двоих? Зарождалась ревность, а ревность порой и давних подруг делает врагами.

Помимо своей воли она всем сердцем потянулась к этому чернявому улыбчивому хлопцу с карими глазами, и казалось, что никакая сила не сможет удержать ее на расстоянии. Рождению этого чувства способствовало и то, что пан адвокат за глаза все чаще хвалил Миколу:

— Будет нашим хлопцем по уму и сноровке. Но с ним, Соломийка, тебе придется еще добре попрацювать.

— Я постараюсь, Варнава Генрихович, ей-богу, постараюсь, — невольно выдала свое затаенное чувство.

Адвокат сдержанно улыбнулся. У него на этого студента были свои виды. Он к нему присматривается с тех пор, как впервые увидел их вместе. Соломия и Микола могут быть идеальной парой для опасной работы. Чем крепче любовь разнополой пары, тем лучше для дела. Это он знал по себе, когда их, выпускников пропагандистских курсов, после месячной переподготовки в Ганновере направили с гуманитарной миссией в страны Восточной Европы.

Ему досталось работать в паре с Марысей Котелевец, невзрачной на вид тридцатилетней полькой, до курсов работавшей нянькой в богатой немецкой семье. В сорок третьем году Марысю вывезли в Германию. Тогда ей едва исполнилось четырнадцать лет. В качестве служанки ее взял оберст, потерявший на Восточном фронте обе руки. Она его кормила с ложечки, как ребенка, одевала и раздевала, а когда он требовал тепла и внимания, ложилась с ним в одну постель. Оберст дал ей возможность окончить начальную школу, а когда он умер, местное благотворительное общество послало ее на курсы водителей автотранспорта. Дважды она выходила замуж, но семейная жизнь ее тяготила: мужья в ней видели не жену, а домработницу.

Только к тридцати годам она попала на пропагандистские курсы. Там она и познакомилась с Варнавой Генриховичем. По всем бумагам он проходил как поляк канадского происхождения. Ничего польского она в нем не обнаружила, а вот то, что он африканец, было видно невооруженным глазом. Инструктор по легализации, некто Петерсон, ей внушал: «Перво-наперво вы должны влюбиться в Шпехту, с ним вам работать. Он ваш коллега и ваш любовник».

Этот же инструктор внушал Шпехте, что Марыся — его сотрудница и любовница одновременно. Сотрудница из нее получилась толковая, а вот с любовницей произошла осечка. Он был старше ее не на один десяток лет. К Марысе как женщине он оставался равнодушным. В Ганновере ему хватало юных и похотливых немок, главным образом студенточек, были бы марки.

В Польше, куда их переправили как агентов по рекламе религиозной литературы, он обосновался в Лодзи, в родном городе Марыси. Там он закончил юридический факультет университета, стал доктором юриспруденции, был принят в союз юристов, установил крепкие деловые связи с украинцами, проживавшими в Польше.

Марыся, к удивлению ганноверских наставников и самого пана Шпехты, отказалась от работы рекламного агента, разошлась с Варнавой Генриховичем, заявила, что выходит замуж за поляка, которого знала с детства.

Варнава Генрихович о поступке Марыси, ломавшей планы ганноверских наставников, нисколько не жалел, но нахлобучку от тех же наставников получил с назиданием: женщина, которая тебе дается для совместной работы, должна быть по-собачьи предана хозяину. А хозяин — это босс, который тебя финансирует и обеспечивает работой твоих людей.

С годами о Марысе он забыл, переехал во Львов, поменял гражданство. Тем временем на Украине переменилась власть. И он уже давно не агент по рекламе, а владелец юридической фирмы. У него другие женщины, молодые и красивые, и работают не на юридическую фирму, а лично на него. Большие надежды подает Кубиевич Соломия. Но она искренне любит молодого и симпатичного мужчину. У мужчины золотые руки, а главное, он — с Восточной Украины. Это почти Россия; до расказачивания принадлежала области Великого войска Донского.

Пусть Соломия старается. Теперь он к ней подключит Гуменюка.

Поступком Миколы в Стрийском парке Гуменюк остался доволен: защитил девчат. И девчата не струсили. Жалко, что пострадала Ядвига. Адвокат и Гуменюк тревожились, заживет ли у нее рана до ее отъезда в командировку. Командировка не должна быть утомительной. Из Одессы — морем, из Турции — самолетом, а там — как бог укажет. Они уже рассчитывали послать с ними и Миколу, но тогда перед ним придется раскрыть суть командировки. Готов ли он будет принять их условие? Если до безумия любит деньги, примет.

Тогда они отправятся втроем. Правда, заявка была на двух снайперов, и снайперами должны быть, согласно контракту, женщины. Но контракт — не догма, его можно и подправить. Нашлась бы работа и для оружейника. И оружейнику наниматели дадут заработать.

Ночь перед отъездом Микола и Соломия провели вместе, в одной постели. Адвокат был в Мукачеве. Так что квартира была полностью предоставлена влюбленным. Они по-праздничному поужинали — с вином, торопливо приняли душ, поспешили в постель.

— Какое у тебя красивое тело! — восхищался он девушкой. — Ты где тренировалась?

— У себя.

— Это где?

— Я же служу.

— Где?

— В национальной гвардии.

— Ты — военнослужащая?

— Я — лейтенант.

— И Ядя?

— И Ядя.

— А кто тогда Зенон Гуменюк?

— Наш командир.

— Бывший прапорщик вами командует?

— Он майор, а прапорщик — для маскировки. Может, он и твоим командиром будет.

Микола сдержанно засмеялся:

— Я студент, кохана моя, а студенты в большинстве своем анархисты.

— Значит, ты принадлежишь к благородному меньшинству. Зато это меньшинство — опора Украины.

— А если я не желаю быть опорой? Честно скажу, мне любая власть — до люстры.

При ярком свете он с восторгом рассматривал обнаженное чудо природы, достойное кисти Рембрандта. На ум приходила мысль, что, владея таким чудом, можно чувствовать себя счастливым, даже не будучи опорой какой бы то ни было власти. Сегодня одна Украина, завтра — другая, послезавтра — третья. И так на долгие годы, пока не исчезнет Украинское государство, как исчез Древний Рим, как исчезла Древняя Русь… Как это здорово, что вечно что-то появляется и что-то исчезает! Умные люди, которые жили в другие эпохи, говорили: все течет, все меняется, в одну реку не зайти дважды.

Соломию произвели на свет божий Карпаты. Одно ему непонятно: зачем в эту прекрасную головку природа заложила чуждую женщине программу? Пусть опорой Украины будет кто угодно, только не она. «И не я, — вел свою мысль Микола. — Ее призвание — любить меня, мое — любить ее. Ее призвание — хранить семейный очаг, мое — добывать пропитание, защищать очаг. Так было всегда».

Его мысль высоко не поднималась. Он будет устанавливать бытовую технику на радость всем, кто в этом нуждается, и прежде всего на радость Соломии. Всем своим друзьям и знакомым она