После ленча я повезла Даниэлу в Порт-Сольер. Я рассудила, что на оживленном приморском курорте найдется чем ее развлечь. Даниэла шла по стене гавани, держа в одной руке фруктовый лед, а другой для равновесия держась за мое плечо.

– Помните прошлую ночь? Когда я заболела?

– Да.

Я надеялась, что Даниэла сделает признание.

– Когда я рассказала Дэвиду про дурацкое лекарство, он сказал, что, когда я засыпала, его там не было.

Я совсем забыла, что Дэвид Катьявиви обещал рассказать Даниэле на ночь какую-нибудь историю.

– Он к тебе приходил вчера ночью?

Даниэла кивнула.

– Он всегда приходит рассказывать мне разные истории, когда гостит у нас. Они у него очень интересные. Он их не по книжке читает, а просто рассказывает.

– Тогда, наверное, ты взяла бутылочку из шкафчика в ванной после того, как Дэвид пожелал тебе спокойной ночи и ушел?

– Нет, я не брала. Я уснула, когда Дэвид еще сидел со мной. Я так странно себя чувствовала, у меня голова была точно каменная – тяжелая-тяжелая. Я заснула, когда он еще был у меня. Можете спросить Дэвида.

– Обязательно спрошу.

У меня не было возможности поговорить с Дэвидом до тех пор, пока Даниэла не легла. К тому времени прием практически уже начался. Дэвид развешивал гирлянду лампочек между соснами, скрывавшими очаг для барбекю, который соорудил Марио.

– Добрый вечер, – сказала я. – Не могли бы вы уделить мне немного времени, я хотела с вами кое о чем поговорить.

Дэвид улыбнулся.

– О чем вы хотите поговорить? Об Овамбии?

За то недолгое время, что он провел на вилле, он ни о чем другом почти не говорил.

– Нет, это касается Даниэлы.

– О Даниэле?

Он протянул между ветвями последнюю нитку гирлянды и окинул взглядом свою работу.

– Так что насчет Даниэлы?

– Вы же знаете, что случилось вчера ночью? О происшествии с лекарством.

Дэвид кивнул:

– Мне обо всем утром рассказал Джон.

– Я ушла от Даниэлы около семи вечера. У меня очень сильно болела голова, и я сразу пошла к себе спать. Перед тем как уйти, я дала ей чайную ложку ее лекарства и поставила на тумбочку горячий шоколад. А лекарство убрала обратно в аптечку. Она не запирается, но шкафчик висит высоко, так что Даниэла вряд ли бы до него достала. Да и там не было ничего интересного, только это лекарство, пластыри и мазь. Когда я заглянула в комнату Даниэлы около двух часов ночи, бутылочка от лекарства стояла на столике возле ее кровати. Причем бутылочка была пуста. Возможно, Даниэла добралась до аптечки, встав на стул, но все стулья стояли на своих местах и…

– И что? – подсказал Дэвид.

– Даниэла отрицает, что взяла лекарство. Она говорит, что после того, как я ушла, к ней приходили вы, чтобы рассказать историю на ночь. Она правда уснула, когда вы еще были у нее?

– Да, – кивнул Дэвид. – Она очень устала, глаза у нее буквально слипались.

– А на столике возле кровати что-нибудь было в тот момент?

– Только книга.

– И все?

– Все.

– Спасибо.

У меня вдруг пересохло во рту. Когда я рассказала все это Стиву, он не придал этому никакого значения.

– Хватит беспокоиться. Совершенно ясно, что произошло. Она проснулась, встала, болталась без дела и выпила лекарство, но когда увидела, как серьезно к этому отнеслись взрослые, решила, что безопаснее будет помалкивать. Хоть убей, не понимаю, зачем делать лекарства для детей со вкусом малины или еще чем-то подобным. Я уверен, если бы ты к ней не заглянула, последствия могли бы быть очень серьезными.

– Она меня до смерти напугала.

Стив сжал мое плечо.

– Забудь об этом. Похоже, супруги Ван де Ноде так и сделали. Кстати, по какому случаю сегодня вечеринка?

– Без особого повода. Хелена подумала, что было бы неплохо устроить вечеринку, пока здесь гостит Дэвид Катьявиви, а Джон еще не уехал в Лусаку.

– Что представляет собой Катьявиви?

– Он очень приятный человек. Даниэла его обожает.

– Это не он в гуще движения за свободу Овамбии?

– Они все там. Хелена Ван де Ноде сама из Овамбии, она надеется, что Джон станет следующим премьер-министром.

– Кем-кем следующим? – со смехом переспросил Стив.

– Премьером. Страна вот-вот должна получить независимость.

– Я думаю, она слишком оптимистична, – заметил Стив с иронией. – Не могу себе представить, что африканская нация примет в качестве премьер-министра белого из Южной Африки, а ты можешь?

Я рассмеялась.

– Звучит и правда немного фантастически, но, по-видимому, в Овамбии его знают и доверяют ему, а из-за его политического положения в прошлые годы его знают и на Западе. Хелена говорит, что это идеальное решение.

Стив покачал головой.

– ООН уже несколько лет назад учредила совет по управлению Овамбией, эта система работает, и нет нужды ее менять.

– Дэвид Катьявиви и Джон Ван де Ноде так не думают…

Гости уже начали съезжаться. Дэвид Катьявиви о чем-то серьезно беседовал с Джоном, Хеленой и Йеном Лиаллом. В своем алом одеянии он выглядел очень импозантно. Когда мы вошли в комнату, Йен повернулся в нашу сторону и окинул меня откровенно оценивающим взглядом. Я повернулась к нему спиной и сказала Стиву:

– Можно мне перно с большим количеством льда?

Мимо нас к бару прошла компания из четырех человек, которых я никогда раньше не видела.

– Где Леония со своим новым бойфрендом? – спросил Стив.

– Не знаю, я ее после завтрака не видела. Но когда она появится, мы ее обязательно заметим. Зная Леонию, можно не сомневаться, что ее появление будет эффектным.

– Мне показалось, или я в самом деле слышу в твоем голосе язвительность? – Стив усмехнулся. – Пошли, давай возьмем напитки и найдем тихое местечко.

Стив взял меня за руку и, лавируя между группками гостей, вывел на террасу. Мы прошли мимо бассейна к лесу и тропинке, ведущей к обрыву. За деревьями музыка была слышна глуше, мы медленно побрели к морю. Я почувствовала, как Стив сжимает мою руку крепче.

– Люси, я скоро уеду с Майорки.

– Жаль.

Я знала, что мои слова прозвучали неловко, потому что Стив хотел бы, чтобы я сказала больше. В лесу было тихо и безветренно, лунный свет просачивался между ветвями струйками серебра. Стив повернул меня к себе лицом.

– И это все? Никаких возражений? И ты не просишь меня остаться?