к моей жене, задавать их придется мне, — ледяным тоном отбивает Олег. И наконец уводит меня  в сторону. Машинально переставляю ноги и чувствую, что не могу дышать. Кажется, из моих легких разом выкачали весь воздух. Елена Смирнитская — невеста Марка? Господи, за что ты так с нами? Как мне пережить то, что я успела рассмотреть в его глазах? Сменяющиеся друг за другом эмоции: неверие, шок, отчуждение и в самом конце ледяное презрение.

— Дана, ты не справляешься, — тихо шипит муж и затаскивает меня в какой-то укромный угол с ширмами из тропических растений. Обессилено прислоняюсь к стене, прикрываю глаза и пытаюсь заново научиться дышать. Когда порция кислорода снова наполняет легкие, поднимаю веки и натыкаюсь на холодный, изучающий взгляд. Муж смотрит с отстраненным интересом. Словно на препарированную во время опыта лягушку. Сама их много раз видела в меде. И не только видела, резала тоже. Как сейчас режут меня. Олег режет, наживую. Осознание приходит мгновенно. Он знает о нас с Марком. Скорее всего, уже давно. И эту сцену устроил специально. Догадался, что мы оба не в курсе друг о друге и окунул в правду вот так. Жестоко, с головой.

— Ты сделал это специально? — спрашиваю с кривой усмешкой. Пытаясь взять себя в руки и собрать остатки моего разбитого вдребезги мира. — Думаешь, заставишь меня остаться с тобой?

— Думаю, у тебя нет выхода. Болотов к тебе больше не подойдет. О разводе можешь забыть, — спокойно произносит он в ответ. — Пришла в себя? Тогда пойдем, поговорим в машине.

Глава 14 Дана

Шикарный особняк покидаю с чувством, что выходит из него другая женщина. Не та, что вошла сюда час назад. Мне все еще сложно дышать. Будто все мои внутренности покрылись колким льдом. Я даже могу поставить себе диагноз. Паническая атака на фоне острого стресса. Но от этого не легче. И не представляю, станет ли когда-нибудь. Говорить Олег начинает сразу после того, как проклятый особняк скрывается из виду. И слова его почище острых ножей:

— Не понимаю, чем ты недовольна? Я даже дал тебе погулять на стороне. Ну раз уж до свадьбы не нагулялась. Серьезно думала, что я не узнаю? Ты все же слишком наивна. Конечно, за тобой приглядывали. И за Смирнитскими тоже. Как бы я обеспечивал твою безопасность?

Неожиданно меня посещает догадка. Озвучиваю ее:

— Перед тем, как я ушла с работы, ты говорил, что они снова что-то затевают. Соврал?

— Скажем так, немного преувеличил, — усмехается Олег. — Нужно было помочь тебе принять решение. Я помог, — отстраненно киваю, больше не испытывая удивления. Все эмоции во мне тоже заледенели. А муж всё продолжает говорить: — Зато сейчас, благодаря твоему внезапному роману, о тебе снова вспомнили. Теперь точно стоит держаться меня. Больше их никто не остановит.

— Почему, Олег? — пытаюсь понять причины его поступка. — Почему ты сразу не сказал, что все знаешь?

— Тебе нужен был этот урок. Теперь ты его усвоишь и будешь спокойно жить со мной.

— Правда, в это веришь? — мне кажется, что он не в своем уме. Должен же за эти годы хоть немного меня узнать.

— Конечно, — уверенно отвечает муж, бросая на меня быстрый взгляд. — У тебя просто нет другого выхода. Надеюсь, ты хорошо рассмотрела лицо этого щенка? Он тоже не забыл, что твой отец убил его невесту. Ты ему больше не нужна. А мне нужна. И знаешь, что я решил? Я пересмотрю свое мнение по поводу твоей работы. Можешь вернуться в больницу. Или, если все еще хочешь, отправим тебя в декрет. Я созрел для ребенка.

— Ты бредишь, Олег, — говорю тихо, отворачиваюсь к окну и закрываю глаза. Больше не произношу ни слова до самого дома. Думаю о том, как так получилось. Ведь родителей и брата Елены я знала хорошо. Они не раз подкарауливали меня у дома и сыпали угрозами. А вот Марка вживую никогда не видела. Возможно, его фото попадалось в прессе. Но я специально старалась не читать об аварии, погибшей девушке и суде. Избегала грязи и не имела возможности понять, что из написанного правда, а что сплетни и ложь. А теперь мы оба узнали правду. И кажется, оба с ней не справились.

Оказавшись в квартире, иду прямиком в свою комнату. Стаскиваю ставшее ненавистным платье, распускаю прическу. Достаю дорожную сумку и скидываю в нее самое необходимое. Переодеваюсь в джинсы и свитер. Подхожу к входной двери. Пока обуваюсь и накидываю пуховик, в прихожую заявляется Олег. Изучает меня мрачным взглядом и заявляет:

— Можешь уходить, я не буду тебя держать. Уверен, ты все обдумаешь, примешь взвешенное решение и вернешься. Не забывай, я все еще могу испортить твоему щенку жизнь. Но пока повременю, надеясь на твое благоразумие.

Не отвечаю ничего. Покидаю молча квартиру, понимая, что никогда сюда больше не вернусь. Сажусь в машину и пытаюсь понять, что делать дальше. К родителям точно не поеду. Не вынесу сейчас еще один разговор. Тем более, на такие болезненные для нашей семьи темы. У меня есть ключ от номера в гостинице, что дал мне Марк. Но туда тоже ехать не хочу. Ищу в навигаторе адрес ближайшего отеля. Мне нужно лечь в кровать и поспать. Понимаю, что сама вряд ли усну. Заезжаю по дороге в аптеку, покупаю снотворное и шприцы. В номере быстро умываюсь, делаю себе укол и падаю в кровать.

Половину следующего дня я думаю, вспоминаю, анализирую. И осознаю несколько вещей: я люблю Марка и хочу быть с ним. Не виню его ни в чем. Он никогда не угрожал ни мне, ни родителям. Не причинял нам вреда. Ради своей любви я готова пойти на сложный шаг. Встретиться с Марком и выслушать его. Пусть скажет мне все в лицо. Что ненавидит, не может простить. Я попробую рассказать все, что знаю об аварии. Объяснить, что отец — такая же жертва, как и Елена. Если он услышит — у нас появится шанс. А если нет, по крайней мере буду знать, что сделала все возможное.

У меня есть телефон Марка, но его оставляю на крайний случай. Хочется взглянуть ему в лицо. Возможно, за ночь он успел принять какое-то