Микола надеялся только на себя, на свою силу и сноровку. Когда-то отец — Никита и Микола были еще подростками — показал им несколько приемов самозащиты. Один из приемов усвоили они сразу: это — ломка руки в локтевом суставе при помощи своего плеча. В армии этому приему Никита научил всю роту.

Но не забыл отцовский прием и Микола. Теперь довелось его вспомнить. В этот момент он опасался одного: лишь бы не пырнули ножом. Его били по рукам каким-то деревянным предметом, пытались повалить на землю, но он мертвой хваткой держал ремни брезентового чехла. Ему бы на несколько мгновений разжать пальцы, чтоб выхватить «вальтер», но тогда грабители убегут с винтовками.

Грабители материлась, учащенно дышали. Микола отбивался молча. Он еще надеялся, что девушки позовут на помощь, звать самому — позорно. Но как долго он продержится?..

И вдруг он почувствовал, что нападавших поубавилось. Схватка завязалась рядом. Он на секунду выпустил ремни, схватил грабителя за руку, повернулся боком, заученным движением подставил его руку под свое плечо и — рывком кинул через себя. Раздался глухой хруст — и душераздирающий крик. Давно он не слышал подобного крика.

А из-за кустов зовущий голос:

— Микола!

— Я тут, Соломия!

Не выпуская из рук зачехленных винтовок, он бросился на знакомый голос. Здесь, на опушке парка, было чуточку светлее. Сквозь пелену дождя и тумана сюда пробивался свет окон ближайших домов.

Соломия коленкой прижала к земле одного из грабителей. Рот ему забивала прошлогодними листьями.

— Ядя с тобой? — спросил встревоженно.

— Где-то тут, — ответила Соломия и к Миколе: — Что ж ты не стрелял? У тебя же пистолет.

Оправдываться было некогда. Его сейчас заботила Ядвига.

— Ядя!

В ответ — молчание. «Убежала», — с облегчением подумал о подруге. Он достал пистолет. Хотел выстрелить, чтобы Ядвига услышала, но сколько ни нажимал на спусковой крючок, напрасно. Догадался: пистолет на предохранителе. Принялся ощупью искать предохранитель.

Соломия, видя, что Микола возится с пистолетом, а грабитель, которого она держала прижатым к земле, уже силится подняться, повелительно отобрала у Миколы оружие, выстрелила грабителю в лицо. Сделала еще два выстрела. Ядвига не откликнулась.

Ее нашли в придорожной канаве. У нее была разбита голова и глубоко разрезана грудь. Под ней уже темнела лужа крови.

«Скорую» вызвали жильцы ближайшего дома. Врач, неторопливый в движениях пожилой мужчина, разрешил Соломии сопроводить подругу в больницу. Соломия попросила Миколу отвезти винтовки домой, назвала адрес: Тургенева, 17, квартира на третьем этаже.

— Дом недалеко от собора Святого Юра. Если Варнава Генрихович в отлучке, открой квартиру. Вот ключи. И дождись меня. Обязательно дождись. А замок с хитростью: два оборота слева направо, потом один оборот справа налево.

Микола молча кивнул: этот секрет он знает с детства. Так рыбаки примыкают к прибрежным вербам свои дубки, чтоб не угоняли любители погарцевать на плесе. И Микола угонял неоднократно: с лодки ловил удочкой рыбу. Нарыбалившись, лодку возвращал на место.

С зачехленным оружием Микола направился к трамвайной остановке. Конечно же, он Соломию дождется. Как же иначе? Не уйдет же он с ключами?

Он чувствовал себя виновным. Сердце учащенно стучало: позор! Позор! И как бы себя оправдывал: вот тебе и город Левы, самый тихий на Украине…

«В тихом болоте черти водятся. Это о Львове сказано. Да, нехорошо получилось. Лучше б меня пырнули ножом… Не защитил девчат. Как я буду смотреть в глаза Зенону Мартыновичу?» — подумал о Гуменюке. Было оправдание, что газовый пистолет — это игрушка. К тому же незнакомой конструкции…

Микола выбежал на площадь. Хотя… какая это площадь? Площадка размером с футбольное поле. В Сиротино выгон в десять раз больше. Такси поблизости не оказалось. Чтоб не терять время, пришлось ехать на трамвае.

По указанному адресу добрался нескоро. В этом доме раньше он не бывал. Но улица знакома. Сюда студенты приходили митинговать. Здесь на какой-то квартире жили прикомандированные писатели, приехавшие из Москвы. Студенты выкрикивали: «Геть москалив! У нас своих пысьменникив достатно!»

На звонок вышел хозяин квартиры, разительно похожий на врача скорой помощи — угрюмый, медлительный в движениях. Взгляд спрятан за стеклами массивных роговых очков. В отличие от врача, хозяин квартиры испуганно удивился. Перед ним стоял высокий молодой парень, в руке — зачехленные винтовки. Оружие, несомненно, принадлежало Ядвиге и Соломии.

— Вы… от девчат? Что с ними?

— С Соломией — ничего… А вот с ее подругой… Да вы не беспокойтесь. Их увезла скорая помощь.

— Ядя… ранена?

— Ушиб.

— Заходите. Рассказывайте.

Микола взволнованно поведал о происшествии. Хозяин квартиры, не перебивая, выслушал гостя, достал из нагрудного кармана крохотный мобильник. С кем-то переговорил. Не переодеваясь, стал спускаться в гараж.

— Тебя звать Микола?

— Так.

— Какая у тебя группа крови?

— Первая.

— Подойдет.

— А что — требуется переливание крови?

— Боишься отдать?

— Что вы! Для таких девчат и кусок сердца не жалко.

— Сердце куском не отдают, — и так посмотрел на Миколу, что сразу понял: этот парень если полюбит, то навсегда.

10

По настоянию врачей Ядвигу оставили в больнице. Рана оказалась неглубокой, зашили удачно, рубец, по заверению раненой, не останется. А вот голова… неизвестно, как будет заживать.

— Отрастут волосы и шрам прикроют, — ласково заверяла Соломия раненую подругу и показывала на Миколу: — Вот он не даст соврать. Оказывается, его уже когда-то резали. И голову били. Кажется, пряжкой солдатского ремня. Я не ошибаюсь?

Микола молча кивнул.

— Ты представь себе, все зажило. Это правда?

— Правда, — согласился Микола.

Получалось, Соломия знала о нем больше, чем он сам. Микола вспомнил: да это же он когда-то перед ней бахвалился! Ему хотелось девушке понравиться сразу, при первом знакомстве. Тогда он был немного под хмельком: отмечали очередной зачет. И Соломия говорила, что она учится в институте культуры, хотя на самом деле ей уже два года было не до учебы — она осваивала другую культуру.

Происшествие в Стрийском парке сблизило их настолько, что Соломия позволяла себя целовать даже при подруге, ласково называла Миколу «схиднянчиком».

— Вы для меня самые близкие родичи, а вы друг для друга — братик и сестричка, — ласково говорила она Ядвиге и Миколе. — Теперь у вас общая кровь.

Микола с ней охотно соглашался. Он был счастлив, что его кровь — четыреста граммов — влили Ядвиге, отчего девушка быстро пошла на поправку. Она смотрела на своего донора с нескрываемым восторгом.

У Соломии уже закрадывалось нехорошее предчувствие: а вдруг и Ядвига в Миколу влюбится, тогда что — хлопца делить на