг, а как подполковник милиции, выполняющий свои служебные обязательства.

— Я постараюсь, Володь.

— Постарайся до вторника. Во вторник явлюсь. Счастливо! — Он натянуто улыбнулся.

— Счастливо, — без настроения ответила я.

Когда я проснулась утром, мне показалось, что моя голова расколота надвое, как треснувший арбуз. Врачи сказали, что это нормальное явление после такого потрясения, какое пережила я, но боль серьезно мешала думать, и это мне совсем не нравилось. Я пошла на кухню к спасительному пузыречку с импортным аспирином и выпила сразу четыре таблетки.

Немного подождав, я почувствовала, как боль начала утихать, а через пятнадцать минут исчезла вовсе.

— Ты куда в такую рань? — заспанным голосом произнес Сергей, выйдя из комнаты, которую я ему отвела.

— Мое дело — расследовать, — ответила я, перекладывая вещи из разодранной сумки в целую.

— И я с тобой, — обрадовался он возможности еще раз прервать добровольное заключение.

— Нет, сиди дома. Если тебя вчера Кирсанов узнал, то и другие смогут.

— Он меня узнал?! — искренне удивился Сергей. — Я сам себя в зеркале с трудом узнаю.

— Скорее догадался, он у нас парень догадливый.

— И что теперь? Арестует?

— Во вторник арестует и тебя, и меня — за укрывательство. По старой дружбе пару дней дал на поиски настоящего киллера из подворотни.

— Значит, до вторника время есть, — немного успокоился Сергей.

— Только до вторника. Поверь мне, Сергей, это очень мало.

— Я тебе верю, — уныло сказал он.

— Не унывай, наша судьба в наших руках — выкрутимся!

— Хотелось бы надеяться, уж больно в тюрягу не хочется.

— Тебя твой депутат вытащит, — попыталась успокоить я Сергея.

— Мой депутат в Германию на полгода уехал, контакты налаживает.

— Тогда молись, чтобы у меня все получилось. — Я обулась и направилась к входной двери.

— Молюсь, Танечка, молюсь, — услышала я голос Сергея из-за спины.

* * *

Фирма «Газлайн» находилась на улице Московской — излюбленном месте фирм, связанных с нефтью и газом. Пока я дошла до нужного дома, я насчитала шесть различных «газмашей» и «нефтепромов».

Фирма размещалась на втором этаже старинного особняка, в котором наверняка когда-то жил какой-нибудь богатый купец дореволюционной России. На первом этаже здания располагался обувной магазинчик одной довольно известной итальянской фирмы.

Обувь и газ — оригинальное сочетание. «Мы обуем всю страну» — вспомнился мне лозунг одной рекламной компании все той же итальянской фирмы. Только кто будет «обувать» — «Газлайн» или фирма из Италии? Может, это предостережение клиентам, собравшимся посетить газовую контору? «Внимание! Здесь «обувают» — представила я надпись под вывеской «Газлайн» и улыбнулась.

Уйдя в эти мысли, я не заметила, как поднялась на второй этаж, и остановилась у стола секретарши президента «Газлайна».

— Здравствуйте, я вас слушаю, — участливо сказала она, улыбаясь.

Во всех более или менее солидных фирмах все секретарши выглядят одинаково: смазливая мордашка, длинные светлые крашеные волосы, почти спортивная фигура, ноги от ушей, возраст колеблется от двадцати до двадцати пяти и дурацкая улыбочка, выставляющая на всеобщее обозрение ослепительно белые фарфоровые зубы. Да, еще одна важная деталь — обтягивающее короткое платье, демонстрирующее всем любопытствующим как все достоинства, так и все недостатки фигуры его обладательницы. Секретарши редко запоминаются, после общения с ними остается лишь смутный образ, описанный выше. Эта девушка относилась именно к такому стандартному типу.

— Мне нужно поговорить с Дмитрием Борисовичем.

— Извините, он сейчас занят. — И опять эта идиотская улыбочка.

Я достала из сумки милицейское удостоверение и сунула под нос секретарше. Удостоверение, конечно, было недействительным, но оно всегда помогало в таких ситуациях. Глаза секретарши округлились, на щеках заалел легкий румянец. Надо же, есть еще люди, которые волнуются при виде красных корочек, хотя, может быть, она просто замешана в чем-то противозаконном.

— Присядьте. — Девица указала на ряд офисных стульев, стоявших вдоль стены напротив ее стола.

Она встала, поправила свое облегающее платье и юркнула в кабинет начальника.

Через минуту широко открыла дверь со словами:

— Прошу, Дмитрий Борисович ждет вас.

Ну прямо как на приемных церемониях царских особ.

Не знаю, с чем можно сравнить тело директора «Газлайна», сказать «туша» — значит не сказать ничего. Его тело было похоже на тело одного из героев «Звездных войн» по имени Джаба.

Дмитрий Борисович развалился в своем удобном кресле, наверняка сделанном на заказ. Его тело плавно переходило в лысую голову, на которой с моего местоположения различались лишь глаза и рот; носа практически не было видно. Он оценивающим взглядом осмотрел меня и, не утруждаясь встать, указал жирной рукой на стул возле своего стола, предлагая мне на него присесть.

— Что привело вас ко мне в столь ранний час, да еще и в воскресный день? — с трудом говоря из-за огромного второго подбородка, произнес он.

Какой же он вежливый, но даже не поинтересовался, как меня зовут.

— Я насчет убийства Андрея Самойлова.

— Он был правой рукой моего зама, смышленый парень, даже слишком смышленый. Уволок из сейфа фирмы сто пятьдесят тысяч долларов, а потом еще имел наглость кричать: «Я не при делах! Я ничего не брал!» Наглец.

— Может быть, он действительно не брал этих денег?

— Больше некому.

— В каком смысле, у вас такой маленький штат работников?

— У меня маленький круг посвященных в финансовые вопросы и допущенных к самому сейфу, из которого их и стащили.

— И кто же это?

— Я, мой заместитель Беляков и его заместитель, то есть Самойлов. Я не брал — что за смысл обворовывать самого себя, а заместитель мой был в командировке в Самаре. Так что остается только Самойлов, тем более две тысячи из этих денег обнаружили у него в столе.

— Извините, как имя вашего заместителя? — прервала я его.