Что?!

Да. Именно так. Она влюбилась в Джека Майерса. В этом не было никакого сомнения. Но когда же это случилось? Вчера вечером в бунгало? Сегодня утром, когда она в ресторане увидела его руки, лежавшие на спинке стула, и подумала о том, как хотела бы ощущать их на своем теле? Или позже, когда примеряла очки и купальник, подаренные им? Это уже не имело значения. Кларисса Браун пропала. Погибла. Влюбилась в мужчину, который никогда не полюбит ее и никогда не будет принадлежать ей.

Будет. Сегодня же! Всего один день, те несколько часов, пока они вдвоем будут ехать в машине вдоль океана и никого не будет кругом. В эти часы надо вложить все. Любовь должна быть прожита вся, целиком, до сегодняшнего вечера. Потом ее останется только вспоминать. Иного не дано.

Испугавшись мыслей, пронесшихся в голове со скоростью урагана, Кларисса вдруг почувствовала слабость. Не дрожь возбуждения, не прежний боевой задор, а постыдную, свинцовую слабость, как на уроке физкультуры перед прыжком через коня.

Кларисса никогда в жизни не пила крепких напитков. Но теперь, решительно подойдя к мини-бару, вынула первую попавшуюся бутылку и, отвинтив крышку, сделала глоток. Что-то обожгло язык и гортань, во рту все онемело, по груди пошла теплая волна. Быстро сделав еще один глоток, Кларисса завернула крышку обратно и поставила страшное пойло на место. «Теперь понятно, почему индейцы называют алкоголь огненной водой!» — подумала она, морщась и кашляя. Потом она засунула в рот мятный леденец из вазочки, стоявшей на комоде, и двинулась к выходу.

Кабриолет она увидела сразу. Ярко-красный автомобиль с откинутым верхом стоял перед самыми ступеньками, где обычно машины не парковались. Но швейцар не проявлял ни малейшего недовольства. Очевидно, статус личного гостя хозяина позволял Джеку нарушать правила.

— Ты сомневалась, ехать ли? — осведомился Джек, галантно открывая для нее дверцу.

— А ты как считаешь — должна я была сомневаться? — кокетливо ответила Кларисса вопросом на вопрос.

— Уходить от ответа ты умеешь.

— Я же адвокат!

Они переглянулись и одновременно рассмеялись. Переход на «ты» произошел легко, как-то сам собой, так что оба не сразу его и заметили, но явно ни он, ни она не были против.

— Ты не мог бы сейчас поднять верх? — спросила Кларисса, как только они тронулись. Джек ответил ей изумленным взглядом.

— Я не успела намазаться кремом и боюсь обгореть, — пояснила она. — Когда чуть отъедем, надо будет исправить это досадное упущение.

Джек повернул голову и посмотрел на нее. В фиолетовых очках, с распущенными черными волосами, которые блестящими волнами спадали ей на плечи, в дерзко коротких шортах и облегающем топе Кларисса была просто обворожительна.

— Ты знаешь, как сексапильно ты сейчас выглядишь?! — произнес Джек и добавил наигранно-осуждающим тоном: — Это же просто опасно! Мне надо смотреть на дорогу, а тут — такое!

— Тогда, может быть, лучше я сяду за руль?

— Ну уж точно нет! Это же я тебя пригласил на прогулку!

Дорога, которую Джеку посоветовала незаменимая Салли, была и в самом деле прекрасна. Узкое шоссе, на котором почти не было движения, шло на расстоянии около ста метров от берега. Сразу за высокими кустами, окаймлявшими обочины, слева начинались сады, в глубине которых на возвышении стояли виллы, принадлежавшие явно очень богатым людям, а справа травяные лужайки, которые постепенно переходили в широкие песчаные пляжи. В это время суток, когда солнце еще палило не слишком сильно, все они были полны народа.

Через несколько километров застроенные участки по левую руку кончились, а пляжи справа становились все менее благоустроенными и заполненными. Потом шоссе поднялось на холм, выдававшийся в океан высоким обрывистым мысом, а когда они спустились по другой стороне этого холма вниз, Джек свернул с асфальта на едва приметную проселочную дорогу, которая вскоре привела их к крохотной бухточке.

Бухта была за деревьями, так что от дороги ее не было видно. Здесь были небольшой песчаный пляж и лужайка, на которой было достаточно места, чтобы поставить машину и постелить на песке покрывало, предусмотрительно захваченное Джеком.

— Так где же твой крем?

— Вот он.

— Прикажешь мазать поверх одежды?

— Потерпи секунду.

Кларисса отошла за машину и вернулась оттуда в бикини. Они с Джеком молча посмотрели друг на друга. Трудно сказать, чей триумф это был, — триумф Джека, чей подарок, выбранный вслепую, так идеально подошел Клариссе, или же ее триумф: в карих глазах видавшего виды любителя женщин она прочла восхищение, с каким ни один человек еще ни разу в жизни на нее не смотрел.

Ее грудь, полная, но высокая, была не столько прикрыта, сколько подчеркнута двумя небольшими овальными чашками, в середине которых явственно просматривались напряженные соски. Нижняя часть купальника открывала высокие стройные бедра и плоский живот, причем в середине верхний ее край был очень низким, он проходил на ладонь ниже пупка. В этом месте был виден участок бледной кожи, оставшийся после загара в купальнике другого, более строгого покроя. Посредине этого светлого участка Джек увидел шедшую снизу вверх дорожку из тонких темных волосков, и при виде ее почувствовал внезапное и необычайно сильное возбуждение, скрыть которое можно было, только засунув обе руки в карманы шортов и туго натянув их ткань.

— Ложись, я намажу тебя, — торопливо сказал он, надеясь, что Кларисса быстро повернется к нему спиной и ничего не заметит. Он очень стеснялся своей эрекции, хотя сам не мог бы сказать почему. В другие моменты он гордился ею. Но то были другие моменты, с другими женщинами.

Кларисса улеглась на покрывало животом вниз. Набрав в ладонь крем, Джек стал втирать его в гладкую смуглую кожу на ее икрах, медленно-медленно поднимаясь вверх, к коленям. Кларисса закрыла глаза и предалась божественным ощущениям. Тот, в чьи руки она отдала свое тело, несомненно был мастером. Он не просто мазал ее кремом. Это был даже не массаж. Это была ласка. И по мере того, как умелые, ловкие, чуткие руки продвигались от лодыжек к коленным впадинам, а затем дальше по задней, наружной и внутренней поверхности бедер, к наслаждению стало примешиваться возбуждение. Как ни старалась Кларисса оставаться спокойной, думать о том, какова, например, мощность двигателя у того автомобиля, на котором они приехали, и какой налог надо платить с каждой лошадиной силы, ничто не помогало. К тому моменту, когда Джеку оставалось еще около пятнадцати сантиметров до края купальника, Кларисса была готова вскочить и наброситься на него. Лежать неподвижно не было никакой возможности. Кларисса вдруг испугалась самой себя. Женщина в ней разбушевалась так, что рассудок и воля были не в силах ее сдерживать. Такой бешеной и неуправляемой страсти она еще никогда не испытывала.

— Хорошо. А теперь спину, пожалуйста, — произнесла она дрогнувшим голосом.

Джек был и сам доволен, что его попросили переключиться на спину. Потому что чувствовать под рукой эту атласную кожу, такую нежную на внутренней стороне бедер, и при этом сохранять хотя бы видимость приличия в движениях ему становилось все труднее. Пока Кларисса лежала на животе, она хотя бы не видела того, что творилось у него в шортах. Поэтому ее спиной он занимался особенно долго и тщательно.