— Еще больше ранит то, что никому нет дела. И не было. В списках пропавших я себя не нашла. Ничего похожего. Никто не заявил о том, что девушка восемнадцати лет не вернулась домой. Никто не искал меня по моргам и больницам. Никому не было дела, жива я или умерла.

У Рональда перехватило горло. Такая боль звучала в этом нежном голосе, так тоскливо смотрели изумрудные глаза. Он откашлялся и тихо произнес:

— Зато теперь за вас волнуются очень многие.

— А вы, Рональд?

— Да. Я тоже. Я. не знаю, кем вы были, Саманта. Теперь вы Саманта Джонс. Прекрасная, молодая, полная жизни девушка. Веселая. Живая. Очень красивая.

Горькая усмешка искривила губы Саманты. О, красивой она стала не сразу, далеко не сразу.

Человек, убивший ее, хотел сжечь тело. Уже бросив ее в огонь, он решил удостовериться, что она мертва, и ударил ее по лицу чем-то тяжелым. Все лицевые кости были раздроблены. Проще говоря, у нее не было лица. Хирурги совершили истинное чудо. Слепили ее лицо заново. Наверное, они отчасти были рады поэкспериментировать, ведь надежд на ее выздоровление было… да практически не было.

— Я вас расстроил?

— Нет. Да. Я бы хотела, чтобы вы мне доверяли без всяких проверок.

— Это не было вопросом доверия. Обычная деловая проверка, в результате которой появились факты… которые ранят. Не только вас. И меня тоже. Это не было сознательным шпионажем. Обычное…

Она порывисто встала, зашагала о комнате. Чувства переполняли ее, а она даже не могла их определить. Боль? Гнев? Отчаяние? Страх пережитого? Стыд?

— Обычное? Нет, не обычное! В вас нет ничего обычного, Рональд! Вы приглашаете меня на завтрак в темную, как склеп, комнату, вы сидите спиной к свету, вы прячете свое лицо…

— Человек может вынести ровно столько, сколько ему отмерено Богом. Поверьте мне, при свете дня я представляю собой не самое привлекательное зрелище.

— Я не боюсь смотреть на вас!

— Однажды я проверю это. Не сегодня. Пока у меня не хватает на это ни сил, ни желания, ни смелости. Сейчас же… я предлагаю поесть, пока все не остыло окончательно.

Они завтракали и разговаривали ни о чем, а атмосфера в комнате потихоньку начинала звенеть от напряжения. Мысли неслись в голове Саманты, обгоняя друг друга.

Кто она? Простая девчонка, сама зарабатывающая себе на жизнь. Ей двадцать три, может быть, чуть больше.

Рональду Гранту почти сорок. Он богат и образован. Он изгой в городе, он любит одиночество и темноту.

Что она здесь делает?

Почему она здесь оказалась?

Грант намазал тост джемом и неожиданно протянул ей. Саманта машинально взяла тост, при этом их пальцы соприкоснулись. Ток. Удар током, вот на что это похоже. Та же длинная, сладкая судорога в теле, как вчера ночью, когда она думала о нем. О Рональде Гранте, Черной Твари с Холма.

Как это может быть?

Почему?

Шампанское ударило в голову. Золотые пузырьки бродили в крови, делая тело невесомым. Ведьмачий эликсир. Полеты на метле.

Как-то неожиданно оказалось, что они сидят уже не друг против друга, а рядом, и Рон вдруг прикоснулся пальцами к ее плечу.

— Красивый свитер. Под цвет глаз.

В устах любого другого человека этот небольшой комплимент остался бы простой формальностью, но при звуках этого голоса кровь Саманты превратилась в шампанское окончательно.

Рон Грант наклонился к ней и легко коснулся ее губ, полураскрытых и трепещущих.

Саманта отшатнулась. Посмотрела на него странным, задумчивым и немного отсутствующим взглядом.

— Почему… почему ты это сделал?

— Потому, что я, что бы обо мне ни говорили в городе, всего лишь человек.

Он отвернулся, чтобы взять шампанское. И еще, чтобы скрыть блеск глаз, выдававший его возбуждение. Когда же повернулся к девушке снова, голос его был абсолютно спокоен.

— Я не должен был целовать вас, леди. Приношу извинения. Кстати, у меня есть предложение.

— Какое… предложение?

— На время работы переехать в замок. Это сэкономит по несколько часов в день. К тому же места здесь полно, а в доме Каннаганов — всего лишь одна маленькая комната.

Она смотрела на Рональда, не веря своим ушам. Как такое вообще возможно? Жить в замке с привидениями? Самой прийти в ловушку, о которой говорят все вокруг?

— Но я… я не могу жить здесь!

— Здесь ты будешь в безопасности. Тот человек сюда не придет.

— Я не собираюсь прятаться, Рональд. Я не могу запереться от мира за каменными стенами, не могу прятаться от солнечного света и собственных друзей!

— А я этого и не предлагаю.

— И не о чем говорить. Я согласилась работать на тебя, но жить я здесь не буду.

— Надеюсь, что будешь. Так лучше… для нас обоих.

— Я не знаю, не понимаю, чего вы хотите от меня на самом деле, доктор Грант, но мне это не нравится. Пожалуй, мне вообще не стоило браться за эту работу.

Рональд встал и отошел к камину. Через секунду прозвучал его голос, и Саманта испугалась — таким безжизненным он был.

— Значит, ты хочешь уйти и больше никогда сюда не возвращаться?

Две Саманты сражались в ней. Одна рвалась в объятия доктора Гранта, хотела целовать его до одури, смотреть в темные глаза и быть с ним, с ним одним. Другая хотела бежать прочь, забыть этот мрачный дом и этого странного и пугающего человека, вернуться в свой привычный маленький мир, где магазинчик и соседи, где миссис Паттерсон просит сшить комбинезончик для своего абердинекого терьера, а мисс Блейк собирается принести ей кремовые шторы, чтобы обшить их бахромой…

— Я не могу так вот прямо взять и сказать. У меня голова кружится. Рональд, пожалуйста, отвези меня домой…

— Хорошо.

Он пошел к двери, но на пороге остановился и обернулся.

— Если ты когда-нибудь изменишь решение, комната ждет тебя. Хорошая комната. Там есть свет. Там, где ты, всегда будет свет…

Повернулся и вышел.

Саманта ухватилась за спинку стула. В голове проносились картины, одна другой страшнее, хотя страшного в них ничего не было.

Комната. Широкая кровать. Белоснежные покрывала. Белые розы в высокой вазе. Огонь в камине. Шкура медведя на полу. На прикроватной тумбочке фотография в серебряной рамке. Рональд Грант и Саманта Джонс.

Нет. Нет! Нет!!!

Этого не может быть. Этот замок заколдован. Он пытается подчинить ее себе, поглотить ее душу.

Опомнись, идиотка! Призраков не бывает.

Звука открывающейся двери она не выдержала и с наслаждением заорала во все горло.