Ну и зачем она упорствовала? Сразу бы согласилась, не получила бы болезненный укол по самолюбию.

– Ладно, давай поговорим, – я вернулась назад. – Рассказывай обстоятельства дела.

– Нет, ну это уже ни в какие рамки не укладывается! Казакова, ты в своем уме? Это ты мне должна рассказывать, а не я тебе.

Я молча сверлила Ужову немигающим взглядом, и она сдалась.

– Ладно, признаюсь тебе, я сама была нимало удивлена, что Курникова взяла всю вину на себя. Кишка у нее тонка, чтобы из своего кармана такие суммы «откатывать». Она ведь на окладе сидела, без согласования с администрацией «откат» не сделаешь. Но раз уж подследственная дала признательные показания, то мне не оставалось ничего другого, как принять ее версию.

– Значит, ты даже не попробовала установить истину?

– А чем я, по-твоему, почти два месяца занималась? Интуиция подсказывала мне, что Курникова не сама до всего этого додумалась, – повторилась Ужова, – но доказательной базы против ее руководства нет.

– А против Курниковой, значит, есть?

– Если ты не в курсе, то открою тебе глаза – твою протеже взяли с поличным, когда она передавала так называемый «откат». А в сумке у нее был обнаружен еще один конверт с деньгами. Цифры как-то не сходились с зарплатной ведомостью, зато сходились с другим очень любопытным документом. Потом Курникова призналась, что собиралась передать эти деньги еще одному клиенту, застраховавшему в «Астре» строительную технику…

Ужова разоткровенничалась, и я, почувствовав себя на коне, пошла в словесную атаку:

– Из какого источника стало известно о времени и месте передачи «отката»?

– Я не могу назвать тебе этот источник.

– А я могу запустить в Интернет одну очень интересную историю о том, как делаются «красные» дипломы.

– Казакова, ты меня шантажируешь? – Ужова выпучила глаза от гнева. – Ты отдаешь себе отчет, что шантажируешь следователя прокуратуры?

– Неужели заведешь на меня дело? – усмехнулась я. – Хотя нашей семье ждать милости от вашего учреждения не приходится. Когда-то Синдяков сделал меня сиротой, а деда грозился упечь на зону за то, что он добивался справедливого расследования. Но где сейчас этот Синдяков…

– Я слышала, что в доме престарелых. Собственные сыновья его чуть заживо не сожгли. Вырастил убийц на свою голову.

– Ага, яблочки от яблоньки недалеко упали.

– Полина, не надо судить по одному человеку обо всех сотрудниках прокуратуры.

– А я не по одному негодяю сужу. Еще был опыт общения кое с кем. Помнишь, взрыв на кирпичном заводе? Кто у вас вел это дело?

– Сначала Истомин, а потом Шишкин. Только я не понимаю, к чему ты этот разговор ведешь.

– Ладно, проехали. Я верю, что ты, Наташа, взяток не берешь. Только вот людей за буквой закона не видишь. Девчонке двадцать лет, а ты ее со спокойной душой отправляешь протухать на зоне. За каждой буквой закона стоят цифры, жестокие цифры.

– Ну, с таким адвокатом, как Артем Портнов, она наверняка отделается условным сроком.

– И тебя это устраивает. А то, что настоящий «откатник» останется в стороне, так на это тебе наплевать и растереть подошвой лыжного ботинка. Так?

– Ты можешь говорить мне все, что угодно, но я не назову тебе источник информации, – уверенно заявила Ужова, и я ей поверила.

– И не надо. Ты сама подумай: кому было выгодно настучать о том, что представитель страховой компании «Астра» будет встречаться с руководителем самого крупного автотранспортного предприятия нашего города? А еще поразмысли о том, почему Щербаков нанял Курниковой адвоката.

– Портнова ее родители наняли, а не работодатель, – возразила Наталья.

– Официально, да, мать Ксении заключила с ним договор. Но фактически прислал ей Портнова директор «Астры».

– Это просто слова.

– Это не просто слова – это подсказка. Щербаков прикрывается Ксенией.

– Казакова, у тебя есть доказательства?

– Есть, – снова блефовала я. – И меня удивляет, что их нет у тебя. Ты же «красный» диплом имеешь, должна делать все на пять с плюсом. А здесь схалтурила, пошла по пути наименьшего сопротивления. Ну ясно, заботишься о показателях, вот и торопишься до конца месяца передать дело в суд.

– Я не халтурила, – промямлила Ужова, от ее прежней уверенности в себе не осталось и следа. – Ладно, Полина, я еще несколько дней поработаю над этим делом, но только для того, чтобы убедиться в своей правоте.

– Убедишься, но только в том, что ты недоработала. Кстати, не забудь вызвать кое-каких свидетелей.

– Кого?

– Предшественников Курниковой на должности начальника отдела по работе с корпоративными клиентами. Пусть расскажут, что заставило их уволиться. А еще не мешало бы поговорить с Сударкиной Вероникой Леонидовной, подругой Курниковой. Они виделись за полчаса до ареста…

– Полина, ты осознаешь, что давишь на следствие? – Наталья робко попыталась восстановить свои позиции.

– Давлю, – твердо подтвердила я, – и считаю это правильным.

Ужова стояла и смотрела вдаль с таким удрученным видом, будто ей предстояло бежать на лыжах длинную дистанцию. Ничего, пусть бежит. Я не дам ей сойти с лыжни раньше времени.

Только сев в машину, я окончательно осознала, что разговор был на грани фола. Пан или пропал. Коломиец могла послать меня к черту. Кого сейчас может заинтересовать протухшая история со сломанными лыжами? Никого. Тем более что это недоказуемо. Но Наташка занервничала, особенно когда речь зашла о таинственном превращении тройки по физкультуре в пятерку.

Наутро у меня уже не было сомнений, что Ужова, уязвленная вчерашним разговором, станет проверять и перепроверять виновность Курниковой. Только останавливаться на этом я не собиралась. На повестке моего дня стояло знакомство с героем-любовником, в смысле с Щербаковым. Для этого я поехала в страховую компанию «Астра».

В просторном офисе не было ни одного клиента. Но мое появление не столько обрадовало персонал, сколько удивило. На меня все дружно посмотрели так, будто я по ошибке зашла не в ту дверь и, как только это пойму, моментально уйду.

На столе тренькнул телефон, и одна из сотрудниц ответила:

– Добрый день! Страховая компания «Астра». Нет, Игорь Дмитриевич только что уехал. Буквально пять минут назад. До свидания.

Моя память молниеносно отмотала назад этот небольшой промежуток времени. Когда я зарулила на парковку, около джипа стоял высокий мужчина лет тридцати пяти и провожал взглядом девчонку, проходившую мимо. Я видела его всего несколько секунд, но успела дать кличку – Эротоман. Мужские особи с таким порочным лицом испытывают инстинктивную тягу к любой стройной самочке. Выходит, этим денди и был Щербаков. Что ж, у малоопытной Ксюши не было никаких шансов устоять перед его мужской харизмой. Жаль, конечно, что я не застала Игоря Дмитриевича в офисе. Хотелось бы сразить его своим презрением, но не уходить же отсюда, коли пришла?