и дети тотчас накинулись на Петра, столкнув его вниз. Спина ударилась об стенку ямы, все тело пронзила дрожь. Он сразу кинулся вверх, боясь отсюда не выбраться. Через несколько мгновений он сделал такой сладкий вдох теплого воздуха. Вот только он уже кажется достаточно теплым. И вода оказалась не настолько холодной. Немецкий засунул руки обратно в воду и спустился по шею, после чего перевел взгляд на Кауру. Тот довольно кивнул и сказал вылазить.

– Ты уже начинаешь понимать?

– Кажется, да, – ответил Петр. – Жизнь может преподносить как вкусные награды, таящие неприятные сюрпризы, так и страшные испытания, в которых ничего подобного нет.

Каура цыкнул.

– Ты думаешь совершенно не в том направлении. Но сейчас ты должен все понять.

Они подошли к загону в котором держат скот. Каура протиснулся через специальный проход, в который зайти можно только боком. Петр Васильевич последовал его примеру. Они обошли основной косяк коров и подошли к нескольким, стоящим около забора.

– Подходи, не бойся. Это наши старички, они не кусаются. Потрогай, только чтобы они тебя видели, – сам Каура присел и стал что-то высматривать в траве.

Немецкий подошел к одной корове спереди и протянул руку к ней. Она не сопротивлялась. Это была самая обычная корова.

– Загляни ей в глаза и скажи, что ты видишь.

– …Глаза?

– Хорошо, можешь отпускать. Сейчас закрой глаза и встань ровно. И не открывай их, пока я не скажу.

Петр Васильевич так и поступил. Уже через секунду резким шлепком что-то ударилось об его щеку, и руки Кауры продолжали размазывать это по всему лицу. И дворянин так и продолжил бы стоять, если бы не почувствовал зловоние коровьего дерьма. Он сделал шаг назад.

– Что вы делаете?

– Я пытаюсь дать тебе просветление.

– Измазав меня коровьим говном? – часть дерьма на губах попала ему в рот, после чего он стал вытирать лицо тыльной стороной ладони.

– Это очень важный ритуал. Один из многих для сближения с природой, как и предыдущие. Я все время рассказываю об этом людям, но не многие следуют за мной. Человек рожден матерью природой и вышел отсюда. Чтобы найти свой смысл, нужно вернуться туда, откуда мы породились. И, слившись, с ней, с природой, можно увидеть этот путь к гармонии души.

Немецкий, уже изрядно измазав свои руки лег на землю и вытер лицо об траву. Но его щека наткнулась на еще одну коровью лепешку. Лишь тогда он остановился.

– Просто отведите меня обратно.

Через несколько часов уже чистый Петр Васильевич сидел в повозке со своими холопами, которых чудом нашел у дороги, когда они собирались бросить его поиски и ехать домой. Сейчас он глубоко сожалел о времени, которое потратил на все это, так и не получив ответ на свой вопрос.

Уставший дворянин сидел за столом с Колываном перед бескрайним полем. Его жена принесла водки и хлеба.

– Я глубоко несчастен, – начал Немецкий, – сколько я искал ответ, но так и не узнал его. Зачем мы здесь? Для чего мы живем? Каждый раз, как я пытаюсь это понять, запутываюсь еще сильнее.

– Бог так сделал, чтобы мы жили, – без промедления ответил Ефимович.

– Я много думал и об этом. Но зачем Он так сделать? Что ему нужно?

– Я, кажись, понял, что вы так печальны, – сказал Колыван, осушив очередной стакан. – Вы просто забили себе голову всякой чепухой ненужной. Бабу вам хорошую и куда-нибудь на охоту, и будет вам счастье.

– Да что ты можешь понимать?

– А что тут понимать, не жили вы, как люди живут. Не сочтите за грубость, но могу я просить вас засадить поле?

– Пожалуй, откажусь. Все таки сложно это – жить.

– Ничего сложного. Берешь мешок с зерном и пошел. А как устанешь, можно и нажраться. И нечего думать глупости всякие.

– А поле разве уже засажено, что ты тут со мной сидишь?

– Ой, да. Пойду я, наверное, – Колыван встал, опрокинув табуретку, и зашел в дом.

Через некоторое время он вышел с женой и детьми. Они несли с собой несколько мешков зерна, которым посыпали вспахано поле. Петр Васильевич смотрел на них, попутно опустошая бутылку водки. Они выглядели такими радостными, чего дворянин искренне не понимал. Может, у них есть какой-то секрет? Но как Немецкий ни думал, не мог разгадать эту тайну. Допив водку, он ушел домой, где никто не будет дразнить его счастливыми лицами.

Золотой завет

Луи Раммон уже полгода живет в Париже. Переезд сюда из его маленького городка дал молодому поэту надежду на то, что его стихи будут замечены. Но за все время, проведенное в городе, у него лишь росло число проблем. Деньги, оставленные на жилье, закончились полтора месяца назад. Тогда Луи клялся, что заплатит сразу за два месяца. Этот срок постепенно заканчивался, а где найти деньги он так и не придумал. Его поэзия оказалась никому не нужна. Конечно, печатать стихи стали только лет двадцать назад и Луи опоздал в начало этого процесса, потому как еще не родился. А сейчас, уже появились состоявшиеся поэты, которые регулярно издают свое творчество. И они так просто не отдадут свое место какому-то новичку.

Поэт никак не хотел вставать с постели. Его всю ночь мучили кошмары, которые он снова забыл. Наверняка что-то, связанное с отъездом. Через силу поэт заставил себя встать. На завтрак у него был только хлеб, который он с удовольствием уплетал, запивая водой. Такая диета продолжалась уже два месяца. Луи успел так исхудать, что родная мать не узнала бы. Это была одна из причин, по которой он не хотел возвращаться домой. Вторая – как оправдаться перед отцом? Перед отъездом в Париж, он отправился к нему на поклон, просить денег. Тот был мелким купцом, потому имел кое-что. И даже с этим он не хотел расставаться ради туманных мечтаний своего сына стать великим. Поэт всеми правдами и неправдами днями напролет пытался его переубедить. Наплел ему, что это сейчас востребовано, принесет горы прибыли и он заберет всю семью в столицу. За две недели отец передумал и продал немало своего добра, чтобы дать сыну те деньги, которые Луи проел за полгода на новом месте. Страшнее стука коллекторов для него были только злость и презрение отца. Он не представлял, что будет делать дальше.

После завтрака поэт взял с собой бумаги и пошел на улицу. Ему всегда было проще работать на свежем воздухе под пение птиц. И даже в такой благоприятной обстановке у него