ему это?

— Увы нет, — вздохнул монах, — Но мне крайне занимательно наблюдать за всеми проделками Богомола. Хоккори-сенсей — мастер управления толпой: сначала он покажет какие мы презренные и бездушные, а после аккуратно поведёт к тому, что даже такие, как мы — заботимся о народе больше сёгуната.

— И к чему это должно, в итоге, привести? — заинтересовано спросил я, в надежде подтвердить теорию Рёко-самы.

— Поживём — увидим. Главное, что требуется: подчинение и наша готовность отдать жизнь. Лично я, скажу точно, готов к смерти. Если мне и не суждено дожить до его триумфа — хоть умру с полной уверенностью, что однажды этот триумф наступит.

Ого… Сильный их «Хоккори-сенсей» лидер, если все эти люди готовы отдать за него не только жизнь, но и свои принципы, цели, идеалы… Они следуют за старцем в тени его мечты, не считая себя достойными даже увидеть то, ради чего сражаются.

Заставляет проникнутся уважением.

Ещё даже не видел «господина», а уже придавлен его авторитетом.

— Это, парни, не нашего ума дело, — подытожил Рэн, — Но я ценю ваше присутствие здесь, вы не истязаете себя второй стрелой Будды, а выпускаете её прямо во врага.

— Наше дело — демоны и то, насколько меньше их стало за сегодня, — воодушевленно сказал Тэгами.

— Вот почему Нора уверен, что ты метишь в кётаи: мыслишь так же как и мы, — объяснил монах, — Есть, всё же, какие-то идеи для позывного?

— «Лис», — сказал Чино, — Давно уже выбрал.

— Интересно… На лиса ты крайне похож.

Во дворе раздался бой барабанов тайко.

— М, обряд. Хотите посмотреть?

— Не часто появляется возможность.

— Сегодня можно будет увидеть нечто очень особенное, парни, — заинтриговал нас Карп, — Пойдёмте, а то всё пропустим.

При обряде Фуканазаши, совершающие харакири являются обычными людьми, они не находят в смерти ничего благородного, как самураи, а уверены, что это единственный выход из неудачной жизненной ситуации. В последние мгновения смертники успевают всё осмыслить, но исши нещадно добивают несчастных.

Именно испытанные эмоции и порождают мертвецов. Это происходит далеко не после каждого обряда. Но, если выходит, то буквально из воздуха появляются изувеченные кости и плоть, покрытые противной жидкостью. Поначалу, твари свыкаются с телом, и обретают присущую им агрессию, пытаясь бросится на присутствующих.

Сейчас всё происходило также.

Только перед демонами возник Хоккори, он выглядел на все свои полтысячелетия, сухой и сморщенный, с облезлой кожей и виднеющимися костями, прикрытым лёгким, но при этом светло-чистым, кимоно. Его будто уже похоронили, но, передумав, достали труп обратно, а тот, в свою очередь, начал вольно расхаживать по земле. Вынув меч, старик начал.

— «РАИ…», — его тело заискрилось, — «…О ШИДЗУМЕ…», — поднялся ветер, — «…ТА ДЗИН!», — выставив катану над головой, Богомол словил падающую с неба молнию и перенаправил её в мертвецов, те, после пройденного по ним разряда, попадали в конвульсиях, а вскоре — обмякли.

Это ведь нереально, чтобы зимой сверкали молнии… Он может контролировать погоду, как Рёко-сама?

Успел ли ворон это увидеть?

— А потом они встанут и будут полностью подвластны воле господина, — загадочно улыбнулся Рэн, — Сегодня вам крайне повезло увидеть обряд Фуканазаши в своей полной красе.

— Даже я впервые увидел — удивлённо пробубнил Тэгами, — С чем же мы связались?… — прошептал как можно тише.

Сказания

«Повесть о Гадюке»

— Не хочу показаться грубой… но Сенши превращается в проходной двор.

— Ха-ха! Ты не отказываешь себе в остроте, Йуруши-тян, — усмехнулся Рэн.

— Посудите сами: ладно сохранили жизнь отпрыску гробовщиков, ладно простили побег, но теперь принять его назад?…

— Ты сама ласково встретила Согию-куна! Могла бы высказать недовольство прямо пареньку в лицо… А! Я же забыл, что ты питаешь к нему тёплые чувства! Хи-хи-хи!

Сучёныш.

— Твоё молчание лучше любого ответа!

— К нам подбираются враги, это, надеюсь, понятно всем, — вклинился Хоккори, — Но мы не поймём, чего они хотят, если закроемся от них стеной. Тут главное именно нашим не совершать глупостей, — обращаясь ко всем, но смотря только на Рэна, заключил Богомол.

— Да, но…

— Кхе-хе… — то ли закашлялся, то ли засмеялся Норайо, затягиваясь кисеру, — У господина всё схвачено, не переживай.

— Внутри клана не должно быть смуты. Грызня между Йуруши и Рэном недопустима.

— Отправите меня с Гадюкой снег чистить?

— Для этого найдутся люди ниже рангом, — он выдержал паузу, — А вы пойдёте на задание. Вместе.

Ну и ублюдство же…

— С радостью, Хокккори-доно!

— А ты что скажешь, Йуруши?

Куда мне деваться…

— Выполню любой ваш приказ.

— Ещё я хочу, чтобы вы взяли с собой Ичиро. Твой сын должен увидеть как работают проповедники; о его безопасности можешь не беспокоиться — задание пустяковое, но требует разбирательств, — господин протянул свиток.

Хоккори решил уделить внимание моим личным проблемам — идиотия… Сам минуту назад говорил, что к нам враги подбираются, а теперь нате — идите на «пустяковое» задание… и, конечно же, сразу два кётая! Ещё малого таскать за собой, наши отношения — моя забота.

Уж точно не тронутого монаха!

— Если вопросов нет — можете быть свободны.

Мы откланялись.

— Что у нас, Йуруши-тян? — не успели выйти в коридор, как монах открыл пасть.

— Задание.

— Какое же?…

— «Пустяковое».

— Разворачивай свиток, не медли! — он приобнял меня, заинтересованно глядя через плечо на пергамент.

— Убери руки.

— Нам надо улучшать отношения!

— Руки.

— Но… — Карп, не успев договорить, полетел на прогиб, — Ух-х-х! Сильная!

— И где же Хоккори-сенсей был не прав? — ухмыльнулся Норайо, шедший сзади.

— Он никогда не ошибается! — Рэн резким движением поднялся, потирая ушиб на спине.

— Наладить отношения — это приказ, а не просьба, — Журавль вынул руки из содэ кимоно, оставив ткань свободно висеть, и деловито почесал щетину, — Хотя бы вид сделайте… хотя бы при нём, — Нора скрылся за поворотом.

— Что делать, если этот уродец меня раздражает?… — пробубнила я.

— Эй! Я всё слышу, между прочим!

— Так и надо.

* * *

Норайо стал моим покровителем, когда я с Ичиро пришла в стены проповедников. Он не посмеивался мне в спину, как остальные, а действительно пытался обучить тому, что знал сам. Нора стал мне названным отцом… он, наверное, единственный, кто понимает меня, толком ничего не зная… Понимает.

Несмотря на то, что я уже давно ношу титул кётая, наши с Журавлём занятия не прекращаются, каждую неделю мы собираемся, изучая мастерство изготовления ядов. Они, говоря откровенно, получаются у меня лучше всего, по словам Норайо: «Ты, видать, думаешь, что готовишь их Рэну!», — не лукавит. Только у меня возникает мысль, что удивить новым рецептом он уже не сможет, как Нора, с долей азарта, вынимает из закромов