– Ничего глобального, давай ты.

– С чего начать?

– С самого главного, – вступила в разговор Маша. – Что случилось с телефоном? И почему ты настолько долго не возвращался?

– А-а, ерунда, – отмахнулся Саша, – и говорить не хочется.

– Придётся, – хмыкнула Оля.

– Глупо получилось. Я нечаянно телефон выключил, а включить не смог. Не знал пин-кода.

– Четыре ноля не пробовал? – съязвила Оля.

– Пробовал, – в том же духе ответил Сашка. – И четыре единицы тоже. На последней попытке решил судьбу не проверять, чтобы Косте сим-карту не заблокировали.

– Это моя вина, – сказал Костик, – я не сказал пин-код заранее. Но я не думал, что он будет его выключать!

– Я же не специально, – ответил Саша. – Кто знал, что у тебя там кнопка вверху… Ладно, с эти разобрались.

– Не совсем. Ты не объяснил, почему так долго не выходил, – напомнила Оля. – Нашёл что-нибудь? Да?

– Не совсем… Я не мог выйти, потому что дверь закрылась. Она была заперта на вертикальные шпингалеты внизу и вверху. Наверное, когда я закрывал на собой дверь, то слишком хлопнул, и нижний шпингалет закрылся. А портить имущество, то есть дверь почтеннейшего Виталия Семёновича, я не стал. А тем более шуметь. Вот и ждал.

– Несладко тебе там было, – представила Оля. – Сидеть вот так, ждать неизвестно чего.

– Я был в вас уверен, – пожал плечами Сашка.

Девочки разулыбались.

– А как насчёт фамильного знака? – напомнила Маша. – Пусто?

– Пусто, – мальчик развёл руками. – Я облазил всё, что мог. Ничего сходного с гербом. Ни щитов, ни птиц, ни зверей. Ни петуха, ни курицы, ни даже яиц… Я проверил разные укромные уголочки – ноль.

– Ничего страшного, – сказала Оля. – Не всегда всё так просто.

– Правильнее сказать, всегда всё непросто, – улыбнулась Маша. – Разберемся. А даже если не разберёмся – переживём. Ничего плохого не случилось, опасность никому не угрожает и помощь тоже не нужна, правильно?

– Хочешь сказать, что это дело не первостепенной важности? – поняла Оля. – Да, ты права. Переживём.

– И всё же, если верить Саше… Ну, внуку Виктора Григорьевича, то за этой запиской кто-то охотится, – напомнил Костя.

– Тот ещё балабол. Но будем держать ухо востро. Мало ли что может быть, – согласился Саша.

– У нас тоже есть кое-какие новости, – сказала Оля. – Правда, Маш?

– Вот-вот! – закивал Саша. – А то вошли и давай переговариваться: «Я представить себе не могла, я поверить себе не могла!». Так поступают нормальные люди разве?

– Ещё как, – заверила его Оля. – Слушайте. Оказывается, Виталий Семёнович – сын последнего библиотекаря!

– Не может быть! – вырвалось у Кости.

– Вот-вот! У нас была точно такая же реакция, – сказала Маша. – Но он объяснил, что он незаконнорожденный. Мы-то все думали, что у библиотекаря нет наследников. А оно, оказывается, наоборот! И получил Виталий Семёнович этот дом в наследство.

– Почему-то не верится… – протянул Костя. – А вдруг это ложь?

– Не думаю. А смысл? Сказал бы, что купил дом, вот и всё. Какая разница? – пожала плечами Оля.

– Может, не хочет богачом выставляться. Мол, дом я не покупал, а в наследство получил, – предположил Костик.

– Если человек купил дом, вовсе не значит, что он богач, – отмахнулась Маша. – Наоборот, это значит, что у него кредит в банке на ближайшие несколько лет.

Ребята рассмеялись.

– Это точно! К тому же, в деревне такого обманщика быстро выведут на чистую воду, и он привлечёт к себе ещё больше внимания. Значит, либо он врёт с какой-то особой целью, о которой мы не догадываемся, либо говорит правду, – заключил Саша.

– Ты прав, – не смогла отрицать Оля. – Но я больше склоняюсь ко второму варианту – к тому, что он говорит правду.

– Тебе видней, вы же с ним разговаривали, – признал Сашка. – Но всё же мы пока ничего исключать не можем, так ведь?

– Абсолютно точно, – кивнула Оля.

– А подробней не вспомните, что он говорил? – спросил девочек Костик.

– Ничего особенного, – задумалась Маша. – Что поссорился с семьей, потому что они думают, что он принял дом из корысти. Он всю жизнь был в ссоре с отцом, а теперь вот, как это обычно бывает, грустит и не хочет отвергать последнюю память о нём. Официально они не родственники, у них и фамилии разные: Виталий Семёнович – Незнамов, а последние библиотекари были Ежовыми. Но сами понимаете, документы для родственных связей не главное, вот и…

– Извини, – перебил её Саша, – как, ты сказала, была фамилия библиотекаря? Всё правильно, ведь и работа, которую мы взяли в школьной библиотеке, была подписана фамилией Ежов! Я идиот! – сокрушенно воскликнул он, закрыв лицо руками.

– Эй, Саш, да что такое? – разволновались девочки.

Мальчик поднял на них глаза.

– Фамильный знак – это не эмблема Беловых. Это старинная садовая скульптура ежа, стоящая у них на чердаке. Фигура ежа на чердаке дома Ежовых! Их фамильный знак! Потому что записка эта была от Ежова к Ежову.

– Черт ногу сломит в этой деревне, – покачала головой Маша. – Записки, тайники, эмблемы, загадки.

– Мода такая была, – развёл Саша руками, и все улыбнулись.

Ребята сидели в комнате, которую занимала Оля, когда приезжала к бабушке. Сама Елизавета Максимовна всегда спала в другой комнате, где был телевизор и печка (она же спальня, она же кухня). Сейчас бабушка была занята чем-то по дому и абсолютно не мешала ребятам в их секретных переговорах.

Но Саша всё же решил вести себя тише. Он перестал вскакивать и восклицать, уселся на стул и заговорил.

– Теперь всё ясно. Надо вернуться на чердак и достать настоящую шифровку из этого ежа. Может быть, придётся его разбить в целях следствия. Но я постараюсь аккуратно выбить дно. Знаете, как это обычно делается в копилках. Как-то же туда что-то положили. А я достану.

– И всего лишь! – перекривляла его Оля. – Ещё раз пробраться в чужой дом, подумаешь, проще простого.

– Кто сказал, что мы будем пробираться?

– А ты что, собираешься всё ему рассказать?

– Нет, Олечка, даже в мыслях не было. Вот тебе лишь бы съязвить, а я знаю, как мы всё провернём. И это будет элементарно. Я видел у него на чердаке лыжи. Надеюсь, они ему сейчас не очень нужны, как вы думаете? Вот мы и придём, спросим: «

Дяденька, а не будет ли у вас лыж на время для деток?» Он, конечно, предложит принести нам их с чердака, а я и скажу: «Что вы, дяденька, я сам слажу на чердак и спущу их!». Вот и вся история. Как?

– Вроде нормально, – вынуждена была признать Оля.

А Маша и Костя с ней согласились.