Подбегая, метнул взгляд наверх. Это первых семей дома ближе к центру посёлка стоят, а мы, считай, под самым частоколом живём. Приравняли нас к овцам, чьи загоны идут вдоль стены, перемежаясь коровниками, сеновалами, дровниками, складами, сушильнями и другими хозяйственными постройками.

Частокол у нас мощный — высоты три сажени. Брёвна толстые, временем вычерненные. Поверху, под рядом острых вершин, по всему кругу идёт узкая дорожка помостов. Тут и там к ней приставлены лестницы. С внешней стороны, в принципе, тоже можно забраться — я то чуть ли не каждый день делаю. Есть местечки, где древесный гриб к брёвнам лепится густо. Его рубят нет-нет, но он снова постоянно выпучивается. Непобедимая дрянь. Хоть смолой брёвна мажь, хоть огнём пропаливай — один йок прорастёт. Так-то мне грибы те в моих вылазках в помощь, но сегодня опасность посёлку несут.

Впрочем, хорты и без всяких грибов наверх враз заберутся. В прошлый раз, когда три года назад край орды зацепил наши земли, отбивали уже нападение. Говорят, эти гады по спинам друг друга лезут. Будто лестницу из своих тел выстраивают. Для тех живых лестниц и смола заготовлена. На общину четыре огромных чана аж есть. Дорогущие, железа в каждом пуда по три, но в таких вещах экономить нельзя. В черпаках с длинной ручкой кипящую смолу наверх подают и на хортов выплёскивают. Помогает в разы лучше стрел.

Хотя стрелы наверх уже тащат целыми связками. Как и длинные пики, какие, как копья, кидать несподручно, зато тыкать вниз ими очень удобно. Топоры с палицами тоже у каждого есть. Встречу тварям устроят достойную. В прошлый раз всего несколько хортов через частокол перебрались. Даст Единый и в этот раз наваляют им наши.

Это мелким хуторам от нашествия хортов только бегством спасаться, а наш посёлок по лесным меркам немаленький. Мужиков одних взрослых две сотни почти. Баб, так даже поболе — они гибнут реже. Детворы и подростков под тысячу, стариков сотня будет. И без нескольких дюжин охотников, что едва ли вперёд хортов успеют вернуться, должны справиться без особых проблем.

Наша деревня стоит в стороне от обычных маршрутов орд хортов, но только на веку старого Такера больше дюжины нападений случилось. И каждый раз отбивалась община. Обойдётся и в этот.

У открытой двери землянки уже ждала Марга.

— Зульки, Фоки нет. И Халаш, только был здесь и делся куда-то, — сердито сообщила старуха. — Разыщи. Спиной твоей позже займусь.

— Ага, — кивнул я и помчался вдоль частокола налево.

Девчонки у птичника, как пить дать. Каждый день в перерыв бегают квочек проведать. У нас там отдельная будка с гнездовьем. Почти всегда яйца есть. А Халаш наверняка за ними и побежал.

Точно! И половины пути одолеть не успел. Бегут навстречу, растрёпы. Одной шесть, другой пять. Белобрысые обе, как я. И Халаш с ними. Правильно я угадал.

— Мы вот, — ткнула младшая Фока мне руки с зажатыми в маленьких пальчиках яйцами, как бы оправдываясь.

— Умнички! — потрепал я лохматые головки девчонок. — Ну-ка, бегите домой.

Пора волосы помыть им. Сам после болота вчера все четыре ведра, что Вея от колодца припёрла, извёл на себя, а малышня грязная. Расчухаемся сейчас с бедой, и займусь.

— Кит?

— Чего?

— Много хортов идёт? Как в тот раз?

Мордашка серьёзная, глазья прищурены. Как будто он прошлый раз помнит. Ему всего пять тогда было. За печкой весь бой, что под частоколом шёл, просидел с острым шилом в ручонках. Как и я собственно. Только у меня уже подаренный старым Такером нож тогда был. Вон, висит на боку. Ножны, кстати, сам смастерил из обрезков.

— Меньше, — успокоил я мелкого. — Не бойся.

— Кто боится? — тут же надулся Халаш.

У него сейчас возраст такой — сразу вспыхивает, если малым обозвать или в страхе каком заподозрить. Возомнил себя взрослым.

— Извини, браток, извини, — похлопал я пацана по плечу. — Это просто так говорится. Догоняй давай мелких. Марге скажешь, что я к воротам — Вею встречать. Скоро буду.

— Хорошо, — кивнул Халашка с серьёзным лицом и рванул за девчонками.

Защитник растёт. На меня накатило.

— Подожди! — окликнул я паренька.

В пять шагов нагнал, сдёрнул с пояса ножны, протянул пацану.

— На, держи.

— Ножик? — удивлённо присвистнул тот.

— Дарю. Твой.

— Ух ты!

В тёмно-карих глазах-угольках настоящий восторг.

— Кит! Спасибо!

— Пояс позже поправлю, чтобы впору был. Теперь всё. Беги.

Халаш подскочил, крепко обнял. Уже и забыл про тех хортов. Хоть и жалко немного, а ему нож нужнее. Уверенности придаст. Всё равно маловат мне уже. Выпрошу у Такера новый — присмотрел один с костяной рукоятью.

До ворот мне минута. Там вовсю суета: народ бегает туда-сюда, овец гонят с выпаса, чан уже на костре — как раз из бочки смолу наливают. Близко мне нельзя подходить — сразу в шею погонят. Притаился за стенкой дровника, осторожно выглядываю. Спиной столб навеса задел. Ай, зараза! И забыл уже, что там вся шкура в полоску.

Ага, коровы пошли. Рогатых выводят подальше — им травы, что вдоль ручья на поляне растёт, мало будет. Любят молодняк на опушке общипывать. Опа! Сборщики с тюками бегут. Но не Веина бригада. Ждём дальше.

Пять минут, десять. Охотник заметил, шугнул. Сделал вид, что тикаю домой, а сам за соседний дом — и обратно, как тот мимо прошёл. Подождёт моя спина. Если Вея вот-вот не появится, сам искать побегу.

Но смилостивился Единый — бегут ещё сборщики. Эти уже без тюков. Видать дальше были, и старший не успеть испугался. Вейка с ними. Я выдохнул с облегчением. Дождался, когда поравняется с дровником и выскочил.

— Ты чего здесь?

— Встречаю.

— Дурак!

И мы побежали вдвоём. Я вприпрыжку, хоть битый, она едва ноги переставляет. Сопит тяжело — умоталась. У пятака, где мы с мелкими утром перебирали траву, перешла на шаг. Марга с палкой в дверях.

— Тебя кто к воротам звал? Бросил старую.

И хлоп меня по бедру палкой. Спасибо не по спине хоть.

— Все дома?

Я не обиделся. Права бабка. Но и у меня своя правда — я Вею тоже не могу бросить. Спустились в землянку. Готовиться нам особо не надо. Дверь запереть на засов, да стол с лавками к ней подтянуть, чтобы подпёрли. Марга сразу же принялась за мою спину — достала лечебную мазь, наложила на раны. Заживёт не сегодня, но шрамов заметных не будет. Краг — тот ещё гад, но бил слабо. Знает, что негоже будущего батрака калечить.

Час прошёл. Скоро два.