— Ремонт и починка.

— Починка? — переспросил Стоппард. — На хрена нам это сдалось?

— Фиг знает. Спроси у птицы.

Квентин сильно сомневался, что оказался здесь из-за своей специальности, но не хотел пока об этом упоминать.

Они уже, к счастью, прибыли: лимузин въехал под освещенный навес «Марриотта», и носильщики в дешевых ливреях устремились к нему. Если они думали обнаружить внутри пьяненьких щедрых молодоженов, их ожидало разочарование.

— Скорей бы уж вылезти из этой колымаги, — сказала Бетси.

— Говори за себя, — возразила Плам. — У меня, например, выпускного не было.

Лайонел заказал для них целых три «люкса». В ожидании инструкций они разместились на громадном бежевом диване в одной из гостиных. Бетси просматривала список услуг, птица клевала орешки из мини-бара.

К банкам «Хайнекена» на кофейном столике приложился пока один только Стоппард — возможно, впервые в жизни.

— Итак: что мы знаем и что нет. — Лайонел, стоя у выключенного телевизора, тронул плоский экран, и там появилось изображение — видимо, прямо из его головы. Такого трюка Квентин еще не видел. — Вот саквояж: не тот, который нам нужен, но марка и модель те же. — Изысканная штучка: светло-коричневый, в меру потертый, очень английский, с множеством ремешков и застежек. Идеально для уикен да за городом.

— Мы ищем Берти Вустера?[6] — спросил Квентин, не вызвав общего смеха.

— Мы почти уверены, что он находится где-то на восточном побережье. — На экране вспыхнула карта восточных штатов, где были выделены наиболее вероятные пункты. — И почти уверены, что его владельцы не знают, что это: насколько нам известно, они пока не сумели его открыть.

— Почему бы вам просто его не выкупить? — спросила Плам. — Денег у вас, как я понимаю, много.

— Мы пытались, но владельцы догадываются, что вещь эта очень ценная, и не хотят расставаться с ней, не зная, в чем ее ценность. Мы полагаем, что они убили женщину-антиквара, у которой приобрели саквояж вместе с другими предметами. К сожалению, наши попытки купить его только подтвердили их подозрения.

— Убили? — воскликнул Стоппард. — Да.

Стоппард, скорее взбудораженный, чем напуганный, вытаращил глаза и снова глотнул из банки.

— Скажу сразу: совесть вас в контактах с этими персонажами тревожить не будет, — продолжал Лайонел. — Сволота высшей лиги, Парой себя называют. — На экране появились фотографии, снятые, видимо, длинным объективом с приличного расстояния. Мужчина и женщина, оба приятной внешности, немного за тридцать. — Манипуляторы, работают с гражданскими: такая у них игра.

Квентин помрачнел. Он уже слышал о магах, которые, соревнуясь друг с другом, спекулируют на бирже, развязывают войны и проворачивают выборы (Папы Римского в том числе). Мир для них все равно что шахматная доска. Избирательные эксцессы 2000 года происходили, скорее всего, из-за пари, заключенного двумя магами.

— Как их найти? — спросил он.

— Об этом не беспокойтесь.

— Я все-таки не понимаю, для чего вам саквояж, — сказала Плам.

— Вам и не надо, — вмешалась в разговор птица. — Мы вам не за это платим.

— Знаю, что не за это, но очень уж все это… расплывчато.

— Расплывчато! — хмыкнула Бетси. — Тебе мало, что ты с птицей беседуешь в «Мариотте»?

И то верно. Квентину очень хотелось отвести Плам в сторонку и расспросить, зачем ей это, что ей известно, в порядке она или нет. Он беспокоился за нее и видел в ней наиболее вероятного кандидата в союзники. Бетси уже бормотала что-то в телефонную трубку — заказ, видно, делала.

— Сдается, команда у нас неполная, — сказал Квентин. — Как насчет экстрасенса? Целителя?

— Они не понадобятся.

— Как долго это продлится? — спросил Пашкар. На супервора он походил меньше всех и магом тоже не выглядел. Может, это маскировка такая: держался он в этой ситуации спокойнее остальных, это точно.

— Мы не знаем, — ответил Лайонел.

— И все-таки: несколько недель? Месяцев? Я должен предупредить семью. — Обручальное кольцо носил только он один.

— Я в аэропортовском «Мариотте» месяцами жить не намерена, — заявила Бетси. — И неделями тоже. Единственное натуральное вещество в моем номере — это волосы в ванне.

— Мы скажем вам, как только узнаем.

— Давайте подытожим, — предложил Квентин. — Мы имеем двух магов-убийц, намного опасней нас, при всем уважении, и саквояж с встроенными чарами, местонахождение и содержимое которого неизвестны. Требуется: отобрать его у вышеуказанных магов.

— За нами численное преимущество и элемент неожиданности, — заметила птица.

— Я лично очень удивлюсь, если у нас получится, — весело произнес Пашкар. — Может быть, вы чего-то не договариваете?

— И как мы будем снимать эти чары, если это в принципе невозможно? — поинтересовалась Плам.

— Придется совершить невозможное — поэтому я и нанимаю магов, а не бухгалтеров, — сказала птица. — Дальнейшее обсудим в индивидуальном порядке.

Квентин встал. К индивидуальной беседе он пока не стремился — сейчас ему требовалось поесть, проветриться и, возможно, как-то отметить начало новой преступной жизни. Но не успел он дойти до двери, что-то задело его за ухо и кольнуло в плечо. Птица! Он чуть не смахнул ее инстинктивно.

— Господи! Не делай так больше.

Может, к этому просто надо привыкнуть. У Джулии получалось.

— Знаешь, зачем я тебя позвал? — прошептал грач, сунув клюв в самое его ухо.

— Могу догадаться.

— Не за твои починочные таланты.

— Я так и думал.

Птица снова перепорхнула на плечо Лайонела — порядком запачканное от долгого пользования, как Квентин заметил только теперь.

С Плам он договорился встретиться в гостиничном баре.

Свет там был слишком яркий и телевизоров многовато, но в барах, как и в книжных магазинах, Квентин всегда чувствовал себя как дома. У напитков с книгами много общего: те и другие гарантированно переносят тебя туда, где жизнь лучше или хотя бы поинтереснее, и вкус у водки с тоником везде примерно такой же. Прочие посетители были, скорее всего, бизнесмены или туристы с отложенными полетами: все они, похоже, находились здесь поневоле, а не по собственному выбору.

Полумеры здесь не годились. Квентин сел рядом с Плам и заказал сухой мартини с сюрпризом.

— Я думала, ты по винцу больше. — Сама Плам пила минералку.

— Пришлось увеличить дозу. А ты не по винцу разве?

— Сейчас, думаю, лучше оставаться в трезвом уме.