— Мне он нравится.

— Так включите его, послушаем музыку, — предложил Мейсон.

— Благодарю покорно, я не рекламирую приемники.

— Я завел разговор о приемнике, — доверительно продолжал Мейсон, — потому что он настроен на короткие, волны и стрелка указывает на волну переговоров с полицией. Вы, разумеется, слышали сообщение об убийстве Остина Галленса.

— Не понимаю, о чем речь, — стоял на своем Голдинг.

— Галленс по телефону сообщил, что едет к вам, — тем же доверительным тоном сказал Мейсон. — Может, это вас убедит?

— Вы — псих! — выкрикнул Голдинг.

— Я, разумеется, вхожу в ваше положение, — невозмутимо продолжал Мейсон. — Хозяин заведения такого рода не жаждет привлечь к себе внимание общественности. Полиция расследует убийство, и вы бы предпочли не высовываться.

— Валяйте, — криво усмехнулся Голдинг, — тяните свое соло, не надейтесь, что я вам подпою.

— Конечно, — кивнул Мейсон. — Прояви вы дружелюбие, мы бы давно договорились. А теперь придется позвонить моему приятелю, сержанту Голкомбу из уголовной полиции. Я дам ему частную информацию. В последнее время он сердился на меня за то, что я ее утаиваю. Он будет доволен.

— Действуйте, — пожал плечами Голдинг, — мне наплевать, хоть всех чертовых фараонов обзванивайте.

— С какой стати? — небрежно бросил Мейсон. — Хватит и Голкомба. Он явится и учинит допрос — и не только вам двоим, но и посетителям из гостиной. Может, кто из них заметил, когда здесь появился Галленс или когда ушел.

Человек за столом устремил вперед пустой немигающий взгляд.

— Попал в цель, — Мейсон усмехнулся. Голдинг кончиком языка облизнул тонкие губы, с беспокойством покосился на женщину, сидевшую рядом с Мейсоном.

— Ничего не поделаешь, милый, он нас обскакал, — сказала она звучным, гортанным голосом.

— Он блефует, — возмутился Голдинг.

— Возможно, блефует, — отпарировала она, — но блефует умело.

Не спуская глаз с Голдинга, — Мейсон бросил через плечо:

— Спасибо.

— Меня не благодарите, — отозвалась она. — Благодарите свою фортуну. Пошли бы, сыграли в рулетку. Сегодня вам везет.

— Ладно, Мейсон, он и вправду был здесь, — признался Голдинг. — Сказал, что хочет поговорить со мной. Явился с этой мурой, будто я взял какие-то камни у Трента. Ну, я ему сказал, что он рехнулся: Трента тут уж месяца два не видели. Слово за слово — разгорелся спор, потом он поднялся и ушел.

— И это все? — спросил Мейсон. — Все.

— Не совпадает с фактами, которыми я располагаю, — заметил Мейсон.

— Тогда, может, вы расскажете, как все было?

— Галленс разузнал, что вы получили в залог камни от Трента, — начал Мейсон. — Он вам открыл, что Тренту они не принадлежат. Вот тут-то и разгорелся спор: вправе ли вы оставить у себя камни, если у них другой владелец. Вы за них выложили шесть тысяч. Галленс предложил: он внесет половину залоговой стоимости и заберет камни. Вам это не понравилось, но Галленс убедил вас, что иного выхода нет, потому что камни чужие. Затевать тяжбу вы не собирались, а потому взяли деньги и отдали камни Галленсу. Он вернулся домой, и там его прихлопнули.

— Откуда этот бред? Накурились опиума?

— Одна птичка прочирикала.

— В охотничий сезон птичек постреливают.

— А вы издаете законы о правилах и сроках охоты?

— А почему бы и нет? — В голосе Голдинга прозвучала угроза.

— Билл! — крикнула женщина. — Заткнись! Мейсон, попыхивая сигаретой, произнес:

— Да, кто-то открыл охоту на Галленса. Голдинг попытался возразить, но снова вмешалась женщина:

— Заткнись, Билл Голдинг. И так слишком много наболтал.

— Или слишком мало, — вставил Мейсон.

— Все, что надо, он уже сказал, — настаивала женщина. — Вот вам и вся история.

— В этой истории концы с концами не сходятся, — посетовал Мейсон.

— Сперва попробуйте их найти, — усмехнулся Голдинг.

— Вам дали знать, что Галленс убит, — начал Мейсон. — Тогда вы решили: лучше твердить, что его здесь не видели. Предупредили своих служащих, но никак не ждали, что вас сразу возьмут за горло. Когда я пригрозил, что вызову уголовную полицию и она учинит допрос посетителям, вы сразу смекнули, что ваша карта бита. Признались, что Галленс заходил сюда, и клялись, будто этим дело и кончилось. Уж очень надеялись, что вас и оспорить некому.

— Эта ваша история, а у меня — своя, на том стою. Вы меня взяли за горло, а я сделаю так, что вам не поздоровится.

Мейсон засмеялся и, махнув рукой в сторону игорного зала, произнес с издевкой:

— При ваших-то делах можно разве что соль на хвост насыпать.

Женщина еще теснее прижалась к Мейсону.

— Мальчики, ну почему вы никак не поладите? — протянула она.

— Я бы рад, — сказал Мейсон, — но мне нужна вся подноготная.

— Так в чем загвоздка? Вы ее получили.

— Когда сюда зашел Галленс, вы здесь были? — Мейсон посмотрел на женщину в упор.

— Нет.

— А кто был?

— Понятия не имею. Был тут кто-нибудь, Билли? — обратилась от к Голдингу.

— Никого. — На лице Голдинга играла торжествующая улыбка. — Только я по эту сторону стола да Галленс — по ту.

— О’кей, — небрежно бросил Мейсон, вставая. — Значит, у вас такая позиция. Но запомните: вы последний, кто видел Галленса живым. Если он обошелся с вами круто и собирался подать жалобу, что грозило вам крупными неприятностями, не исключено, что вы последовали за ним и пристукнули его.

Лицо Голдинга исказилось от гнева:

— Если я его пристукнул, то из шестизарядной пушки.

— Что это значит? — поинтересовался Мейсон.

— А то, что в ней еще пять зарядов осталось… Женщина устремилась к столу, ее глаза метали молнии.

Голдинг мгновенно натянул на себя маску равнодушия.

— Все! — хрипло сказал женщина. — Нечего вам здесь больше делать. Бал закончен.

— А у вас подают отличную самогонку, Голдинг, — сказал Мейсон.

— Она была бы куда хуже, знай я, кому подают, — огрызнулся Голдинг.

— При такой несговорчивости далеко не уедешь. Мейсон вышел из кабинета в казино, подозвал к себе Дрейка. Они спустились по лестнице и вышли из кафе.

— Что узнал? — спросил Дрейк.

— Галленс здесь был, они — молчок. Позвони в свою контору, Пол. Вызови сюда двух-трех агентов. Надо это место хорошенько прошерстить. У Голдинга и этой дамочки кто-то постоянно должен быть на хвосте. И мне нужны свидетели — из тех, кто был наверху.