Впрочем, Костин выпуск оказался последним, институт за отсутствием стабильного финансирования расформировали, благо подготовка кадров международной резидентуры была далеко не самой животрепещущей проблемой в стране.

Профессия шпиона в ее классическом варианте тоже оказалась невостребованной, но, в самом деле, сложно даже предположить, что специалист такого класса, как Курилов, не сумеет найти себе занятие, соответствующее его уровню подготовки. В криминальных структурах ему, например, просто цены не было бы.

— Две трети парней из моей группы подались в киллеры, рэкет и охранные агентства, — произнес Курилов. — Там их, разумеется, принимали с распростертыми объятиями, потому что человек, прошедший такой отбор, огонь и воду последующего обучения, стоит минимум десяти рядовых мордоворотов. Это в заурядной драке. Не считая многих других качеств, о которых большинство телохранителей и понятия не имеет. Тем более приятно видеть перед собой исключение из общего правила. Вас, Евгения Максимовна.

— Но в такие заведения случайные люди не попадают. Я, например, дочь генерала. У вас, Костя, судя по всему, тоже есть родственники из бывшей партийной или военной элиты?.. — При этих словах я посмотрела на Демидова, хотя он определенно к бывшей элите не относился. Деятель новейшей формации.

— Да, были. Мой покойный отец был капитаном ГРУ. В те времена этого было достаточно для зачисления в такой институт. При условии, что ты выдержал экзамены, конечно.

— И что, вы сразу после окончания обучения стали заниматься тем, что прославило вас едва ли не на полстраны?

Выбранная мною формулировка вопроса явно позабавила Курилова, он иронически улыбнулся:

— Нет, конечно. Сначала я работал в Москве телохранителем крупного банкира… сейчас он, кстати, уже разорился. Он был очень доволен моей работой. Особенно он хвалил меня после того, как я чудом предотвратил покушение на его жизнь, подготовленное, к слову, по высшему классу. Позже я анализировал свои действия и пришел к выводу, что я прыгнул выше головы. Потому что мне удалось не только сорвать планы убийц, но и обезвредить самого исполнителя. В смысле — убить. А этим киллером оказался мой друг и однокашник по сборам Мишка Селиванов. Кстати, лучший из всей нашей группы. Вот так.

Курилов ненадолго замолчал, потом проговорил ничуть не изменившимся голосом:

— Не было всяких сентиментальных сцен, воспоминаний о погибшем товарище и дружбе, умершей, кстати, раньше его. Просто я переменил работу. И моя работа лучше и чище, чем у многих. По крайней мере, мне не нужно больше убивать.

— Можно сказать, что это было своеобразное лирическое отступление, — вмешался в разговор до поры до времени молчаливо пьющий в углу кофе Демидов. — А теперь о деле.

— Вот об этом нужно было говорить десять часов назад, — отметила я. — Хотя, судя по всему, это не поздно исправить и сейчас.

* * *

— Вы, я думаю, знаете, Евгения Максимовна, что я резко увеличил масштабы своего дела сравнительно недавно. Можно сказать, что и «Демидов-продукт», по существу, создан только год назад и с тех пор увеличил свой оборот в десятки раз. А перспективы… перспективы такие, что страшно представить. Это не хвастовство, Евгения Максимовна. Мне действительно страшно. Потому что почти никто не знает, за счет чего происходит такой феноменальный прогресс и какую цену за это плачу я.

Лицо Сергея Викторовича было спокойно, только чуть подергивался уголок рта, словно кривясь в нервной усмешке.

— Я всю жизнь работал на земле, — продолжал свой рассказ Демидов, — я родился и вырос в деревне, а в этом городе я только учился… в сельскохозяйственном институте. У меня никогда не было таких амбиций, как у моей сестры, Костиной матери, которая уехала учиться в Москву и там вышла за моего тезку Курилова из очень преуспевающей семьи, с блестящими перспективами на будущее. Потом я женился… жена умерла при родах Ани… ну да это не суть важно.

