потоки буквально разрывались от количества и густоты маны, что текла по ним со скоростью бурной, дикой реки.

Мне хватило одного мощного рывка, чтобы выбраться из тягучих недр на солнечный свет, вдохнуть свежий воздух полной грудью, нависнуть над дворцом и големом на высоте птичьего полета. Взглядом охватить всю картину происходящего и заржать в голос.

Ох, как же меня позабавил видок грозной махины, атакованной мелкими муравьями-людишками!

Приземлился на крышу дворца рядом с Гадесом на все четыре конечности, машинально преобразил перстень в посох и ударил им об гладкую черепицу. Удар этот эхом прокатился по окрестностям, привлекая к себе всеобщее внимание. В том числе и Генны с глазами, налившимися кровью от клокотавшего гнева.

— Меня искала, а⁈ — возопил, довольно ухмыльнувшись. — Так вот он я, каменная ты дрянь! Вот только попробуй… поймать! Аха-ха-ха-ха!

Голем взревел, уже занося кулак, но один прыжок, и я вновь завис в воздухе над ней. Вытянул посох перед собой и окатил здоровую самку таким напором огня, что она попятилась, прикрывая свое прекрасное квадратное личико рукой.

— Сколько лет, сколько зим, Генна⁈ — приземлился на ее башку и присел на четвереньки. — Не думал, что ты настолько злопамятная женщина! Правильно людишки говорят, что в каждой, даже самой очаровательной особе, где-то в глубинах трепетной души ожидает своего пробуждения настоящая стерва! Ничего личного, дорогуша, — почесал я затылок, — просто наблюдение.

Подпрыгнул в воздух, как только голем принялся лупить себя кулаками по башке, и вернулся обратно, стоило ему пошатнуться от истязаний над самим собой.

— Так вот, что я скажу тебе, свет очей моих извращенных, — выпрямился в полный рост, треснув каменную глыбу основанием посоха. — В отличие от моего дражайшего носителя, женщину я ударить могу. В том случае, если она начинает первой, и тем самым превращается в моего спарринг-партнера. Не принимай на свой счет… ты далеко не первая самка, посмевшая бросить мне вызов и утопить себя в праведном гневе. Сейчас же ты от него и захлебнешься… А-а-а-агр!.. — подпрыгнув, выпустил на нее целый шквал жаркого пламени. Камень изрядно подкоптился, но я и так знал, где у этой сентиментальной дамочки расположено слабое место.

Мелодрамы, утрата самца, сломанный ноготь… нет, это всё человеческое. Ах да! Сердце! Где-то в недрах бугристых скал Генны теплится нечто настолько же хрупкое, как мое терпение! Жаркое, мягкое, склизкое сердечко, аха-ха-ха! То самое, что заставляет ее чувствовать, радоваться, горевать и гневаться!

Живущие по понятиям Древние никогда не стали бы содействовать жалким смертным человечкам в убийствах себе подобных. Но если наш с носителем договор обязывал меня сохранить его жизнь, я готов был пойти и на такое. В конце концов, какой толк в понятиях, если они лично тебе не приносят ощутимой пользы⁈ Правильно, никакой!

— А-а-а-агр!..

Крепко обхватив посох обеими руками, отставил шутки в сторону и сменил их сотней ударов в секунду, нацеленными в грудь. Говорят, что капля по капле камень точит. Про удар за ударом можно сказать абсолютно то же самое!

Было у нас с Генной что-то общее… Например, то, что мы оба были рождены из камня. И когда я говорил, что водил на водопой ее мамашу, вероятно, одновременно с этим я подставлял и свою!

Резкие и мощные удары посоха создавали всё новые и новые трещины, откалывали титьки голема по крошке, и он уже едва держался на ногах. Что уж и говорить о достойной ответочке, аха-ха-ха⁈

Жалкие смертные что-то пищали, оставаясь внизу. Но Преисподняя бы побрала все их несчастные попытки одолеть эту самку, полную страсти! Разберемся как-нибудь сами! Без сопливых!

И когда часть теплящегося в груди сердца показалась мне, часто пульсируя жилками, эта красотка всё-таки уличила момент, зажав меня в пальцы-тиски и отрывая от самой сокровенной своей части, ради которой многие человеческие самцы душу готовы были продать! Да ладно чтобы обладать… просто для того, чтобы прикоснуться к святыне!

— А-а-а-агр! — возопил, силясь выбраться из объятий, полных губительной любви. А разбить женщине сердце не так-то просто, как оказалось на первый взгляд! Даже как-то приуныл слегонца…

— Я вижу! — пискнула одна из самок с земли. — Держись, Димитрий!

