– Я… я не желал, чтобы ваш рабочий день начался так рано. – Тильден заикался, помогая ей обуться. – Простите. Вы закончили с купанием? Я скажу, чтобы воду очистили.

– Успокойся, Тильден, мои обязанности мне в радость. – Сиела собрала свои темные волосы на затылке, скрепив их резной костяной заколкой – подарком какого-то туземного князька, чье лицо, как и имя, давно выветрилось из ее памяти. Она остановилась на секунду в проеме отполированных до блеска дверей. – Пусть привозят больше воды и пусть берут ее с дальнего конца хребта – так лучше для кожи.

Сиела зевнула. Солнце едва поднялось над горизонтом, а ежедневное представление уже было в разгаре. Капитан Яру Корсин, для кешири – спаситель с небес, восседал в своем потрепанном кресле. Если не смотреть по сторонам, могло показаться, что время повернулось вспять и он все еще на командном мостике «Знамения». Но сейчас останки корабля лежали в бункере, а старое кресло нелепо торчало посреди мраморной колоннады, растянувшейся на сотни метров. Здесь, под высокими небесами Такарских гор, переименованных недавно в честь драгоценной матушки капитана, Корсин вел прием.

Месторасположение и архитектура не только впечатляли изредка пролетавших мимо туземцев, что от них и требовалось, но и легко вмещали всех приходивших сюда глупцов. Глупцы пытались что-то просить, а Корсин пытался выслушать каждого. Сейчас в первых рядах, как и всегда, возвышался «гигантский друг» капитана – стрелок Глойд.

Щеки крупноголового гоука тряслись от возбуждения, он взволнованно объяснял одну из последних своих сумасшедших идей. Глойд предлагал послать световой сигнал в космос с помощью одного из немногих сохранившихся буровых лазеров. Определение «буровой» моментально убило всякий интерес к идее как у Корсина, так и у Сиелы. Интересно, долго Глойд уже распинается?

– На этот раз сработает, – убеждал гоук, его пятнистую кожу покрывала испарина. – Достаточно привлечь внимание какого-нибудь проходящего мимо грузовика. Или случайной наблюдательной станции. Все равно.

Он суетливо протер лоб широкой ручищей.

Сиела всегда считала, что гоуки – злая насмешка природы. А сейчас бедный Глойд смотрелся и вовсе жалко: он сильно потел под жарким утренним солнцем и его кожа, казалось, стекала с бугристого черепа.

– Мощность луча будет падать обратно пропорционально квадрату расстояния от Кеша, – раздался из-за спины Корсина голос Парры. На «Знамении» он был помощником навигатора, а сейчас считался главным научным советником. Выступив вперед, Парра продолжил: – Сигнал практически не будет выделяться из фонового космического «шума». Вас вообще чему-нибудь учили?

«Вряд ли», – подумала Сиела. Глойд был отщепенцем еще до того, как прибился к экипажу «Знамения». Чужаки обычно избегали Стигийской Кальдеры, но Глойд и его головорезы решили, что за труднопроходимой туманностью прячется что-то занимательное. Собственно, кое-что занимательное в Кальдере действительно пряталось. И называлось сие чудо Империей ситхов. Мало кто из компаньонов Глойда пережил встречу с этим «чудом». Но сам гоук был неплох в рукопашной и отлично стрелял. Кроме того, у него оказался большой опыт далеко не мирного общения с джедаями. Именно благодаря этому он показался сначала Наге Садоу, а затем и Корсину особенно полезным.

Но в настоящих обстоятельствах его полезность была под большим вопросом.

– Боюсь, это не сработает, мой старый друг. – Корсин, заметив притаившуюся в углу Сиелу, подмигнул ей. – А позволить себе терять оборудование мы не можем – каждая машина на счету. Ты знаешь.

Все знали. Несколько месяцев потребовалось, чтобы построить надежный каменный бункер для «Знамения». Но и после водворения останков корабля в укрытие экипаж продолжал выносить оборудование. Что-то они надеялись починить; исправное тут же шло в дело.

Вот это и оказалось серьезной ошибкой, потому как металлов на Кеше не было. Ситхи взрывали землю, буквально вгрызались в нее. Они растратили впустую бо́льшую часть боеприпасов и угробили немало техники. С высоты Кеш смотрелся неплохо, но на поверку оказался просто шариком дерьма. Почти все машины, работающие от источника внутреннего питания, превратились в бесполезный металлолом. Но хуже всего было то, что электромагнитное поле Кеша искажало все – от радиоволн до генерации электричества. Световые мечи, спасибо за это лигнанским кристаллам, работали исправно, но остальное… Они потерпели кораблекрушение, и как ни выкручивайся, снимая детали с одних машин, чтобы починить другие, а восстановить все невозможно. У них здесь даже необходимых инструментов нет.

– Я понимаю. – Глойд сник. – Но ты же знаешь. Я – воин. И эта мирная райская тягомотина уже…

– Я готова отправить тебя в замечательный бой. – Сиела подошла к Корсину и обвила рукой его талию. Ее платье сияло и переливалось в солнечном свете. – В главном зале уже почти готова трапеза.

Корсин улыбнулся.

Глойд на секунду замер, уставившись на супругов, а после рассмеялся лязгающим смехом.

– Ну что тут скажешь? – Он развернулся, похлопав себя по животу. – Леди хорошо меня знает.

Корсин, проводив взглядом неуклюжего, массивного Глойда, посмотрел на краснокожую фигуру:

– Равилан? И каков следующий грандиозный план побега с этого камня?

– Больше никаких планов касательно этого недоразумения. – «Красный человек», как назвал его Тильден, шагнул вперед и поклонился. – Не сегодня.

– Правда? Что ж, мы не молодеем. И забываем.

– Но не об этом, капитан. – Равилан погладил свой правый лицевой отросток – жест, означавший среди красных ситхов задумчивость.

Сиела почувствовала, как по спине побежали мурашки, и крепче прижалась к Корсину. Равилан был интендантом на «Знамении» и командиром массасси. «Знамение» теперь вряд ли полетит, а воинов-массасси Кеш убил в первые же дни после крушения. С тех пор красный ситх метался, неприкаянный, занимаясь то одним, то другим. Но, что опаснее всего, Равилан стал предводителем для «Пятидесяти семи» – тех из выживших членов экипажа, кто кровью был связан с красными ситхами, – а еще и для тех, кто, подобно Глойду, безмерно тяготился жизнью на Кеше, мечтая лишь об одном – покинуть его.

Равилану не везло. Его команда «Пятьдесят семь» уже давно не насчитывала столько. Он потерял не меньше дюжины из-за несчастных случаев или профессиональной некомпетентности. Более того, ни один ребенок красных ситхов не прожил здесь и дня. Оказавшись милостив к одним своим гостям, Кеш плохо принял других. Так что мотивов покинуть планету у Равилана было предостаточно.

Но сегодня он собирался говорить с Корсином не об этом.

– Кое-что беспокоит меня. – Равилан взглянул на Сиелу. – Сотрудники твоей… твоей жены пытаются составить родословные экипажа. И они становятся все настойчивее.

Красный ситх приподнял длинную бровь-отросток. Корсин, чувствуя, что Сиела вцепилась в него сильнее, поднялся:

– Это не коснется твоей команды, Рав. Только тех, кто биологически является человеком.