– Тогда включай первый попавшийся, – Демид вытирает волосы и приносит из кухни два бокала.

– Там у тебя ёлка? – я показываю на высокую коробку в углу комнаты.

– Ага. Достал, а нарядить не было желания, да и времени.

– Странный Новый год без главного символа праздника.

– Хочешь нарядить?

– Это по-детски совсем, – сейчас я чувствую себя нелепо, – но да. Признаюсь.

***

Замечаю, как Вика посматривает в сторону коробки с ёлкой, и мне становится смешно, по-доброму смешно. Она сейчас выглядит, словно маленький ребёнок, от которого спрятали конфету на самую высокую полку. Как только я предлагаю нарядить ёлку, в глазах Вики вспыхивает такое нетерпение, что мне кажется, ещё чуть- чуть и она подскочит с места.

– Коробка с игрушками за диваном, – произношу и не могу сдержать улыбки. Откусив бутерброд, иду вытаскивать и собирать ёлку.

– С пятнадцати лет не занимался этой ерундой, – проговорил, накручивая гирлянду на этот главный символ праздника.

– А… сейчас тебе сколько? – аккуратно интересуется Вика. – Если не хочешь, не отвечай.

– Это не секрет, тридцать пять.

– Ого, ты выглядишь моложе.

– Внешность бывает обманчива, так что, Виктория, не ходите в гости к взрослым дядям. Вдруг напоят и совратят.

– Где же ты был, взрослый дядя, когда меня совращали, – она смеётся, словно это нелепая шутка, а меня, в который раз, поражает её самоирония.

– Давай уже виски откроем, а то это надолго, – я киваю в сторону ёлки, на которую Вика уже начинает вешать первые игрушки.

– Де-ми-д… – как-то настороженно протянула Вика. Я обернулся, увидев полное недоумение на её лице и в руках елочную игрушку, подаренную Францем много лет назад, и прыснул от смеха. Игрушка имела вид мужского полового органа в смешной вязаной шапочке и нарисованной мордочкой. – Я надеюсь, у него там подружки нет? – она тыкнула пальчиком на коробку с украшениями для ёлки.

– Нет, – уверил девушку, всё ещё смеясь. – Его пара в виде женского бюста была подарена другому человеку. Кстати, шапочка у него снимается, – заметил, как ни в чем не бывало, и продолжил открывать бутылку.

– Это, конечно, прелестно, но оставим-ка этого мужчину в приличном виде, – она поправила на игрушке шапочку и отложила в сторону.

– Повесь на ёлку джентльмена. Смотри, у него и шапочка новогодняя, он во всеоружии к празднику.

– Боюсь спросить, в секшопе распродажа была к Новому году?

– Нет, это знакомый подарил после своего путешествия по Европе.

Вика всё ещё наряжала елку, а я, сидя на полу у дивана с бокалом виски, наблюдал за ней и не мог скрыть улыбки. Сейчас она похожа на маленькую девочку: радостную, беззаботную, даже блеск в глазах появился. Без косметики, с ещё влажными после душа волосами, в одной моей футболке, которая доставала ей до середины бедра, она вызывала во мне желание подойти и, обняв, зарыться в её волосы носом. Пропитаться до нутра тем моментом внутреннего покоя, который накрывал меня с каждой минутой всё сильнее. Почему мой выбор пал именно на неё? Да всё просто, вести к себе первую согласившуюся бабу – это означало либо играть определенную роль, либо пытаться узнать нового человека. А с ней уже всё это было пройдено. Чего таить, на протяжении последних полутора месяцев я хоть и не видел её, но постоянно возвращался мыслями, задаваясь вопросами, как она. Всё ли с ней в порядке? Абсурдно. Совершенно не логично, но её честность и дерзость подкупали. Я ещё ни разу не смог поймать её на лжи, и мне это нравилось. Улыбнувшись сам себе, делаю глоток виски и, поднявшись, подхожу к ней, вешаю пару шаров на ёлку.

– Надень верхушку, а то я не достану, – я беру из её рук украшение и водружаю на вершину ёлки.

– Всё, готово.

– Это можно отметить.

– Я бы сказал – нужно, – протягиваю Вике её бокал, мы чокаемся ими. – С Новым годом!

– С Новым годом! – улыбаясь, произносит она, делая небольшой глоток. А я подвисаю в этом моменте. В её глазах отражаются разноцветные огоньки гирлянды и блеск игрушек. Она закусывает нижнюю губу, смотря на елку.… Сейчас она настоящая, без искажающего света софитов. И чёрт, мне это нравится.

Мы ужинаем, разговариваем, смеемся, обсуждая и комментируя происходящее на экране телевизора. И становится легко, с каждой минутой кажется, что все, что было на протяжении дня, мне показалось, приснилось, было каким-то спектаклем, а сейчас вот она реальность, настоящая, живая и легкая.

– Я уже пьяная, – произносит Вика, прислоняясь спиной к дивану.

– После одного бокала?

– Да, мне мало надо, я почти не пью.

– Признаться, ты меня всё больше удивляешь.

– Чем? Не оправдываю навязанное обществом клише?

– Что-то вроде того.

– Секс, алкоголь и наркотики – это первое, что приходит любому обывателю на ум в качестве ассоциации с работой стриптизерши. Но в моём случае, секс, как необходимость, алкоголь в малых дозах и очень редко, а наркотики и вовсе обхожу стороной.

– Всё больше вопросов в моей голове, – усмехаюсь, делая глоток из своего бокала.

– Так задавай.

– Уверена, что хочешь на них ответить?

– Я догадываюсь, что ты хочешь спросить. Почему после насилия я не стала заглушать психологическую боль всеми доступными средствами? Во-первых, это бы ничего не поменяло. Алкоголь и наркотики – это не ластик, они не стирают прошлое, но лишают тебя воли и контроля. А я предпочитаю трезво оценивать реальность. Во-вторых, подобный допинг вызывает зависимость и, как правило, финал в таких историях один.

– Ты сказала, секс, как необходимость, но я не заметил особого желания в прошлый раз. Дело в партнёре? – она улыбнулась.

– Ты неправильно понял. Необходимость – не как физиологическая потребность, а как потребность в деньгах. Я не испытываю… не испытывала желания… – я потер пальцами лоб, она озадачивала меня. Неожиданно…

– Почему ты сейчас на последних словах исправилась?

– Да, ладно, Демид, – она на пару секунд опускает глаза к своему бокалу в неожиданном для меня смущении, – ты всё понял. Не нарывайся на комплимент, лучше добавь мне, пожалуйста, льда в бокал, – я бросил в её стакан пару кубиков и наполнил свой. – Люблю новогодние праздники только за наличие наряженных ёлочек, – неожиданно произносит Вика, меняя тему разговора. – Они всегда вызывали во мне ощущение какого-то чуда и волшебства.

– И чудо происходило?

– А разве это важно? Гораздо важнее эмоции, которые дарит ожидание. Ведь, когда ты получаешь желаемую вещь или происходит долгожданное событие, оно порой приносит лишь разочарование.

– А если всё же подарит радость?

– Это тоже эмоции. Даже в подаренных цветах важны не сами цветы, а эмоции, которые они вызывают. Эмоции, с которыми были подарены. Всё и всегда завязано на чувствах. Даже прагматичные решения, так или иначе, принимаются под воздействием эмоций… Слушай, а у тебя случайно фена нет? – внезапно произносит Вика