litbaza книги онлайнСовременная прозаГоризонт края света - Николай Семченко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 61
Перейти на страницу:

Чтобы Атласов его не донимал, Пущин с первым же обозом собранной пушнины отправил его в Якутск. Впрочем, Владимиру Владимировичу это было даже на руку: во-первых, по жёнке своей Степаниде и сыну Ивану соскучился, а во-вторых, ему хотелось уговорить воеводу Гагарина отправить-таки отряд для окончательного проведыванья камчатской землицы. Говорят, велика она, а державства над собой не знает. Про то воеводе ведомо, как ведомо и о том, что близ Камчатки-реки ясак от случая к случаю казаки все-таки собирали. Но что там, за рекой, – никто пока не знает. Никто! Должен воевода, ох, должен заинтересоваться его, Володьки Атласова, предложением…

Степанида Фёдоровна, жёнушка его ненаглядная, встретила радостными причитаниями:

– Ой, лихо моё, соколик быстрокрылый, как же я тужила-горевала, сердцем маялась, душой извелась…

– Вот он я, вот! – Атласов обнял её, расцеловал и неловко пошутил: Определишь на постой нежданного негаданного?

Она всплеснула руками, зарделась и, снова бросившись ему на шею, шепнула:

– И жданный, и гаданный! Каждый день с думы о тебе начинался…

Атласов стеснялся переполнявшей его нежности, считая, что мужчине это как-то не к лицу.

– Ну-ну, не плачь, – сказал он. – Вот и свиделись…

– Не знаю, чем и потчевать тебя, – засуетилась Степанида.

– Да ты не сомневайся: к чукотской пище так и не привык. Мечи, что в печи!

А в печи – пустые щи да блины из чёрной муки.

– Не обессудь, – завиноватилась жена. – Тяжко жила, ой, тяжко! По чужим дворам скиталася, голодала с Иванком. Не надоумь добрые люди подать челобитную великим государям Иоанну да Петру Алексеевичу, по миру бы пошла…

– А жалованье моё? – изумился Атласов. – Неужто не выдавали?

Ванюша, не помнивший отца, украдкой выглядывал из-за ветхой ситцевой тряпки, закрывавшей полати, прыскал и снова прятался – так и мелкала белая головёнка туда-сюда.

– Вон Ваня свидетель, не даст соврать, – жаловалась Степанида. – Оголодалися вконец, пока челобитную уважили. Оделили твоим хлебным да соляным жалованием. Не все отдали – только часть, да и то слава Богу! Пока-то своего добилась, столько горя натерпелась, никому не приведи Господь…

Ванюша всё ещё дичился, но любопытство пересилило: он осторожно слез с полатей, но не к отцу – к матери подбежал, уткнулся в подол. Та подтолкнула его к Атласову:

– Иди, иди, поздравствуйся с отцом! Ишь, ровно совёнок – всё от света хоронишься! – и, повернувшись к мужу, продолжала говорить, не скрывая светлых слёз. – Бывало, всё малец-то выспрашивает про тебя: какой ты лицом, есть ли пищаль – побаловаться, вишь, охота, как другим казачатам. Ужо я тебе! – она тихонько хлопнула сына по макушке для остраски. – Будешь, как Гаврилко Шарыгин одноглазым. У того отец – из дому, а он хвать порох да и поджёг. Эва какой бесёнок! И нашего перед тем подбивал: придёт, мол, батька твой – стащи у него пищаль, пойдём в тайгу белковать…

– А вот и нет, а вот и нет! – запрыгал Ивашка. – Это я его подговаривал. А у тебя и пищали-то нет, – с сожалением сказал он отцу. – У-у, засмеют меня робята…

Атласов расхохотался: ну и малец, от горшка два вершка, а туда же – в казаки! Но пищали у Владимира Владимировича и в самом деле не было: спешил увидеться с семьёй, оставил покладь в обозе.

А утром Степанида как бы невзначай спросила:

– Зиму в Якутске перебудешь или как?

