Клоний сын! Похоже, мои мысли всё же долетают до мозга и заставляют процессор реагировать!

Надо учиться разделять.

«Возможность притворства: ноль, пять процента.

Вероятность предыдущего знакомства с объектом: один, и три процента.

Обмен данными с объектом: ноль процентов.

Погрешности вычисления: пять процентов с учётом человеческой непредсказуемости.

Объект причислен к классу вредителей. Подлежит дератизации.

Поправка с учётом последней коррекции приказа: отлов без повреждений.

Объект причислен к классу домашних любимцев».

О, да. Не надо нам таких любимцев подозрительных.

Все оружейные запасы киборга пусты, не то пульнул бы парализующим. Срывать обшивку тоже не дело – хоть в этом мы согласны, «опасность разгерметизации».

Внутри тела работает только то, что зависит от питания, вроде тех же двигателей. Никакие дополнительные снаряды им не нужны.

Но я пока не настолько его контролирую, чтобы провести инвентаризацию всех дополнительных устройств.

Специальные хваты, чтобы по стене взбираться, тоже заряжены. Ими и воспользовавшись, мы с киборгом лезем наверх, следуя за песцом.

Доступ к корабельному ИскИну по-прежнему закрыт. Не уверен, что мой чурбан не смог бы его взломать, но пока придерживается наложенных хозяйкой ограничений.

– Виола, перекрой вент-контейнер! – командует киборг.

Внутри по-прежнему возникают варианты реплик. А что, если…

– Хочешь, чтобы все задохнулись? – ворчит корабельный ИскИн.

Пытаюсь перехватить управление голосом, ответить своей фразой, но процессор готов озвучивать лишь одну из уже сгенерированных.

«Принято», – знаю, что скажет, усиленно пытаюсь выбрать хотя бы из предложенных. Для начала:

– Временно перекрой.

Получилось! Он озвучивает именно то, на что я указал! Добавляю расширение, в раках режима эмоциональной имитации:

– Расчётная безопасность до пяти минут.

– Хорошо, – звонким голосом рапортует система. Что за прикол придавать ИскИну вид ребёнка? Какие-то материнские инстинкты?

Оставив процессору выслеживание и собственно отлов песца, сосредотачиваюсь на контроле за репликами. Может, так понемногу и справлюсь.

– Прикрой кормовые втулки!

– Сделано!

Кажется, начинаю входить в азарт.

– Теперь открой и сразу же загороди задвижкой трубу утилизатора… Да не эту! Кормовую!

– Точнее формулировать надо! – оскорбляется Виола.

– Некогда! Сейчас мы его…

Процессор генерирует всё больше команд с учётом моих пожеланий, но пока исключительно в рамках ситуации. Зато выбирать я уже наловчился, сам не понимаю, как так происходит. Они вспыхивают, я одобряю – и готово.

Ловлю на себе смешливый взгляд Мелагрен.

– Что-нибудь не так, хозяйка? – уточняю на всякий случай, в надежде, что удастся нагенерировать чуть больше реплик в её сторону. Но процессор неумолим, перед ним иная задача.

– Ты как мальчишка на охоте, – хмыкает.

– Приказа отключить эмоциональную имитацию не поступало, – отвечаю. – Отключить?

На последнем вопросе настаивает процессор, и я замираю. Если отключит, меня может снова отшвырнуть обратно.

Мэл смотрит несколько мгновений, пожимает плечами.

– Оставляй. Таким ты мне нравишься больше, чем сексуально-озабоченным.

Серьёзно? Ну, отлично.

– Песец в приоритете, – сообщаю.

Мэл начинает хохотать. И чего она в обществе становится такой угрюмой? Хотя, вспоминая Баллена, не в любом.

Мелагрен

АР-24 взбирается на стену – о, у него и молекулярные хваты в наличии! Удобное, но не дешёвое удовольствие, в базовую комплектацию не входит.

Прыгает, что-то командует Виоле, которая проявляется голограммой прямо под потолком и с любопытством следит за действием.

Песец дёргает куда-то вглубь корабля, киборг пытается просунуть руку в техническое отверстие, прикрытое панелью. Не дотягивается – почти жду, что сейчас ругнётся.

Но он лишь спрыгивает из-под потолка на пол, принимая охотничью стойку.

В следующие два часа прихожу к выводу, что Бал добавил в своего подкидыша ещё и специальную программу, чтобы занять нас на время перелёта. Сам же предлагал эро-софт испытать, а тут такая подлянка!

Впрочем, я испытывать всё равно не собиралась, пусть кому интересно, те и тестируют.

Принц неожиданно меняется. Становится каким-то даже озорным, почти настоящим. В движениях остаётся всё той же рациональной машиной, но программа эмоциональной имитации добавляет повадки, реплики, загоревшиеся глаза – будто правда увлёкся охотой.

Если бы я лично не просмотрела его на предмет души, могла бы усомниться, что передо мной машина!

И я не лукавила, такая программа мне действительно нравится больше. Даже удаётся немного расслабиться, пока они с Виолой методично загоняют зверька к нам в каюту.

«Мэл! Ты должна коснуться его первой!» – напоминает Виола.

Точно! Чтобы запечатлеть связь.

– В вентиляции! – рапортует детский голосок уже вслух.

– Скоро будет здесь! – АР-24 собирается поставить ногу на стену.

– Стой! – командую. – Подними меня!

– Вероятность опасности не меньше пятидесяти процентов.

– Я умею обращаться с песцами! – сообщаю.

Принц несколько мгновений молчит, видимо просчитывает ситуацию.

Не знаю, есть ли у него что-то по этому поводу в базе данных, потому, пока он не начал спрашивать, где я обзавелась столь ценными умениями, сообщаю:

– Это приказ!

Киборг покоряется, хотя мне мерещится, будто неохотно.

Тем и опасна эта эмоциональная имитация. Не люблю её. Машина должна оставаться машиной, иначе начинаем переносить на неё наши людские эмоции и привязанности. Но она ничего не испытывает, только имитирует – остальное человеческий разум додумывает сам.

Принц осторожно подхватывает меня, и на какие-то мгновения я пугаюсь, вспоминая, как схватил за плечи… воспоминания вырываются лавиной – о предыдущем нападении, и о другом, двухгодичной давности. Когда рядом тот, кто сильнее, и ты против него не можешь ничего.

Надо было какую-нибудь мебель организовать и взобраться без него – но поздно. Принц уже поднимает меня – осторожно, почти бережно. Чтобы я могла дотянуться, но при этом будто в любой момент готов отдёрнуть обратно.

– Ой, какой хорошенький! – нематериальная девчушка тянет призрачные ручки к высунувшейся из вентиляции мордочке.