В боевой обстановке Барклая-де-Толли отличало необычное хладнокровие, которое даже вошло в солдатскую поговорку: «Погляди на Барклая, и страх не берет». О невозмутимом спокойствии Барклая один из современников писал так: «Если бы вся вселенная сокрушилась и грозила подавить его своим падением, то он взирал бы без всякого содрогания на сокрушение мира».

Интересную характеристику командующего оставил Ермолов: «Барклая-де-Толли долгое время невидная служба, скрывая в неизвестности, подчиняла порядку постепенного возвышения, стесняла надежды, смиряла честолюбие. Не принадлежа превосходством дарований к числу людей необыкновенных, он излишне скромно ценил хорошие свои способности и потому не имел к самому себе доверия, могущего открыть пути, от обыкновенного порядка не зависящие… Неловкий у двора, не расположил к себе людей, близких государю; холодностию в обращении не снискал приязни равных, ни приверженности подчиненных… Свободное время он употребил на полезные занятия, обогатил себя познаниями. По свойствам воздержан во всех отношениях, по состоянию неприхотлив, по привычке без ропота сносит недостатки. Ума образованного, положительного, терпелив в трудах, заботлив о вверенном ему деле; нетверд в намерениях, робок в ответственности; равнодушен в опасности, недоступен страху. Свойств души добрых, не чуждый снисходительности… Боязлив пред государем, лишен дара объясняться. Боится потерять милости его, недавно пользуясь ими… Словом, Барклай-де-Толли имеет недостатки, с большею частию людей неразлучные, достоинства же и способности, украшающие в настоящее время весьма немногих из знаменитейших наших генералов».

Тяжелые моральные испытания выпали на долю Барклая-де-Толли в Отечественной войне 1812 года, когда его имя сделалось символом отступления русской армии. С необыкновенным достоинством перенес он эти испытания и в памяти потомков остался полководцем, честно исполнившим свой долг. Став князем, он получил девиз «Верность и Терпение», в котором лаконично отразилась вся его суть как человека и гражданина. Главной заслугой Барклая стало недюжинное гражданское мужество – он умел идти против течения и до последнего стоял на своем! «Его характер останется вечно достоин удивления и поклонения», – заметил Пушкин.

В час дня весь горизонт напротив левого фланга русских войск почернел и зашевелился. Это на поле боя окончательно развернулся «десятый легион» Наполеона – мощный III корпус маршала Лаву. Пользуясь своим численным превосходством, а также поддержкой пехоты Сент-Илера и двух драгунских дивизий из корпуса Ожеро, он начал обходить левое крыло армии Беннигсена. Ввод в бой резервных частей и неустрашимость русских генералов Багговута и Остермана-Толстого не спасли положения. Левый фланг русских отошел назад и составил почти прямой угол с линией центра и правого фланга армии. Назревала катастрофа.

И в этот ответственный момент сражения при Прейсиш-Эйлау – в 15.30 дня – главнокомандующий русской армией Беннигсен покинул войска и отправился поторопить своего союзника прусского генерала Лестока, чей корпус двигался к месту сражения. Несмотря на отсутствие полководца, русские не дрогнули и продолжали сражаться… Остановил наступление французов и спас армию бомбардировкой напрямую из орудий своей конно-артиллерийской роты один из героев трагического Аустерлицкого сражения подполковник артиллерии Ермолов, безусловно, культовая фигура в истории русской армии первой четверти XIX в.

Выдающийся русский военачальник и государственный деятель, участник почти всех крупных войн, которые Российская империя вела с 1790-х по 1820-е гг., герой Отечественной войны 1812 года, герой Кавказской войны 1817—1864 гг., генерал от инфантерии (1818 г.), генерал от артиллерии (1837 г.) Алексей Петрович Ермолов был родом из старинной, но небогатой дворянской семьи, жившей в Орловской губернии.

Дед Алексея Петровича, Алексей Леонтьевич, начал военным, дослужился до коменданта Киева и Чернигова, закончив «государеву службу» председателем палаты уголовного суда в Новгородском наместничестве. Отец нашего героя, Петр Алексеевич Ермолов, был уездным предводителем дворянства и владельцем небольшого имения из 150 душ под Мценском. Но дети его родились в Москве, «где-то между Арбатом и Пречистенкой». Помимо сына Алексея у него была еще младшая дочь Анна. В царствование Екатерины II Петр Алексеевич занимал должность правителя канцелярии генерал-прокурора графа А. Н. Самойлова, а с вступлением на престол Павла I вышел в отставку и поселился в своей деревне Лукьянчиково. Он прожил очень долгую жизнь, до самой кончины сохранив живость ума и бодрость характера. Отец и сын просто обожали друг друга и до последних дней состояли в активной переписке. Мать – Мария Денисовна Давыдова, тоже происходившая из старинного рода с татарскими корнями, вышла за отца Ермолова уже вторым браком. Через нее Алексей находился в родстве со знаменитыми фамилиями российского дворянства – Потемкиными, Орловыми, Раевскими и Давыдовыми, в частности, его современник и «брат по оружию» легендарный партизан и поэт Денис Давыдов доводился ему двоюродным братом. Именно от матери Алексей Петрович унаследовал остроумие и язвительность, принесшие ему немало проблем и порой даже тормозившие его карьеру.

А. П. Ермолов. Литография. 1854 г.

Алексей сначала воспитывался дома, а затем – в Благородном пансионе при Московском университете, куда принимались мальчики 9—14 лет дворянского происхождения. Ему преподавал известнейший профессор Иван Андреевич Гейм. Пансион готовил к военной, статской, придворной и дипломатической службе. Полученное семилетнее образование Ермолов дополнил систематическим чтением, особенно любя древнеримских авторов и часто ассоциируя себя с героями древности.

Как тогда было принято, Ермолова еще в детстве, в 1778 г., записали на военную службу: каптенармусом лейб-гвардии Преображенского полка. «Служба» шла сама по себе, а чины «росли» сами по себе.