— Не волнуйтесь?! Да ты должен был сделать это гораздо раньше! Почему ты ничего не знаешь? Где твои хорошо обеспеченные люди в ментовке? Может, тебя уже и в расчет не берут?

Равиль напряженно молчал, желваки на его скулах ходили ходуном, на лбу выступила испарина, но возразить Байрамову ему было нечем.

— Сейчас поедешь к Руслану, — приказал Байрамов. — Скажешь, пусть ждет меня, приеду, как только расчищу дела. Походи, посмотри, все ли у него в порядке.

— Я могу связаться с его начальником охраны, Абу, хоть сейчас.

— Я сказал, съезди и посмотри!

Тангаев встал и направился к выходу, не поднимая на Байрамова пылающих яростью черных миндалевидных глаз и на ходу застегивая легкую кожаную куртку. Байрамов проводил его взглядом и, как только дверь за Равилем захлопнулась, снова сел за телефон. Сумма в пятьсот тысяч долларов, которую «Гермес» должен был перевести на личный счет Байрамова, без распоряжения Лисневского крепко осела в фондах трех заграничных банков. Схема по обналичиванию денег, не привлекавшая внимания налоговых служб, была тщательно отработана и ни разу еще не давала сбоя. Лисневский имел большой процент и минимум проблем. Они были нужны друг другу и были крепко связаны взаимными обязательствами.

Байрамов не стал больше никому звонить. Он поглаживал серебристую бородку и размышлял. Байрамов думал о том, что его уважают и доверяют. Заключая сделку на крупную партию наркотиков, он в уме уже подсчитывал прибыль. Все как обычно: посредники, клубы, дискотеки, школы… Байрамов поморщился: да, и школы тоже. В конце концов, если нация гробит себя уже с пеленок, то это проблемы самой нации. Взрослый человек в состоянии сделать выбор, а неокрепшему юному уму надо помогать. А нынешнее поколение родителей? Их волнует только собственное благополучие, сладкий кусок в старости. Их дети тоже этого хотят, только сейчас их десерт иного рода. «Дьявол — это птицелов, будь же выше силков его». Байрамов прикрыл глаза и, откинувшись на спинку кресла, казалось, задремал. Тяжелые бронзовые часы на столе тактично отмеряли время, не беспокоя своего хозяина. Они знали, что он обязательно что-нибудь придумает, и они всегда будут стоять на кабинетном столе из красного дерева и принадлежать этому, похожему на испанского дона, человеку.

В кабинет заглянула секретарша, но тут же закрыла дверь, на цыпочках удаляясь по ковру к своему месту.

— Привет, это я, — она прикрыла трубку ладошкой и присела на краешек стула, — увидимся сегодня? Да, кое-что. Ты обещал! Нет, я не могу! — девушка нервно оглянулась на дверь кабинета шефа, — Ладно, я попробую. Да, договорились. — Она аккуратно положила трубку на место и, развернувшись к компьютеру, чуть улыбаясь уголками тонких губ, заелозила мышкой по коврику. В кабинете Байрамова еще какое-то время было тихо. Затем раздались твердые шаги и, распахнув дверь, в приемную вышел сам хозяин:

— Все встречи на завтра.

Секретарша кивнула в ответ и покосилась на открывшийся файл.

Лера с трудом разлепила глаза и почувствовала себя полностью разбитой: мышцы болели, голова плохо соображала, и в горле першило. Сев в кровати, Лера потрогала лоб и огляделась. Комната, в которую ее поместили накануне, была небольшой, но светлой, с одним окном, выходящим во внутренний дворик. Сбоку от входа, за дверью светлого дерева, находилась ванная. Все это напомнило Лере маленькую гостиницу в Хорватии, куда она с родителями ездила два года назад. По спине пробежал холодок, и сердце испуганно сжалось.

Она помнила, как, почти повиснув на одном из сопровождавших их мужчин, вышла из внедорожника. Как с трудом, ничего не различая вокруг себя, вошла в дом и оказалась в этой комнате. Лицо черноглазой девушки в пёстром платке, склонившееся над ней. Единственное, что руководило поступками Леры в тот момент, так это дикое желание уснуть, и ей было наплевать на собственную безопасность. Даже если бы ее пытали или били, организм бы, наверное, не стал сопротивляться и смирился со своей участью. Чувство какой-то апатии сковало Леру и нагнало в ее глаза море слез. Она судорожно всхлипнула и, спустив с кровати ноги, встала. В ванной взглянула на себя в зеркало и ужаснулась: темные разводы на щеках, спутанные, в налипшей грязи волосы, обветренные губы. Лера с отвращением стащила грязную одежду. Дрожа от холода, она залезла в голубую ванну и включила воду. На стеклянной полочке нашла флакон с гелем, из которого выдавила на ладонь чуть меньше половины и с остервенением стала втирать маслянистую, с запахом жасмина и розы, жидкость в волосы и тело, пока в слив не потекли серые струйки горячей воды вперемешку со слезами.