– Пока зимник есть, надо трогать в обратный путь. Летом на Аналырь не попасть: кругом болота, разливаются реки – страсть! Да и Камчатка не даёт покоя. Хочу о ней воеводе рассказать…

Вздохнула Степанида да и сказала новость:

– В самый раз угадал. В Якутск приехал особливый государя человек – прелагатай[24]. Расследует казачьи жалобы об обидах от Гагарина, да всё, говорят, интересуется, почто год от года падают соболиные ясачные сборы. Ох, говорят, и напуган воевода шишом[25]! Стоит ему узнать о новой собольей реке – возопит от радости.

Воевода принял казака ласково. Атласов рассказал ему, что из Анадырского острога можно организовать походы для прииску новых землиц. Горячо говорил, убежденно, приводил в доказательство рассказы чукотских сидельцев и, пачкаясь чернилами, чертил пером примерный маршрут пути на Камчатку: «Ни Бога, ни царя тамошние туземцы не знают, в дикости живут, и в мехах толка не знают, а соболя там, говорят, видимо-невидимо… Надо идти на Камчатку!» И такое рвение царскому наместнику пришлось по душе и как нельзя кстати: теперь можно обнадежить сыщика обещаньем увеличить сбор ясака, вот, мол, и отряд на край света скоро отправится – будет у государя новая вотчина.

Воевода велел принести послужной список казака и убедился: его собеседник состоял на государственной службе с 1682 года, так что были все основания поверстать его с дальним прицелом в казачьи пятидесятники – такая отчаянная головушка до края света дойдёт и других проведёт.

– Царству деньга нужна для придания Руси мощи и величия в Европе, – говорил Гагарин, важно оттопыривая нижнюю губу. – Ему пушнина требуется. Это настоящее золото, Володимир. По всем землям в цене нынче сибирские соболя. Сам знаешь, на Руси знатные особы издавна к мехам привыкли. Они им цену знают и за добрый товар денег не жалеют. Сверх того, добрыми собольками отправляется прибыльный торг из России в китайскую и турецкую земли…

Владимир Владимирович об этом, конечно, знал. Как знал и то, что открытие новых землиц и ему сулит прибыль. Не будет больше бедствовать ненаглядная его жёнушка Степанида Федоровна, да и Ванюшке не всё в обносках ходить, и его дело по наследству перейдёт сыну.

Однако двигаться на Север среди зимы ему не разрешили. Новоявленного пятидесятника отправили для сбора ясака в Борогонскую волость. А пока он мёрз у эвенков и якутов, выполняя наказ воеводы, вышло постановление: сделать его, Володьку, приказным Анадырского острожка. Вот как ласково улыбнулась ему судьба!

На Анадырь-реку он прибыл в конце апреля 1696 года и только тут узнал: покуда он сидел в Якутске, на далёкую камчатку совершил поход казак Лука Морозко. Правда, не очень далеко забрел, оставив в Олюторской землице отряд Сидора Бычана из двадцати человек.

Это известие и порадовало, и огорчило самолюбивого Атласова. Он сам хотел пройти всю Камчатку первым. Всю – от начала до конца! Потому и стал в тот же год готовиться к большому походу: куй железо, пока горячо, употреби власть, пока она в руках: мало ли, переменит воевода решение, воеводу ли переменят – и останешься ни с чем.

Приказные, хозяйничавшие на Анадыре до Атласова, были с чукчами круты: отнимали соболей, забирали даже одежду из меха. Люди, доведённые поборами до отчаяния, решили сжечь казачье укрепление, разрушить острог и, прогнав пришельцев, вернуть свободу. Так что попробуй-ка сунься в тундру с требованием внести недоимки в казну – навряд ли живым вернёшься. А тут ещё чукотский князь Канмамутей принялся готовиться к осаде острожка. О том сообщили русским чукчи-соглядатаи. Среди туземцев всегда находились людишки, желавшие выслужиться перед казаками. От них в остроге и получали тайные сведения.

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 61
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?