Тот вечер, когда губы влюбленных соприкоснулись, был особенно тихим. Где-то неподалеку заливался трелью соловей, мелкие волны еле слышно плескались о берег, подгоняемые легким свежим ветерком. Пахло речной мятой и какими-то травами, и этот запах кружил голову. Ростик стоял так близко к Роме, как никогда раньше. Девушка ощущала его теплое дыхание, и сердцу ее стало тесно в груди. Она потянулась навстречу его губам, и они слились в первом робком и нежном, как сама весна, поцелуе. Рому обдало жаром, но непреодолимое желание заставило девушку обвить шею Ростика руками и еще раз ласково и несмело коснуться губами его горячих губ.

– Ромашечка, милая ты моя, – тихо произнес он, целуя ее снова, уже более уверенно и страстно.

– Мой Росточек, – прошептала она, задыхаясь от нахлынувших незнакомых и волнующих чувств.

– Как… Как ты сказала? – слегка дрогнувшим голосом переспросил Ростик.

– Росточек, – повторила она, сияя от счастья.

– Пожалуйста, повтори еще раз, – попросил он.

– Милый мой Росточек! Можно я тебя так всегда буду называть?

– Конечно! Это слово я не слышал почти десять лет. Меня так называла мама, а теперь… теперь ты.

Романия помнила, что мать его умерла, когда он еще ходил в садик. О том, что она так называла сына, девушка не знала, все вышло случайно, и она немного растерялась.

– Я сделала тебе больно? – осторожно спросила она. – Прости.

– Нет-нет! Что ты, Ромашечка! Я очень рад, что так меня называл один родной человек, а теперь будет другой. Рома, мы всегда будем вместе? – Он крепко прижал к себе девушку.

– Всегда-всегда, – ответила она.

– А знаешь, что я хочу для тебя сделать?

– Скажешь – буду знать.

– Сейчас не скажу, пусть это будет сюрпризом и нашей маленькой тайной. Согласна?

– Конечно!

Они стояли у озера почти до полуночи, пока Романия не спохватилась, что ее дома отругают за позднее возвращение. Ей не хотелось идти домой. Лучше бы эта их ночь под яркими звездами никогда не заканчивалась! Но Рома боялась гнева родителей. Они разрешали дочерям ходить в клуб, в кино, но при условии, что они будут дома не позже одиннадцати вечера.

Погладив на ночь Боню, Романия разулась на крыльце и тихо, как кошка, проскользнула в дом. Из своей комнаты вышла Ангелина. Она сладко зевнула и потянулась, хотя Рома догадалась, что сестра еще не спала.

«Ждала меня, чтобы сказать какую-нибудь гадость», – подумала Рома и не ошиблась.

– Пришла, гулена? – Сестра сложила руки на груди.

– Выбирай выражения.

– С Ростиком таскаешься до сих пор?

– А ты завидуешь?

– Было бы чему завидовать! Во-первых, он не твоего поля ягода.

– Это почему же?

– Ты что, совсем дурочка? – Она покрутила пальцем у виска. – Кто он и кто ты?

– Мы одноклассники.

– Ага! Только он красив, как Аполлон, а ты – хромая.

– Ну-ну! Что еще?

– Во-вторых, у тебя еще сиськи не выросли, чтобы с парнями гулять. Вон у меня какая грудь, и у Златы тоже, а у тебя два маленьких недоразвитых прыщика. И взяться не за что! – хихикнула Геля.

– А тебе, конечно, хочется, чтобы Ростик потискал тебя?

– Больно нужно! Я уеду учиться в большой город, где найду себе побогаче, чем твой Ростик!

– Тебе лишь бы деньги!

– Да-да, сестричка! Чувства на хлеб не намажешь!

– Как знаешь! – проворчала Рома и ушла к себе в комнату.

Романия не встречалась с Ростиком несколько дней. Он говорил, что занят, но и она не могла ходить на свидания ежедневно – было много домашней работы. Они с Ростиком договорились встретиться в субботу вечером у озера.

Романии казалось, что дорога до озера ужасно длинная. Она спешила, прихрамывая, к Ростику, которого каждый день видела в школе, но именно здесь их сердца могли биться в унисон. Наконец-то она вышла на бетонную дорожку и заметила знакомую фигуру. Ей хотелось побежать, помчаться ему навстречу, но хромота не позволяла. Ростик бросился к ней, и через миг их губы слились в страстном поцелуе.

– Росточек, я скучала по тебе! – прошептала Романия, целуя его щеки, губы, шею.

– А я как скучал! Все время думаю только о тебе, что бы ни делал!

– А чем ты был занят в эти дни?

– Готовил тебе сюрприз.

– Правда? И где же он?

– Идем, я покажу!

Ростик взял Рому за руку и повел за собой. Там, у берега, между двумя вербами, где они узнали вкус первого поцелуя, стояла деревянная лодка. Она была наполнена живыми цветами. Синели стройные ирисы, тихо покачивали головками на ветру распустившиеся желтые тюльпаны, возле бортиков виднелись широкие листья ландышей. У Романии дух перехватило от увиденного.

– Какая красота! – воскликнула она, не скрывая своего восторга.

– Я сделал все своими руками, – улыбался Ростик, – для тебя!

– Мне… Мне еще никто, слышишь, никто и никогда не делал таких подарков! – с чувством произнесла она и с благодарностью посмотрела ему в глаза.

– Ромашечка, обещаю, что буду делать тебе подарки часто-часто, лишь бы увидеть радость в твоих глазах! – сказал Ростик, обнимая Романию.

– Не обманешь?

– Нет, что ты! Ты – самое лучшее, что у меня есть.

– Росточек, ты правда меня не бросишь?

– Об этом не может быть и речи!

– Обещаешь?

– Обещаю. Никогда я тебя не брошу, потому что ты – лучшая в этом мире! Мы всегда будем вместе, и я постараюсь сделать твою жизнь такой же цветущей, как эта лодка! – с жаром и пафосом произнес Ростик.

– Лодка нашего первого поцелуя, – тихо, словно боясь спугнуть свое счастье, произнесла девушка.

Сестрам Фоменко предстояло немало попотеть над учебниками – оставался последний год учебы в школе, впереди – поступление в вузы и новая жизнь без родителей. Павел Тихонович собирался серьезно поговорить с дочерьми, но сначала хотел посоветоваться с женой. Он выбрал удобный день, когда они были свободны и отдохнули после работы. Возможно, им и не удалось бы уловить момент, когда не надо было спешить в поле или на огород, но в праздник Медового Спаса на селе работать не принято, и семья Фоменко могла насладиться долгожданным однодневным отдыхом.

Любовь Валентиновна вышла в сад, села на удобную скамью со спинкой, подставила лицо теплому ветерку, и он ласкал ее волосы, путался в слегка вьющихся седеющих прядях, успокаивал и убаюкивал. Пригревшись на солнце, женщина прикрыла глаза и наслаждалась, вдыхая пряный аромат спелых яблок в саду и дынь, которые важно разлеглись под забором, тоже с удовольствием подставив солнечным лучам свои бока – желтые, с мелкими трещинками-морщинками.