Ник снова привлек ее к себе, не в силах рассказать, что довелось пережить ему. Он нежно поцеловал жену, и она ответила ему тем же, мягко поглаживая его по спине.

И прежде чем он успел это понять, они оказались на полу, пытаясь как можно быстрее избавиться от одежды. Охватившая обоих страсть казалась искуплением вины, прощением за утреннюю ссору, возможностью принять друг друга такими, какие есть. Николас любил ее всем своим существом, со всеми чувствами, какими только мог в это вложить, нежно и яростно, словно в благодарность за дар, который вернули ему боги.

Джулия со смехом одевалась перед Николасом, который сидел, свесив ноги, на кухонном прилавке, наблюдая за каждым ее движением. Надевая черную юбку, она потеряла равновесие, попав ногой в молнию и порвав шов, и схватилась за стол, снова рассмеявшись.

— Обожаю страсть на исходе дня.

— Извини, — улыбнулся в ответ Ник, увидев прореху в ее юбке.

— Если хочешь, можешь снова с меня все сорвать.

Ник рассмеялся, но его хорошее настроение быстро улетучилось, стоило ему вспомнить о том страхе, который он ощущал. Спрыгнув с прилавка, Ник достал из кармана золотые часы.

— Красивые, — удивленно сказала Джулия, застегивая блузку. — Подарок от подружки?

— Можешь мне поверить, — сказал он, открывая часы и глядя на время: четверть седьмого. — У меня и с тобой одной хлопот хватает.

— Как думаешь, дадут сегодня вечером электричество? Хотя я особо не жалуюсь.

Ник не ответил и без каких-либо объяснений поспешно вышел из кухни. Войдя в столовую, он запер двери, ведущие на заднюю террасу, и плотно задернул занавески; то же самое он проделал и в гостиной. Проверив окна в каждой комнате, он запер их на засовы и, наконец, выйдя в переднюю, запер входную дверь.

— Ну а теперь что ты делаешь? — спросила Джулия.

Быстро обернувшись, Ник увидел, что она сидит на третьей ступеньке покрытой ковровой дорожкой лестницы.

— Ты опять начинаешь меня пугать.

— Просто проверяю двери, — ответил он, но ложь выглядела слишком явной. После прожитой вместе половины жизни выражение лица легче прочитать, чем его неразборчивый почерк.

— После того, что случилось сегодня, — сказала Джулия, — с точки зрения кармы нам вряд ли что-то угрожает.

Ник не понял, что она имеет в виду, но не собирался поправлять ее, сказав, насколько она ошибается.

Он прошел в туалет и запер окно, которое оставалось приоткрытым с тех пор, как вышел из строя вентилятор.

— И почему же все настолько хорошо с нашей кармой? — спросил он, вернувшись в переднюю и садясь рядом с Джулией.

На ее лице появилось замешательство.

— Ты что, шутишь? Я до сих пор в себя прийти не могу.

Ник понятия не имел, о чем она говорит.

— До сих пор не могу поверить, что я жива, — словно в пятый раз, сказала Джулия.

Ник резко повернулся к ней.

— Что ты сказала?

— Не могу поверить, что я жива.

Ник непонимающе уставился на нее.

— Авиакатастрофа, — сказала она, словно о чем-то очевидном. — Я должна была лететь в том самолете.

— Что?

— Я весь день пыталась с тобой связаться. Догадывалась, что ты слишком занят работой, но разве ты не получил мое сообщение? — Она холодно посмотрела на него.

— Ты должна была находиться в самолете, который разбился… здесь? Сегодня?

— Я думала, ты именно из-за этого так переживал. Из-за того, что твоя жена, слава богу, каким-то образом обманула смерть.

— Прости, — честно сказал Ник. Дыхание его участилось. — У меня просто мысли путаются.

— Что с тобой сегодня? — Джулия положила руку на его колено, мягко поглаживая, словно раненого. — Ты сам не свой.

— Расскажи мне, — сказал Ник. — Про самолет.

— Мне просто нужно было в Бостон на срочное совещание. Самое большее на час… Не могу поверить, что ты не проверял почту.

— Почему тебя не оказалось в самолете?

Зазвонил телефон, заставив обоих вздрогнуть. Он висел на стене в кухне, старомодный, с трубкой на длинном спиральном шнуре. В отличие от электричества в городе, телефонные линии продолжали работать, получая питание от отдельной системы.

Опередив Ника, Джулия схватила трубку.

— Алло, — сказала она. — О, привет, рада, что вы позвонили. — Она закрыла микрофон рукой. — Всего на пару минут.

Кивнув, Ник вышел в прихожую, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Он взглянул на заднюю лестницу, открыл вход в подвал и тут же быстро закрыл и запер дверь. Взглянув на висевшую сумочку, проверил ее содержимое, обнаружив на месте бумажник, телефон и КПК. Снова окинул взглядом почти стерильно чистое помещение. На полу ни крови, ни беспорядка, ни трупа… пока.

Стряхнув кошмарное видение, он повесил сумочку на место и вышел в гараж. Достав из кармана ключи, он нажал кнопку открывания багажника. Когда крышка поднялась, он заглянул внутрь и тщательно осмотрел все вещи, проверив под хоккейной сумкой, за аптечкой, но револьвера там не оказалось. Его еще не подложили… пока.

Взявшись за ручку крышки, он закрыл багажник и окинул взглядом гараж, так же как и час назад — который на самом деле отстоял на час в будущее.

Ему с трудом удавалось сохранять ясность мыслей. Время больше не было линейным; оно превратилось в ряд сюрреалистичных эпизодов, каждый из которых являлся кусочком головоломки, и каждому кусочку следовало уделить пристальное внимание. Вперед, назад… помнить будущее, отправляясь в прошлое. И все эти кусочки он должен собрать вместе, не отвлекаясь на эмоции — если хотел остановить убийцу Джулии.

Затем на передний план вышли мысли об авиакатастрофе. Неужели Джулия избежала одной смерти лишь затем, чтобы встретить другую несколько часов спустя? Почему ее не оказалось в самолете? Ник понятия не имел, когда она утром уходила на работу, что она собирается в Бостон, — хотя в том нет ничего необычного. Они оба проводили немало времени в аэропортах и в воздухе, летая с одной деловой встречи на другую в погоне за Американской Мечтой. Николас терпеть не мог летать. Он знал, что страхи его совершенно нелогичны, если взглянуть на статистику, но его всегда бросало в трепет, когда ему или Джулии приходилось садиться в самолет.

Подобная смерть казалась ему самой ужасной — беспомощно падать с неба, слыша крики обреченных пассажиров, пока все одновременно не погибнут от чудовищного удара. Ник сдерживал страх, научился справляться с ним ради работы, но он снова возрастал стократ, когда лететь приходилось Джулии, становясь причиной бессонных ночей и полных тревоги дней, когда она путешествовала самолетом. Однажды он даже убедил ее не лететь, основываясь на прогнозе погоды и введенной в заблуждение интуиции.