— До тех пор пока они не увидят нас вместе, никто даже не поверит, что мы знаем друг друга, — сказала она ему через заваленный бумагами стол. — Вам придется пойти на прием послезавтра, а до этого нужно подобрать вам соответствующий костюм и побрить вас.

— Я покупаю землю в Вирджинии, и завтра придет ради этого один человек. Мне нужно быть дома.

— Вы можете обсуждать свои дела во время примерки.

— Вы имеете в виду, что какой-то маленький человечишко будет в это время лазить по мне своими ручонками? Ну уж, нет. Пусть кто-нибудь привезет несколько костюмов, а я выберу какой-нибудь.

— Красный или фиолетовый? — быстро спросила она.

— Красный. Я однажды видел костюмы из красной шотландки…

Хьюстон чуть удар не хватил.

— Вы закажете костюм у портного, и ткань выберу я. И вы пойдете со мной на прием, и на другие торжества, которые состоятся до нашей свадьбы.

— Вы уверены, что настоящие леди такие ершистые? Я думал, настоящие леди никогда не повышают голоса.

— Они не повышают голос на джентльменов, а с людьми, которые предпочитают носить костюмы из красней шотландки, позволительно вести себя грубо. Кейн помрачнел, но все же сдался.

— Ну ладно, пусть шьют костюм, как вы хотите, и я пойду на ваш чер… ваш замечательный, изысканный прием, — поправился он, заставив ее улыбнуться. — Но не знаю, как насчет всяких других «торжеств».

— Поживем — увидим, — сказала она, вдруг почувствовав, что очень устала. — Мне пора возвращаться. Родители, наверное, волнуются.

— Подойдите сюда, — сказал он.

Думая, что он хочет ей что-то показать, она сделала, как он просил. Но он резко схватил ее за талию и посадил к себе на колени.

— Раз вы будете моей учительницей, я тоже должен научить вас кой-чему.

Он прижался губами к ее шее и начал целовать, слегка покусывая кожу. Она хотела было сопротивляться, но почувствовала, что слабеет.

— Кейн, — сказал с порога Эден, — извини. Не церемонясь, Кейн столкнул ее со своих колен. — Потом закончим, крошка, — сказал он, как будто она была уличной девкой. — Поезжайте домой, мне нужно браться за работу.

Хьюстон сдержалась, чтобы не высказать ему все, что она думала по этому поводу, и, покраснев от смущения, пожелала спокойной ночи и вышла из дома.

По дороге домой, уставшая, голодная, разгневанная и смущенная одновременно, Хьюстон, наконец, осознала, что ей придется объяснять своей семье, почему она согласилась выйти замуж за пресловутого Кейна Таггерта.

"Почему?» — спрашивала она себя, переводя лошадь на шаг. Почему она соглашается выйти замуж за человека, которого не любит, который не любит ее, за человека, который постоянно вызывает у нее раздражение, человека, который обращается с ней так, как будто она вещь, купленная им в магазине?

Она быстро нашла ответ. Потому что благодаря ему она ожила. Потому что он нуждался в ней.

Блейр говорила, что в детстве Хьюстон лучше всех играла в снежки, но потом Дункан и Лиандер сломали ее характер. Еще очень давно она поняла, что гораздо легче уступать мужчинам, быть тихой, женственной, бесхарактерной леди, которую они все хотели в ней видеть.

Но были минуты — на банкетах, на званых обедах, когда она чувствовала себя нарисованной на стене, очаровательной и милой — приятно иметь такую рядом, — но не представляющей ни для кого насущной необходимости. Однажды она даже высказала подобные мысли Лиандеру, но он ответил, что без предметов искусства жизнь была бы скучна.

Но в конце концов он предпочел спокойной, ясной красоте Хьюстон женщину, разжигающую в его теле страсть.

Ни с кем она не чувствовала себя так, как с Кейном Таггертом. Лиандер обладал безупречным вкусом в одежде и мебели. Он вполне мог бы сам обставить дом, купленный к свадьбе. Но мистер Таггерт был абсолютно беспомощным, без нее он не мог расставить мебель, не говоря уже о том, чтобы купить что-нибудь.

Хьюстон думала о всех тех годах, которые она провела в школе. Блейр, похоже, считала, что сестра ничего не делала, кроме того, что пила чай и составляла букеты, но Хьюстон помнила, какая железная дисциплина там царила, и как линейка мисс Джоунз больно ударяла о нежные ладони, когда девочки не слушались.

Находясь рядом с Лиандером, ей приходилось постоянно себя контролировать, чтобы Не упустить ничего из того, чему ее учили — Лиандер моментально бы заметил любую оплошность. Но с мистером Таггертом она чувствовала себя свободно. Сегодня она почти накричала на него. За четырнадцать лет знакомства с Лиандером она ни разу не повысила на него голоса:

Она глубоко вдохнула прохладный вечерний воздух. Сколько впереди работы! Подготовка к свадьбе, исследование чердака и распределение мебели по дому в соответствии с ее вкусом. И невероятно сложная задача по превращению мистера Таггерта во что-то, хотя бы отдаленно напоминающее, джентльмена!

Подъезжая к дому, она буквально лопалась от возбуждения. Она выходит замуж за человека, которому она нужна.

Она оставила лошадь и экипаж на попечение конюха, расправила плечи и приготовилась отражать натиск своей семьи.

К ее величайшему удивлению — и облегчению — в доме было тихо. Пройдя через кухню, она заметила только повара и Сьюзен, которые мыли посуду.

— Все уже легли спать? — спросила она, оперевшись на большой дубовый стол, который занимал почти все помещение целиком.

— Да, мисс Блейр-Хьюстон, — ответила Сьюзен, прочищая кофемолку. — Более или менее.

— Хьюстон, — сказала она автоматически, пропустив мимо ушей последнее замечание горничной. — Принесите ужин на подносе в мою комнату, Сьюзен.

Когда она проходила по дому к лестнице, ей в глаза бросились несколько букетов недавно срезанных цветов, но эти цветы не были из сада ее матери. Она заметила приложенную карточку:

"Моей будущей жене, Блейр, от Лиандера».

Ни разу за все месяцы их помолвки Лиандер не посылал ей цветов.

Высоко держа голову, она поднялась к себе. Обои в спальне Хьюстон были светло-кремовых и белых тонов; мебель покрашена в белый цвет, а на окнах висели ручной работы шторы из баттенбергского кружева. Низкие столики и спинки двух стульев тоже были украшены воздушным кружевом. Полог кровати с внутренней стороны был задрапирован светло-коричневым шелком, а белоснежное покрывало отделано изысканной вышивкой.

Когда Хьюстон сняла платье, в комнату вошла с подносом Сьюзен.

— Я знаю, что уже поздно, но Вилли придется отнести записку мистеру Бэгли, портному с Лид-авеню. Пусть он даже поднимет его с постели, но записку необходимо отдать мистеру Бэгли лично. Завтра в восемь утра он должен прийти к мистеру Таггерту.

— К мистеру Таггерту? — переспросила Сьюзен, убирая платье Хьюстон. — Значит, это правда, мисс, что вы собираетесь выйти за него замуж?