Фарида, толкнув дверь, просунула поднос, а затем вошла сама. Шумела вода, и девушка, поставив завтрак, чуть приоткрыла дверь в ванную, прильнув к щели одним глазом. Ноздри ее затрепетали, кулачки сжались, а на смуглых гладких щеках выступил яркий румянец. Лера потянулась к рычагу крана и выключила воду. Фарида отпрянула и, бросив вокруг быстрый взгляд, поспешно удалилась.

На латунных крючках висели белоснежные полотенца и пара длинных махровых халатов. Лера подсушила волосы и с закуталась в пушистую мягкую ткань. В комнате рядом с кроватью стоял поднос: графин с соком, плетенка с булочками и ваза с фруктами. Лера не удивилась и лишь на всякий случай подергала входную дверь. Как она и ожидала, та оказалась заперта. Девушка взяла большую желтую грушу, подошла к окну.

Она сразу увидела Руслана: он стоял на краю открытого бассейна, держа в руке короткий шест. Одет он был только в легкие спортивные брюки. Загорелый торс отливал медью и бугрился хорошо развитыми мышцами. Лера откусила кусок от спелого фрукта и слизнула капнувший сок с запястья. Руслан позвал кого-то, и к противоположной стороне бассейна подошел другой мужчина. Он держал в руках такой же шест, вышагивал плавно, чуть покачиваясь, словно танцуя. Мужчины двигались друг против друга по часовой стрелке, будто скользя по каменным плитам. Палки мелькали в их руках, вычерчивая в воздухе фантастические фигуры. До Леры доносилось глухое эхо ударов. Непонятно было, кто из дерущихся сильнее: один был старше и опытнее, но ниже ростом и выносливее. Руслан отличался бьющей через край энергией и непредсказуемостью ходов. Лера приникла к стеклу, наблюдая за происходящим. Наконец, после стремительного выпада соперника, Руслан, получив сильный удар в солнечное сплетение, упал, едва успев подстраховать свое падение согнутой рукой.

Абу, начальник охраны, победно улыбаясь и жестикулируя, подошел к Руслану и помог подняться. Пока молодой противник приходил в себя, Абу сделал несколько движений, указывая на ошибку а, получив согласный кивок, похлопал Руслана по плечу и гордо удалился. Руслан же подошел к бассейну, скинул одежду и, оставшись в темных плавках, чуть подпрыгнул и нырнул, подняв в воздух искрящиеся брызги. Лера зябко поежилась и плотнее укуталась в халат. Несколько раз проплыв бассейн взад-вперед, он поднялся на каменные плиты. От дома к нему спешила стройная темноволосая девушка в длинном платье. На вытянутых руках она несла огромную махровую простыню и шлепанцы. Лера покачала головой и отложила недоеденную грушу в сторону. Руслан обтер спину и плечи, но девушка не спешила уходить. Когда молодой человек отдал ей полотенце, она, легко перебирая ногами, подбежала к стоящему недалеко плетеному стулу и, сдернув с его спинки шелковый халат, подала его Руслану. Дождавшись, когда тот наденет его, стала поправлять ворот. Бероев что-то резко сказал девушке, та ответила, сделав многозначительный жест в направлении Леры. Руслан отрицательно покачал головой и вновь повысил голос. Девушка, отпрянув, словно от пощечины, развернулась и кинулась обратно в дом. Руслан посмотрел ей вслед, и перевел взгляд на окно Леры. Девушка вздрогнула, увидев его глаза, не в силах побороть замешательство, отступила вглубь комнаты. Колени задрожали, в горле внезапно появилось такое жжение, что перехватило дыхание. Налив сок в хрустальный стакан, она отпила маленький глоточек и поморщилась. В груди опять защемило. Лера была домашним ребенком и по привычке воспринимала свои болезни как крах вселенной. Сейчас это еще более расстраивало девушку: из-за слабости и потрясения она не могла адекватно анализировать случившееся. Хоть ее и тянуло все время в сон, возбужденный организм не давал ей расслабиться. До обеда девушка коротала время разглядыванием всего, что можно было разглядеть в единственное окно. Подоконник оказался достаточно широким и Лера, недолго думая, с ногами взобралась на него, натянув на колени подол халата. Прижавшись горячим лбом к холодному стеклу, она рассматривала бликующую огромными окнами оранжерею, которая находилась, как раз, напротив. Арка, увитая сухими лозами дикого винограда, открывала взору лишь искусно выложенную декоративным камнем площадку, на которую по теплу выставляли огромные тропические растения в кадках. Лера задумчиво водила пальцем по стеклу и вдруг заметила внутри зимнего сада Руслана и незнакомого парня. Они шли не спеша, мирно беседуя. Дойдя до середины оранжереи, незнакомец присел, склонившись над своей обувью и, когда Руслан оказался впереди, медленно повернул голову и посмотрел прямо на Леру. Через секунду парень, как ни в чем не бывало, поднялся и догнал Руслана. Неприятное и саднящее чувство вновь охватило девушку, заставив ее слезть с подоконника и следить за Русланом и его спутником из-за занавески.