С наступлением рыночной экономики я занялся фермерским хозяйством, можно сказать, довольно успешно. Я, как говорится, попал в струю, удачно распорядился взятым в банке кредитом и пошел в гору. Но все это пустяки по сравнению с тем, что началось два года назад.

Я еще с института любил экспериментировать с удобрениями, повышающими плодоносность и иммунитет растений. Даже дипломная работа… впрочем, что это я?.. Ну так вот… однажды мне показалось, что я близок к тому, чтобы получить качественно новый состав. Но, честно говоря, главную роль сыграло другое…

— Я к этому времени уже переехал из Москвы сюда, — вмешался Костя. — Были причины. Однажды я крупно проштрафился и, чтобы задобрить дядю, залез в данные какого-то японского исследовательского института, сейчас уже не помню… Вы же знаете, Евгения Максимовна, наши узкоглазые изобретательные друзья любят по любому поводу выдумывать черт-те что, надо им то или нет. На этот раз они решили заняться вопросом выращивания сельскохозяйственных культур на своих островах. А на их камнях, сами понимаете, ничего не растет. Да и зачем это им, если они на свои «бабки» всю свою Японию могут закормить импортными продуктами.

— То есть вы позаимствовали у них результаты исследований? — подвела итог разглагольствованиям Курилова я.

— Вот именно. Только мало было бы толку от их исследований, не попадись они на глаза Серому… то есть моему дяде, — важно проговорил Курилов.

— То, что мне удалось с Костиной помощью получить, не было плагиатом, — вымолвил Демидов, — просто их выкладки натолкнули меня на одну интересную мысль…

— …а я, как человек, не страдающий наличием совести, позаимствовал у япошек одну формулу, расшифровал ее и преподнес дяде на блюдечке с голубой каемочкой, — закончил король взломщиков.

— И что же вам удалось получить?

— Препарат, который в перспективе может изменить иммунитет растений на генном уровне, — ответил Демидов. — Понимаете, то, что определенные растения не могут расти в наличествующих условиях или преодолевать какой-то порог, естественно недопустимо низкий, урожайности, — это следствие не этих условий, а сложившихся в процессе…

И тому подобное, и так далее в течение десяти минут. Ну кто бы мог подумать, что этот невзрачный «сантехник» способен на такое!..

Постепенно общая картина поистине грандиозного открытия вырисовалась из довольно туманных словечек человека, скромно именующего себя простым фермером, а по внешнему виду не тянущего и на такое сдержанное определение.

Но какая семейка!

И как просто говорили они о невозможных в сущности вещах, как-то: взломе секретных банков данных японских ученых, наверняка скрытых за сетью хитроумных кодов, получении этого несложного по формуле, по крайней мере, так утверждал Курилов, удобрения (слово-то какое ничтожное!), которое может совершить настоящую революцию в сельском хозяйстве.

— Мы назвали его «Мегафлор-97», — продолжал Демидов, — благодаря его применению к ряду важных сельскохозяйственных культур я в этом году получил урожай примерно в три раза больше прошлогоднего, хотя площади под культуры увеличены лишь в один и семь десятых раза. А ведь реализация прошлогоднего урожая позволила мне открыть два новых магазина! Но это еще не все. Я говорил, что мое удобрение увеличивает иммунитет растений, исконно выращиваемых в нашей полосе. Но я не сказал, что «Мегафлор-97» в кратчайшие сроки осуществляет адаптацию к нашим условиям культур, которые в их природном виде загнутся в нашем климате через день. Вы не подумайте, что это какой-то жуткий препарат, который искусственно раздувает иммунитет растений. Нет. Вот вы, Евгения Максимовна, тоже, наверно, в детстве не смогли бы, скажем, вывести из строя троих здоровенных мужиков, так? Вот и у меня… я лишь помогаю растению поднять те ресурсы, которые заключены в нем подспудно.