Подождите секунду!

Люди с недоумением смотрели, как я мчусь через патио. Мне было все равно. Имело значение только то, что я делал в тот момент. Я даже не потрудился придержать дверь холла для пожилой женщины, идущей вслед за мной. Я распахнул дверь и оказался внутри. Мне хотелось побежать, но я сдержался. С сильно колотящимся сердцем я огромными шагами пересек холл и подошел к стойке.

– Да, сэр. Чем могу вам помочь? – спросил служащий.

Я старался выглядеть и говорить непринужденно, по крайней мере казаться нормальным – непринужденность вряд ли мне удалась бы.

– Скажите, могу я поговорить с управляющим? – спросил я.

– К сожалению, он сейчас во Флориде.

Я уставился на него. Неужели меня постигнет неудача?

– Может быть, поговорите с мистером Лайонсом? – предложил служащий, – Он заменяет управляющего.

Я быстро кивнул.

– Прошу вас.

Он указал на арку слева от меня. Поблагодарив его, я быстро пошел туда, увидел дверь и постучал. Никто не ответил, и я вошел.

Офис оказался пуст, но справа было другое помещение, в котором работали несколько человек. Оттуда вышла секретарша. Я спросил, где можно найти мистера Лайонса, и она ответила, что он только что вышел, но вернется с минуты на минуту. Она спросила, не может ли мне помочь.

– Да, – сказал я. – Я тележурналист, и меня направили сюда для подготовки специальной программы об истории вашей гостиницы.

Я поведал, что уже побывал в Историческом зале, местной библиотеке и центральной библиотеке в Сан-Диего, но что мне не хватает материала, работа остановилась и мне нужно содействие.

– Я подумал, что, может быть, в ваших архивах есть материалы по истории гостиницы, – объяснил я.

Она ответила, что это возможно, но наверняка она не знает. Мистер Лайонс, наверное, знает, поскольку работает в отеле с четырнадцати лет; он начинал с должности лифтера.

Я с улыбкой кивнул и, поблагодарив ее, вышел из офиса. Как же я мог ждать встречи с мистером Лайонсом, когда потребность узнать то, что мне хотелось, была сродни голоду? Я пересек прихожую, уселся на стул и уставился в пол, дожидаясь возвращения мистера Лайонса.

– Давай, давай, – бормотал я снова и снова.

Наконец я не выдержал и, поднявшись, направился к офису. В этот момент оттуда вышла секретарша. Увидев меня, она пошла мне навстречу. Казалось, мы приближаемся друг к другу медленно, как во сне.

Оказавшись передо мной, она сказала, что, может быть, мне следует поговорить с Марси Бакли, которая работает в офисе Лоренса (вероятно, Лоренс – хозяин гостиницы) и написала книгу «Самая яркая жемчужина в короне города» по истории этой гостиницы.

Она показала мне дорогу, я с улыбкой поблагодарил ее (надеюсь, я улыбался) и, пройдя через прогулочный холл, поднялся на невысокий пандус и открыл застекленную дверь. Внутри офиса сидели пожилой мужчина и две женщины, одна из них за передним столом, лицом ко мне.

– Я бы хотел поговорить с Марси Бакли, – сказал я.

На меня посмотрела привлекательная молодая женщина.

– Марси Бакли – это я, – откликнулась она.

Я снова улыбнулся и повторил свою ложь. Специальный телерепортаж, затруднения в поисках, необходима дополнительная информация. Не может ли она мне помочь?

Марси Бакли оказалась любезней, чем я ожидал, и определенно любезней, чем я заслужил. Она указала на письменный стол в задней части офиса. Он был завален книгами и бумагами, собранными ею документами о гостинице. Она спросила, не хочу ли я их просмотреть. Мне разрешили это сделать с тем условием, что я оставлю все в таком же порядке, в каком нашел. Она работала над исчерпывающей историей гостиницы, используя эти материалы для исследования.

Поблагодарив, я уселся за стол и, быстро просмотрев бумаги, с острой, почти физической болью обнаружил, что того, что я ищу, там нет.

Однако я не мог вот так просто встать. Если то, что я искал, существовало где-то, нужно было попросить Марси Бакли помочь в поисках, а если бы я встал и сказал, что мне ничего не дали эти тщательно подобранные материалы, она, возможно, обиделась бы и была бы права.

И вот я, мучаясь, сидел там, рассматривая вырезки из газетных статей по поводу теннисных турниров, и костюмированных балов, и конкурсов кулинаров «Пилсбери». Рассматривал фотоснимки гостиницы в разные периоды ее истории, бухгалтерские книги со сделанными под копирку копиями писем, написанных разными управляющими. «Наш постоянный врач в течение многих лет практиковал в Нью-Йорке среди местного населения… Бизнес оживляется, и ожидается удачный сезон… С удовольствием сообщаю вам, что наши зимние расценки… Мы получили ваше письмо от 14-го числа, но пока не можем воспользоваться этими приспособлениями…» Я сделал вид, что записываю информацию.

Наконец, почувствовав, что прошло достаточно времени, я встал и снова подошел к столу Марси Бакли. Все отлично, солгал я, снова поблагодарив за помощь. Потом поинтересовался, нет ли чего еще – может быть, какого-нибудь хранилища?

Когда она ответила утвердительно, сердце у меня подпрыгнуло. И упало, когда она добавила, что покажет его позже – сейчас очень занята. Я осмелился лишь поблагодарить ее. Мне хотелось вытащить ее из-за стола и заставить немедленно отвести меня туда. Разумеется, сделать этого я не мог. Улыбнувшись, я кивнул и спросил, когда у нее выдастся время.

Взглянув на часы, она сказала, что постарается закончить дела без четверти двенадцать. Снова поблагодарив ее, я вышел. Посмотрел на часы. Было начало двенадцатого. Эти сорок минут показались мне длиннее тех семидесяти пяти лет.

Я вернулся в кресло в холле и снова сел, чувствуя оцепенение и не отдавая себе отчета в том, что происходит вокруг. Помню, что задавался вопросом, так ли чувствует себя привидение. Я старался не смотреть на часы. Пытался предаться мечтам, оторваться от «времени 1». Что, если я делаю все это напрасно? Я все думал и думал. Я чувствовал, что не переживу этого.

Без четверти двенадцать я вернулся в офис Лоренса. Марси Бакли все еще работала. Торопить ее я не мог. Какое право имел я настаивать, пусть даже в душе сильно желал, чтобы дело продвинулось?

В три минуты первого Марси Бакли встала, и мы вышли из офиса.

Не знаю, что говорил: слов я не помню. Она продолжала расспрашивать меня о специальном репортаже. Я говорил явную ложь и уповал только на то, что она не знакома с телеиндустрией: в противном случае поняла бы, что я несу чепуху. Я сказал ей, что меня наняла Эй-би-си, но назвал имя продюсера, снимающего «Отважного человека» для Эн-би-си. Вместо фамилии режиссера назвал фамилию моего агента. Я непрерывно и жалко лгал. Простите меня, мисс Бакли.

Потом мне все-таки удалось переключить разговор на нее, с тем чтобы я мог не лгать, а слушать.