— Игорь.

— Поточнее, пожалуйста.

— Игорь Беляков, я его химиком зову.

— А почему?

— Он в химии хорошо ориентируется, институт в Москве с отличием закончил, вместе с моим сыном учился.

Хм, это интересно. Конечно, ничего не значит, что он хорошо «шарит» в химии, но тот, кто отравил дядю Степу, химию знал великолепно, так как тот препарат, циклодон, купить невозможно и приготовить его можно только самому. Один шанс из тысячи, но вдруг это именно тот шанс.

— Могу ли я с ним увидеться? — спросила я.

— Нет, он в командировке.

— А когда вернется?

— Завтра, по-моему… — Дмитрий Борисович жирными пальцами достал из ящика стола ежедневник и, полистав его, открыл нужную страницу. — Точно, завтра. — Он захлопнул книжечку и положил ее обратно в ящик.

Я полезла в сумочку за фотороботом киллера, составленным мною на милицейском компьютере, но его там не оказалось. Пора, наверное, принимать таблетки от склероза, такими темпами я скоро забуду, как меня зовут. Ну что ж, отложим опознание до завтра.

— Извините, а почему вы работаете в выходные? — вдруг стало интересно мне.

— Вообще-то, это к делу не относится, но, коль милиции интересно, скажу. К нам на днях комиссия из Москвы обещала нагрянуть, да, говорят, вся, как назло, неподкупная. Вот мы и вкалываем по выходным, чтобы не докопались до чего и не дай бог лицензию не отняли, я на нее столько денег угрохал.

Бедненький, заработался в своем мягком кресле, вместо того чтобы дома штаны протирать, протирает их здесь. И еще язык же поворачивается сказать — «вкалываем»!

— Простите, что отняла драгоценное время и оторвала вас от столь важной работы, — не удержалась я, чтобы не съязвить.

Однако президент подколки не понял и заговорил в ответ, чуть приподняв свое жирное тело над огромным креслом:

— Ничего страшного, для милиции всегда время найдется.

— Тогда оно, наверное, и завтра у вас найдется, — улыбнулась я как можно галантнее.

— Конечно, какие могут быть разговоры.

— Вот и хорошо. Тогда до завтра.

— Всего доброго. — Дмитрий Борисович плюхнулся обратно в кресло.

— Всего доброго, — ответила я ему у самой двери и вышла.

Уж больно сильно меня заинтересовал этот самый химик по фамилии Беляков, встречи с которым придется ждать аж до завтра. Но это слишком долго, у меня нет столько времени. Наведаюсь-ка я к нему домой, пока он в командировке.

— Прошу прощения. — Я подошла к столу секретарши Дмитрия Борисовича.

— Слушаю вас. — Наверное, они где-то специально учатся после каждой фразы по-идиотски улыбаться, что она в очередной раз и сделала.

— Нет ли у вас случайно фотографии заместителя Дмитрия Борисовича?

— Извините, нет.

— Может быть, тогда у вас где-нибудь завалялась его визитка?

— Визитка есть, сейчас посмотрю. — Она полезла в ящик и занялась раскопками различных бумаг, в которых ковырялась не менее пяти минут. — А, вот она! — обрадованная находкой, произнесла она и протянула мне визитку.

Домашний адрес на визитке отсутствовал, но все равно я положила ее в кармашек сумочки.

— И еще одно, мне нужен адрес Белякова, его домашний адрес.

— Да, конечно.

Взяв листок для записей, она списала на него адрес из своей адресной книги, лежавшей на столе, и отдала его мне.

— Спасибо. До свидания.

— Всего доброго. — Проводив меня взглядом до выхода, секретарша достала лак и принялась красить ногти.

* * *

Дом Белякова оказался на другом конце города, поэтому пришлось сходить за машиной к конспиративной квартире. Подниматься к Сергею я не стала, так как понимала, что зависну там, отвечая на его вопросы, не меньше чем на час.

Обдумывая возможность причастия вице-президента к убийству Самойлова, я и внимания не обратила, как превысила скорость на какие-то там пятьдесят километров.

Высокий мужчина в милицейской форме жезлом указал на обочину, приказывая мне остановиться. Я встала метрах в двадцати от него. Гаишник не спеша поплелся к моей машине, а подойдя, нагнулся к открытому окну и заглянул внутрь салона.

— Здравствуйте, — одарила я его улыбкой, имеющейся в запасе для такоого случая у каждой женщины.

Он отдал честь и представился:

— Капитан Ермилов, вы нарушили правила.

— Да что вы, и где же это я так оплошала? — прикинулась я дурочкой.

— Во-он там. — Он указал куда-то назад, а я, будто мне интересно, выглянула из окна и посмотрела в ту сторону. — Висит знак «не более сорока», вы же неслись под девяносто.

— Не может быть!

— Может, у меня подтверждено прибором. Хотите убедиться?

— Нет, что вы, я вам верю.

— Тогда предъявим документики.

Я протянула ему документы. Капитан мельком глянул на права, а затем отправился изучать пробоины на моем автомобиле. Я вышла из машины и пошла вслед за ним.

— Где это вас так угораздило? — спросил он, разглядывая глубокую вмятину на капоте.

«Вот зараза, цену набивает», — злобно подумала я, но ответила вежливо:

— Слышали о взрыве в Ленинском районе?

— Как не слышать, все каналы об этом трезвонили.

— Около взорвавшегося дома стояла моя машина, и вот результат.

Скоро весь Тарасов будет знать, что я была на месте взрыва.

— О-о, и фару разбили! — продолжал осмотр Ермилов.

Не меньше сотни хочет содрать, подлец.

— А вот еще на крыше вмятина какая!

Сто пятьдесят.

— Кстати, вы заметили, что у вас левый стоп-сигнал не работает?

Двести.

— Ой, не замечала.

— Тогда давайте глянем на огнетушитель.

Двести пятьдесят.

Я, конечно, могла бы предъявить ему свое милицейское удостоверение, но именно менты всегда понимали, что оно липовое, хотя от настоящего ничем не отличалось. После двух раз, когда удостоверение чуть не отобрали, промолчу, каких усилий стоило мне оставить его у себя, я зареклась ментам его не показывать ни при каких обстоятельствах. И вообще, пользовалась я этим удостоверением только в крайних, очень редких случаях.

— А что, он должен быть? — по-детски спросила я.

— Должен, просто обязан, — развеселился капитан, учуяв легкую, а главное, крупную добычу.

— Я-то думала, что срок годности кончился, и все, его надо выкинуть.

— Выкинуть надо, но надо и новый купить. Представляете, пожар в машине, а тушить пламя нечем. Должен, должен быть. — Капитан ехидно улыбался.