Ой, да тьфу на тебя, прокаженная! Было бы у тебя за что держаться, схватился бы с превеликим удовольствием!

Но вот Генна исторгла из себя громогласный рев, пошатнулась, вызывая небольшое землетрясение и сотрясая стены полуразрушенного дворца. И наконец-то разжала пальцы, чтобы я смог выскользнуть из ее крепких объятий, грозивших задушить моего носителя насмерть. А он ведь еще так молод! Вся никчемная жизнь впереди, наполненная взлетами и падениями!

Как оказалось, самка и завершила начатое мною. Так сказать, прибрала к своим маленьким ручонкам все лавры!

Я просто почувствовал, что сердце Генны больше не бьется. Вот так в одночасье и обрывается жизнь Древнего. Я в свое время всяко подольше при смерти пробыл. Только потому что, знаете ли, ну страсть как не хотелось подыхать! Однако рано или поздно смерть берет свое…

Но на сим представление не окончилось. Заняв прекрасное место всё на той же крыше, покосившейся еще сильнее, я наблюдал за тем, как душа и сущность Генны плавным потоком перетекала в широко открывшую рот и распахнувшую глаза… как ее там? Да все нелепые клички людишек на единый лад… Сосению?.. Ах да! Ксению! Ксе-ни-ю… Да хрен же выговоришь такое!

Самка лишь сдавленно всхлипывала и подвывала, пока вмещала в себя всё то, что осталось от моей восхитительной любовницы. Пропитываясь всем ее естеством, принимая ее силы и не рассчитывая в дальнейшем на мирную, привычную и хоть сколько-то адекватную жизнь среди себе подобных. Как и любой другой носитель…

— А как будто ты не знала, на что идешь, оставляя последний удар за собой, а⁈ — проорал ей со своей обзорной площадки. — Аха-ха-ха! Разделяй, отныне, и властвуй! Вот только… не подавись обретенной мощью, наглая маленькая самка!

Глава 11

Не сказал бы, что пробуждение после второго, но куда более мощного, слияния с моей тварью оказалось приятным. Тело всё еще источало жар, хоть уже и не настолько сильный.

Приоткрыл глаза, обнаруживая себя на крыше подле усмехающегося Стервятника. С каждым часом его рожа всё сильнее раздражала меня. Сейчас — особенно.

Помнил ли я хоть что-то из того, что происходило после третьего по счету видения? Смутно. Очень смутно. И по большей части урывками. Помню, что много болтал, когда рот не слушался меня. Помню, что совершал невообразимые кульбиты в воздухе и метелил громадину с такой скоростью, что тело с трудом выдержало нагрузку на мышцы.

Мышцы… С ними вообще отдельная тема. Они натурально налились свинцом. Ноющая боль отдавала в виски, а задача оторвать руку от черепицы стала тем еще испытанием.

В общем, Царь позабавился на славу, совместив приятное с полезным, вот только нисколько не задумался над тем, как приходить в себя после его развлечений и своеобразных заигрываний с големом.

«Вот же ты нытик! Были бы у меня уши, уже завяли бы, выслушивая твои жалобы! Посмотри на это с другой стороны, малец! Мы одолели каменную стерву!»

Финальный удар всё равно нанесла Ксения. Она же и стала первым носителем Генны…

«Зато уже в который раз я спас твою задницу! Ты должен быть мне бесконечно благодарен, учитывая, в каком же огромном передо мной долгу находишься, нытик!»

Превозмогая боль в каждой клеточке тела, приподнялся. Сперва на четвереньки, затем с упором на одно колено, а после, плюя и шипясь, выпрямился во весь рост. Будто целые сутки без перерыва в качалке просидел, временно приватизировав самые тяжелые снаряды.

Но кому сейчас было в разы херовее, чем мне, так это Каримовой, всё еще дергавшейся в судорогах на земле. Ребята обступили ее со всех сторон, но, готов был на флаге присягнуть, понятия не имели, чем девушке можно помочь. Всем им передали тварьи души в совсем еще юном возрасте. Не считая, разумеется, Романа с Ульяной, но их случаи еще более уникальны.

— Господин? — приземлился Константин рядом со мной, машинально отряхивая знатно изгвазданный костюм, отчистить который не помогла бы даже химчистка. — Вы в порядке?

— В относительном, — кивнул ему, поморщившись от прострелившей голову боли. Уж было подумал, что перстень намекает мне на угрозу жизни, но нет. Всё еще тело сбоит, не подготовленное к мощи легендарной твари. — Как там