– Сколько заплатил?

– Три бутылки водки и пятьдесят рублей на закусь.

– Э-э, гнилой ты человек, – произнес Баграм с презрением. – Ты не только в государственный, ты и в наш карман залез!

– В ваш – это когда?

– Не помог бы ты ему, не встретились бы мы с ним!

– Это опосредованное действие, не носящее характер прямой причинной связи, – выдал алкоголик.

– Ты еще ругаться будешь? – сжал Баграм нож.

– Нет, конечно! – замахал руками Трофим.

– А как того негодяя зовут? Откуда он?

– Иван Ивановичем назвался. А мог бы и Хоттаб Амировичем – все равно врал. Откуда сам – не сказал. Но, я думаю, с Запорожской области.

– Почему?

– Бутылки дал, завернутые в газету «Запорожская правда» за 11 мая.

– Как ты запомнил?

– А я все помню и вижу. Я вообще умный, но пьющий, чем все пользуются.

Больше ничего важного у счетовода узнать не удалось. И Баграм сказал ему:

– Иди. И больше так не делай.

– Иди и больше не греши, – прошептал себе под нос Трофим, удаляясь прочь.

МВД СССР располагалось в старом светло-желтом здании с белыми колоннами, выходившем на улицу Огарева в самом центре Москвы. Маслов прибыл туда за двадцать минут до совещания. Неразговорчивый капитан милиции в форме встретил его у входа с пропуском и проводил на пятый этаж.

Министерские коридоры были широкие, с высоченными потолками. А вот кабинеты подкачали – полковник Поливанов ютился в клетушке.

Они обнялись.

– Сколько тебя не видел, Володя, – покачал головой Поливанов, худощавый, спортивный, – легенда московского сыска.

– Текучка заела, – развел руками Маслов. – Преступник не дремлет, а только и думает о том, как уничтожить все мое свободное время.

– Опять вместе поработаем.

– Это мы с удовольствием. Грузить, копать – тут мы незаменимы.

– Грузить пока рано. Слишком мало знаем. А вот покопать придется… Кстати, не перерос еще МУР? К нам не хочешь? Можно ведь рассмотреть вариант. Не сразу, но на перспективу.

– Не перерос. Костюмчик в самый раз по мне, – сказал Маслов, немножко подумав. – У вас за весь СССР думать надо. Да еще бумаги писать. Проверять нижестоящие подразделения. А я псина охотничья – мне «фас» сказали, я и побежал. Для умствований не создан.

– Да, бумаги, проверки, указания – это есть. Даже больше чем надо. Но и практикой балуемся. Вот, за эту серию мошенничеств взялись. И зарплата у нас повыше.

– А на кого я Москву брошу? Любимый город, который при мне может спать спокойно.

– Как был трепачом, так и остался, – улыбнулся Поливанов.

– Язык у опера – самая натруженная мышца.

Они повспоминали старых знакомых, поностальгировали по отгремевшим битвам. А вспомнить было что. И под пулями ходили, и в перестрелке серийного убийцу ликвидировали. Много чего натворили в свое время.

Поливанов посмотрел на часы:

– Одиннадцать. Пора.

Тут же в дверь постучали.

– Разрешите? – На пороге возник баскетбольного роста парень лет тридцати в серебристом модном костюме.

– Заходи, – кивнул Поливанов.

Вслед за «баскетболистом» зашел широкоплечий, черноволосый, с проседью, подполковник на вид лет сорока – сорока пяти с неприветливым лицом, напоминающим морду английского бульдога. Он был одет в серую форму нового образца. Щит и меч в красных петлицах свидетельствовали о том, что он является сотрудником следствия. Орденской колодки не было – видимо, нечем похвастаться.

Поливанов сказал:

– Ну вот, ядро группы в сборе. Знакомьтесь, товарищи.

«Баскетболист» оказался капитаном Крикуновым, главным аналитиком отдела по имущественным преступлениям. Он протянул руку и, искренне улыбнувшись, представился:

– Андрей.

– Владимир. – Маслов пожал его сухую крепкую руку, и какая-то искра взаимопонимания пробежала – интуитивно понял, что с этим парнем они сработаются.

– Борис Калистратович Верзилин, – в свою очередь, произнес подполковник. – Старший следователь следственного управления.

– Владимир, – сказал Маслов.

– А по отчеству?

– Да можно просто Володя.

– Есть субординация, – строго произнес следователь. – И я хочу, чтобы в совместной работе мы ее придерживались неукоснительно.

«Сухой отпетый педант», – подумал Маслов и сказал:

– Владимир Валерьевич.

Следователь удовлетворенно кивнул, а Поливанов улыбнулся немножко сочувствующе – мол, вот такой кадр, ничего не поделаешь.

Ладно, педант и педант. Маслов всяких чудаков видел. Главное, чтобы дело свое знал. А тут проблем быть не должно – в следственное управление Министерства берут настоящих зубров, которые привыкли вести многоэпизодные дела и руководить следственными группами из десятков человек. А если дело идет, то Маслов сработается с кем угодно, хоть с чертом рогатым. Хотя, конечно, пивка с таким не выпьешь и за жизнь не поболтаешь.

– Товарищи, – официальным тоном произнес Поливанов, открывая рабочее совещание, – хочу напомнить, по какому поводу мы здесь собрались. В результате анализа оперативной обстановки по линии мошенничеств нами было установлено, что на территории страны третий год безнаказанно орудует хорошо организованная группа мошенников. Используя поддельные паспорта и документы, она занимается хищениями личного и государственного имущества. Общий ущерб, причиненный преступниками, по самым скромным прикидкам составляет более двухсот тысяч рублей.

– Вот это герои! – восхитился Маслов и заработал неодобрительный взгляд следователя, похоже, не слишком понимающего юмор и иронию.

– Герои, – кивнул Поливанов. – Только не нашего времени. У нас в таких масштабах воровать не положено.

Дальше он сжато изложил боевой путь мошенников, который впечатлял.

Сначала жулики специализировались на получении на предприятиях товара по поддельным накладным. Известно было два эпизода – они похитили швейную продукцию и обувь. Но основная масса преступлений – обман автолюбителей. При этом фигурировали по описаниям те же три человека, которые разыграли представление перед наивными узбеками. Это вальяжный красавец, похоже, предводитель, его назвали условно Барином. Молодой парень с огненными волосами – Рыжик. И интеллигентного вида очкарик – Доцент.

Использовали мошенники для встреч с потерпевшими официальные учреждения. Побывали они и в областных управлениях сельского хозяйства, и в управлении торговли. И везде одна схема – исчезали с деньгами в кассе. При этом не стеснялись оставлять в залог паспорта.