Геринг, Гиммлер и Шпеер слушали фюрера внимательно, то и дело одобрительно кивая головами и даже отставив на время тарелки с мясом, картошкой и раками.

– Возникнет другой мир, – продолжал вдохновенно вещать Гитлер, – в котором русским будет позволено жить, как им угодно. Но при одном условии: господами будем мы. В случае мятежа нам достаточно будет сбросить пару бомб на их деревни и поселки, и дело сделано. А раз в год мы будем проводить группу русских по столице рейха, чтобы они прониклись сознанием мощи и величия ее архитектурных памятников.

– Англичане знают толк в колонизации, – сказал вдруг Гиммлер, и, как выяснилось, невпопад, поскольку фюрер сверкнул на него глазами и недовольно проговорил:

– Колонии – весьма сомнительное приобретение. Впрочем, восточные пространства станут для нас тем, чем была для Англии Индия, – неожиданно согласился фюрер. И добавил с горечью: – Если бы я мог втолковать немецкому народу, как важны они для будущего!

Несколько секунд все молчали, словно пораженные великолепной картиной грядущего, описанной Гитлером. Первым молчание прервал сам фюрер. Повернувшись к Егору, он сухо произнес:

– Кстати, вы можете идти, гауптштурмфюрер. Если, конечно, вы насытились.

Егор послушно встал из-за стола и, попрощавшись по всем правилам нацистского этикета, покинул гостиную.

За время пребывания на территории ставки «Вервольф» Егор успел осмотреть практически все помещения. Одно из них, именуемое «Третий блок Икс», заинтересовало его больше других – главным образом из-за того, что дальше небольшого вестибюля, стены которого были выложены белой плиткой, как в общественной бане, Егора не пустили парни из СД.

Егор попытался расспросить про «Третий блок» своих коллег-охранников, однако те на все вопросы отвечали уклончиво, в один голос утверждая, что это «обычная медицинская лаборатория». Командир Геше назвал ее еще пренебрежительней – «подсобка доктора Мореля».

Доктор Теодор Морель был личным врачом фюрера. Егор побывал у него на обязательном медосмотре сразу после приезда в ставку. Это был полноватый и лысоватый мужчина, жизнерадостный и добродушный на вид, носивший очки с чуть затемненными стеклами. Говорили, что у Мореля редкая глазная болезнь, называемая «светобоязнь». С Гитлером он был знаком уже много лет, и фюрер доверял доктору так же, как себе.

Агент Георг Грофт, имевший по роду своей бывшей службы допуск к разного рода секретным документам, знал о Мореле довольно много.

Пятидесятитрехлетний доктор Теодор Морель был фигурой далеко не однозначной. Он умело втирался в доверие к людям, сразу же становясь своим в любой компании. Будучи умным и ловким человеком, он без труда карабкался по шаткой и скользкой от крови административной нацистской лестнице к вершинам власти.

Начинал Морель как корабельный врач, поэтому в те годы ему частенько приходилось иметь дело с венерическими болезнями. Всем известно, что истосковавшиеся по женской ласке моряки не брезгуют даже самыми дешевыми и сомнительными борделями, а оттуда – прямой путь к венерологу Морелю.

Приобретя обширную практику, Морель, в конце концов, стал отличным специалистом во всем, что касалось кожных и венерических заболеваний. Однако известность он приобрел не только благодаря своим навыкам. В середине тридцатых годов Морель распустил о себе забавный слух. Он утверждал, что является учеником Ильи Мечникова, знаменитого русского биолога и лауреата Нобелевской премии. И не просто учеником – а любимым, тем discipulus dilectus[4], которому Мечников открыл свои «сокровенные секреты» успешной борьбы с любыми инфекционными заболеваниями.

На все реплики скептиков, утверждавших, что Морель не мог быть знаком с «великим русским», Теодор Морель отвечал примерно так: «К сожалению, я недодумался задокументировать наши встречи с Ильей – по той простой причине, что мы занимались наукой, а не пустой досужей болтовней, и у нас попросту не было времени на пустяки. – А потом холодно добавлял: – Впрочем, я не настаиваю. Не хотите лечиться у меня, идите к другому специалисту».

Слава лучшего ученика гения вкупе с репутацией высококлассного венеролога ввели его в богемную среду. Беспорядочность половых контактов – это то, что роднит моряков с актерами, певицами, художниками и режиссерами, и вскоре Морель стал в этой среде незаменимым и безотказным специалистом.

С Гитлером доктора познакомил личный фотограф фюрера Гофман, и случилось это десять лет назад. Обходительный и услужливый, с добродушно-улыбчивым лицом, Теодор Морель очаровал фюрера. Он умел ловко потакать желаниям пациентов и вселять в них уверенность в благоприятном исходе любой болезни. В общем, бывший корабельный врач оказался хорошим психотерапевтом, хотя в то время термин «психотерапевт» еще не был в ходу.

Вскоре после знакомства фюрер назначил Теодора Мореля лейб-медиком – своим личным лечащим врачом.

Канцлеру Гитлеру сильно досаждала непонятная сыпь на теле, однако доктору Морелю удалось избавить будущего фюрера от этой неприятности. После окончания лечения Гитлер, довольный результатом, объявил: «Морель спас мне жизнь».

Гитлер запретил любые выпады в адрес своего лейб-медика, и Морель стал неприкосновенной фигурой. Кроме того, Гитлер настоятельно рекомендовал всем своим подчиненным, а также товарищам по партии обращаться за медицинскими консультациями исключительно к доктору Морелю, благодаря чему тот не только упрочил свое положение, но и быстро разбогател.

Когда Гитлеру нездоровилось, лейб-медик предписывал фюреру инъекции препаратов, которые сам изготавливал и сам колол. Рейхсмаршал Герман Геринг, возненавидевший доктора-выскочку с первых дней знакомства, презрительно называл его «имперский укольщик».

Итак, «Третий блок Икс» был местом, куда Егору не полагалось входить. Командир Геше сообщил ему, что доктор Морель не подпускает военных к своим мензуркам на пушечный выстрел. Однако, вопреки этим утверждениям, Егор, оказавшись рядом с блоком, пару раз слышал, как хлопала железная дверь, ведущая из «предбанника» в лабораторию, а вслед затем из «предбанника» на улицу выходили офицеры-«старики» из «бегляйткоммандо».

При этом они воровато оглядывались, словно боялись, что их посещение доктора было чем-то постыдным, и глаза у них при этом сверкали жестким, холодным блеском, да и во всех повадках проступало что-то хищно-звериное. Егор в такие моменты отворачивался, делая вид, что ничего не заметил.

Но с каждым днем «Третий блок» привлекал Егора все сильнее и сильнее, разжигая его профессиональное любопытство.

Покинув гостиную Гитлера и имея в запасе еще довольно много свободного времени, Волчок решил посетить доктора Мореля и попытаться что-нибудь «разнюхать».

Морель встретил его в своем «предбаннике». Он стоял возле стола с задумчивым видом и вытирал руки белейшим полотенцем. Завидев Егора, доктор рассеянно улыбнулся, кивнул в ответ на его приветствие и спросил: