Ответ на этот вопрос предстояло искать внутри дома. С трудом пробравшись через буйные заросли малины, я вскрыл сарай гвоздем, заботливо предоставленным предусмотрительной старушкой, и проник в дом через дверь черного хода. Внутри царило абсолютное запустение: старые хозяева опустошили дом начисто, разве что крючки вешалок со стен не поснимали.

А новые не привнесли в домашнюю обстановку ничего, кроме видавшего виды офисного набора: пары стульев, кресла со сломанной спинкой, рогатой вешалки, тумбочки и обшарпанного стола. На этом самом столе и стоял мой потерявшийся ноутбук, до сих пор соединенный проводами с его поломанным собратом.

Все находилось точь-в-точь на тех местах, как в тот самый день, когда я ушел отсюда, чтобы через полчаса попасть в аварию на трассе. Так подсказывает мне моя память. Но если аварии на самом деле не было – ушел ли я отсюда вообще? И как так случилось, что моя память была заменена ложными воспоминаниями? И главное – зачем?

Пока вопросы повисали в воздухе. На откинутой спинке кресла я обнаружил пятна крови. Еще больше их было на марлевых тампонах в мусорной корзине. Там же обнаружились пустая четвертушка от водки, вскрытая стеклянная ампула, одноразовый шприц, упаковка от него, хирургические перчатки. И – скальпель! Самый настоящий – медицинский, я такие совсем недавно видел в госпитале.

Странно, странно… Налицо имелись все признаки того, что здесь, прямо на этом кресле, совсем недавно производилась какая-то хирургическая операция. А что, если оперируемым был я? Словно подтверждая эту догадку, заныло в висках. Но не разбили же мне здесь голову, в конце-то концов?.. Это произошло где-то в другом месте. А где?

В раздумьях подойдя к единственному окну в комнате, я обнаружил, что оно было выбито изнутри, и тоже не так давно. А под окном в зарослях малины виднелась целая выломанная просека, упирающаяся в забор. Ну, то есть в то место, где забор когда-то был – пока кто-то не столкнулся с ним и не вышиб пролет целиком.

Чекушка водки – коварная штука. Если ляжет залпом на голодный желудок – голову на раз унесет. А постфактум выясняются такие последствия, о которых говорить стыдно. В общем, было со мной такое один раз – на одном из наших корпоративных мероприятий мы с Ерохиным пили на спор – кто из нас, не закусывая, дольше на ногах удержится?

Я-то победил, только самого факта победы не помнил. Зато коллеги потом рассказывали, как я чудил и сколько водки мне хватило для этого. С тех пор я с крепкими напитками контактирую весьма осторожно.

Арсений, сволочь, знал про это, так что в качестве анестезии нужную дозу приготовил – не более и не менее. Видимо, мои послеоперационные похождения начинались именно здесь – на гвозде в оконной раме до сих пор висел клок от моей клетчатой рубашки, в которой я вышел из дому в тот злополучный день. А там, где эти самые похождения печально закончились, – определенно должен найтись тот самый дуб.

И дуб таки нашелся – высокий, здоровый, руками не обхватить. Рос он за лесополосой, недалеко от Московского шоссе, метрах в трехстах от дома, в котором меня пытали скальпелем и водкой. Трава под деревом была основательно утоптана, а на его могучей ветви, на высоте около шести метров от земли, до сих пор висел оторванный рукав той самой рубашки. Более ничего особенного ни на самом дереве, ни под ним не наблюдалось. Дуб как дуб. Спрашивается, какого ляда я на него полез? Под гипнозом, что ли?..

Времени на раздумья у меня не оставалось – позвонил Гарик и сообщил, что через час он должен везти шефа на какие-то переговоры. И если я в течение десяти минут не вернусь к машине, то потом буду добираться домой на своих двоих. Учитывая, что я очень поверхностно представлял район Владимира, где сейчас находился, подобная перспектива меня совсем не устраивала.

Поэтому я экстренно прервал следственные мероприятия и отметил местоположение заброшенного дома и дуба на карте, позаимствованной у Гарика, – на случай повторного посещения. Затем я рысцой пробежался обратно до дома, закинул оба ноута в сумку (позже с ними разберусь) и рванул сквозь малиновые дебри к «Камри», порядком исцарапавшись и успев, что называется, в последнюю минуту.

В офис я не вернулся – делать мне там было нечего, да и рабочий день уже заканчивался. Зато у меня чесались руки: проверить, все ли в порядке с моим ноутом, и вдумчиво покопаться во внутренностях трофейного аппарата.

Служебный оказался в полном порядке, и на следующий день я вернул его в офис. Очень даже вовремя, поскольку снулые тетки из ликвидационной комиссии уже бродили по кабинетам, инвентаризируя имущество, которое в дальнейшем должно быть передано по акту в головную компанию. Я подписал все, что нужно, и меня отправили домой – чтобы не путался под ногами.

А вот до захваченного ноута мои руки дошли еще нескоро, поскольку семейные и хозяйственные дела заняли все время, включая предоставленные мне отгулы. Конец августа – это подготовка к школе. От родительских собраний никак не отвертеться, а еще много чего надо купить: и одежду, и учебники, и канцтовары. Машка идет в четвертый класс, а Ванюшке по этой части вообще предстоит дебют. Дело и так-то для него новое, незнакомое, а тут еще и старшая ему школьные страшилки рассказывает. Но наш будущий первоклассник держится молодцом и вида не показывает: папка же как-то там выжил – значит, и я смогу.

А еще конец августа – это время копать картошку, которой у родителей треть участка засажено. Но благо там не я один мобилизованный – с этого огорода кормятся еще три семьи: моя младшая сестра с мужем, отцова сестра с мужем и ее сын – великовозрастный оболтус, у которого в руках ничего не держится, но который не без помощи заботливой мамочки ухитрился удачно жениться и настрогать аж трех детишек. В общем, вся эта орава ежегодно в конце августа собирается на уборочную кампанию. А там в бонусной программе и шашлыки, и алкоголь, и дискотека под луной…

В общем, занялся я этим ноутом только через неделю. Сам по себе агрегат данной марки был не из дешевых и стоил порядка тысячи американских рублей. Но, как и миллионы его собратьев, ноутбук этот был сделан в Китае, а точнее – в Республике Тайвань. В общем, ширпотреб, не более того. Гораздо более ценной мне представлялась хранящаяся в нем информация. Возможно, она помогла бы мне раскрыть тайну того, что со мной случилось в том необитаемом доме.

Но тут меня ждал конкретный облом: жесткий диск оказался отформатирован. Нет, я помню, что машинка, когда я ее видел в последний раз, была вполне работоспособной. Но, видимо, что-то важное было там внутри, раз Арефьев не пожалел своего времени на зачистку улик. Конечно, существуют некоторые способы восстановления информации даже с форматированных винтов, но это уже по части спецслужб. Я в домашних условиях сделать такое не смогу. Зато ай-пи у компьютера сохраняется в любом случае, а по нему знающие люди тоже могут много чего сказать.

А ноут… Оставлю себе в качестве компенсации за потерю памяти. Служебный-то все равно будет недоступен уже через месяц. Тогда свой старый Машке отдам – ребенок вырос и требует собственное устройство доступа в Интернет. Смартфон уже не устраивает – тем более что его на двоих делить приходится. Иной раз дело чуть не до драки доходит.