место. Он посмотрел мне в глаза, чтобы разрядить обстановку. – Итак, шериф… двадцать восьмого сентября примерно в 18:02 вышеупомянутый некий Притчард, Коди, зашел в заведение под названием «Рыжий пони». Свидетели сего действа – господа Чарли Маленькая Лошадь, Клел Филлипс и допрашиваемый Генри Стоящий Медведь. На тот момент мистер Притчард был в состоянии сильного опьянения, из-за чего ему отказали в алкогольном напитке и подали один мексиканский чизбургер делюкс, картошку и колу. Двадцать пять минут спустя между мистером Притчардом и мистером Маленькой Лошадью произошла словесная перепалка, в результате которой мистера Притчарда сопроводили к выходу и попросили удалиться. В последний раз, когда я видел Коди, он развернул свой сраный огромный фургон на моей парковке, раскидал повсюду гравий и направился на восток в самое лучше место на земле. Ну что, запишешь все или пойдешь помоешься? – Генри глотнул кофе.

– Ты как будто защищаешься.

– Да ладно? Просто хочу сохранить свою репутацию и дать точный отчет. – Он улыбнулся немного натянуто. – Что-то еще?

– Нет, ты все рассказал. Наверное, мне надо помыться. – Я встал и прошел мимо него в ванную. По дороге я захватил чашку кофе, потому что тот начал мне нравиться. Я надеялся, что Генри что-нибудь скажет – хоть что-то, лишь бы я обернулся.

– Не пойми меня неправильно, Уолт, мне не нравился этот парень, но я не знаю ни одного человека, которому бы он нравился. Если ты ищешь подозреваемого, просто открой телефонную книгу. – Он наблюдал за шкворчащими сосисками. – Есть какие-то зацепки?

Я вздохнул и наклонился к холодильнику.

– Анализы показали высокое содержание пивоваренного ячменного солода, злаковых, хмеля и дрожжей…

– В народе это называют светлым нефильтрованным.

– Говяжий фарш, халапеньо и американский сыр.

– Мексиканский чизбургер. Что-то еще?

– Из лаборатории – все. Из баллистики сказали, что на теле нет никаких следов, а деформация при ударе о грудину значительно затрудняет идентификацию оружия.

Это сразу заинтересовало Генри.

– Гладкоствольный?

– Кто знает? – пожал я плечами. – Но если так, то поиск сужается до десяти метров.

– А значит, стрелял какой-то знакомый этого недоноска. – Он снова натянуто улыбнулся. – По крайней мере, тот подпустил его близко с ружьем.

Генри нагнул сковородку за ручку так, чтобы жир стек на ближайшую к нему сторону.

– Это должен быть хороший знакомый.

– Да.

– С ним никого не было, никаких следов?

– Нет.

– Ему было где прятаться?

Пришла моя очередь улыбаться.

– В городе Паудер за каждым деревом прячется красотка… – Остальное мы сказали вместе: – Вот только там нет деревьев.

– Значит, возвращаемся к началу. Следы распыления?

– Нет. Как и пороха.

– Может, патроны?

– Ферг и его ребята ничего не нашли.

– Хм-м-м… – прокряхтел Генри. – Я воздержусь от комментария по поводу того факта, смогут ли Ферг и его ребята найти свою же задницу.

Он нахмурился в сковородку, налил скопившийся жир в мерный стаканчик, которым, видимо, распределял томатную пасту, и вылил большую часть содержимого.

– Метеорит?

– Чем больше людей я встречаю, тем сильнее убеждаюсь, что это могло быть деяние Бога, – улыбнулся я против воли.

– Не хотелось бы, чтобы Всевышнего за это наказали.

– Он отвечает даже за смерть маленького воробья.

– И даже тот был бы лучше погибшего, но разве не все должны чтить закон?

– Может быть. – Атмосфера стала легче, и я не мог упустить такой случай. – Кстати.

– М-м? – Генри посмотрел на меня, и его лицо выражало искреннюю заботу о друге, который практически обвинил его в препятствовании расследованию убийства. Я не хотел задавать этот вопрос, но не мог иначе. – Ты знаешь, о чем говорят в резервации?

– А что, ты переживаешь за голоса индейцев? – Он улыбнулся, чтобы я посмеялся его шутке, но мне было не до этого. – Что?

– Дело по изнасилованию Маленькой Птички…

– Мелиссы.

– Мелиссы. – Мне становилось все хуже. – Что о нем говорят в резервации?

На лице Генри проступило раздражение, когда он откинул волосы назад, вытащил из заднего кармана джинсов маленькую полоску из кожи и собрал то, что вполне бы сошло за густой конский хвост.

– Там говорят, – выделил он эту фразу, чтобы мне стало еще более неловко, – что ты мог бы поработать и лучше.

– И в чем причина моей неудачи?

Генри повернулся и уставился вдаль – то есть в деревянную стену всего в двух метрах.

– Два года условного, два года досрочного.

– Там не считают, что к этому были причастны Верн Селби и присяжные?

– В резервации всем плевать на судью и присяжных, потому что никто из них не был… индейцем, а на тебя – не плевать. – Он замолчал. – Считай это серьезным комплиментом.

Медведь открыл пакетик на молнии с тертым сыром и протянул мне. Я взял немного и засыпал себе в рот. Сыр с перцем.

– В любом случае добрая часть этих людей никак тебе не поможет. Только один человек мог бы отпустить тебе все грехи, и с ним тяжело иметь дело… он прощает всех, кроме себя, и ничего не забывает. – Мы молча смотрели друг на друга, пока жевали. – Тебе надо помыться. Третий этап сказала, что придет сюда в два к началу игры.

Генри открыл духовку, чтобы проверить печенье. Запах был восхитительным.

– Третий этап?

– Вонни Хайес изъявила желание участвовать сегодня в ритуале социального сближения. Я подумал, что к вечеру это может привести к более желанному ритуалу.

Я немного помолчал перед тем, как ответить.

– Я видел ее вчера утром. Она ничего не сказала.

– Похоже, женщины любят тебя удивлять. Наверное, потому, что это так просто.

Я окинул взглядом кипы книг, засохшую грязь на полу, стены и полоток.

– Вот черт…

Генри проследил за моим взглядом и покачал головой.

– Да, все очень плохо, но мы ей скажем, что у тебя ремонт. Фирма «Ред Роуд», те ребята, о которых я говорил, приедут завтра утром. – Он достал печенье из духовки и поставил его на одну из передних конфорок. – Иди помойся.

Я зашагал, но повернулся.

– А какой четвертый этап?

– Духовность, но этим займется другой человек.

Я включил воду в душе и, пока она нагревалась, осматривал свои пулевые ранения. У меня их было четыре: одно в левой руке, одно в правой ноге и два в груди. Я посмотрел на левую руку, так как это ранение было ближе всего. Оно было от 357-го с двумя мраморно-белыми точками по обе стороны. Та, что с внутренней стороны, имела четко очерченные края и была размером примерно с десятицентовик. С другой стороны точка была размытой, с хвостом как у головастика, повернутым к локтю, и размером с долларовую монету. Вода уже нагрелась, поэтому я ступил