— На пол! — рявкнул чересчур усердный детектив.

Ник едва успел сунуть часы в карман, когда Шеннон схватил его за плечо и швырнул на персидский ковер.

— Черт побери! — крикнул Маркус, хватая Шеннона. — Не трогайте его!

Развернувшись, Шеннон врезал Маркусу в челюсть. Даже не пошатнувшись, тот вложил все свои двести двадцать фунтов в удар кулака, который обрушился на нос Шеннона, разбрызгивая во все стороны кровь.

Но Ник не обращал на это никакого внимания, сосредоточившись на часах в кармане и мысленно отсчитывая секунды до девяти.

Вокруг продолжалась суматоха, Маркус что-то кричал, наседая на Шеннона. Ник продолжал считать.

Три…

Две…

Одна…

19:02

На этот раз Ник сориентировался куда быстрее, поскольку происходящее уже не казалось ему столь невероятным. Металлический привкус во рту ощущался уже менее отчетливо, по коже бежали мурашки, но он чувствовал себя вполне прилично.

Он сидел на крыльце дома Беннета. Целая и невредимая входная дверь была распахнута в теплый летний вечер. Из нее вышел Маркус, пересек выложенную сланцем террасу перед входом и сел рядом. Лицо его побледнело, руки дрожали.

— Копы уже едут, но с этой авиакатастрофой и прочим… — Маркус с трудом выговаривал слова. — Они смогли выделить лишь двоих, остальные заняты на месте падения самолета. Просили ничего не трогать и считают, что тебе лучше оставаться со мной.

Ник кивнул. Взгляд его был прикован к дому, где лежало тело Джулии.

Достав из кармана часы, он открыл их и, хотя увидел именно то, чего ожидал, все же испытал легкое потрясение — они показывали две минуты восьмого, на два часа раньше тех мгновений, когда он отсчитывал остававшиеся до девяти секунды. Полицейских в доме не было, они даже еще не приехали на место преступления. Маркус только что видел тело Джулии и был несколько не в себе от ее ужасной смерти.

Ник понимал, что хотя он и помнит все происшедшее, оно принадлежит будущему. Маркус не знал о предстоящем аресте своего друга, не знал имен полицейских, и ему ничего не известно о том ущербе, который они нанесут его дверям. Но для Ника все это составляло правила игры, по которым он вынужден играть. Единственный, кто точно знал, как будут разворачиваться события.

Он был предоставлен самому себе, и ему предстояло добиваться своей цели каждый час, прежде чем оказаться там, где он находился два часа назад, лишившись помощи любого, кто помогал ему в течение нынешнего часа.

Ник радовался, что сегодня пятница; в этот день он всегда работал дома, завершая связанный с его поездками в течение недели анализ до наступления выходных. Он даже не выбрался никуда на обед, что только к лучшему, поскольку каждый временной скачок должен был доставлять его обратно домой, давая возможность полностью сосредоточиться на расследовании убийства и спасении жены.

Он закрыл часы, тряхнул головой и встал.

— Куда ты? — спросил Маркус.

Николас посмотрел на свой дом.

— Мне нужно туда.

— Обратно? — потрясенно спросил Маркус. — Нет, вряд ли это хорошая мысль.

— Согласен. Но мне нужно выяснить, что, черт побери, происходит, причем до того, как копы начнут повсюду совать свой нос.

— Они просили ничего не трогать…

— Моя жена мертва, — сказал Ник, не глядя на Беннета. — Мне нужны ответы — нужно знать, кто это сделал. Это мой дом, и я возвращаюсь в него.

— Ладно, — неохотно кивнул Маркус. — Но я пойду с тобой.

Куинн направился к дому, покачав головой.

— Я должен сделать все сам.

Нику потребовалась слишком большая часть предыдущего часа, чтобы убедить Маркуса в происходящем, заставить его пойти взглянуть на Дэнса, чтобы доказать свой дар предвидения, поэтому друг остался сидеть на крыльце.

— Прошу тебя, чтобы ты ни делал, не смотри на нее. Это больше не она.

Ник пересек широкую лужайку, борясь со смешанными чувствами. Несмотря на радость от того, что у него появился второй шанс, и у Джулии тоже, он до сих пор боялся того, что ему предстояло увидеть. И хотя картина эта внушала ему беспримерный ужас, он должен был взглянуть на нее, если собирался спасти и выяснить, кто ее убил. Чтобы остановить этого человека, ему предстояло собрать любые возможные сведения, любые улики, включая и то, от чего в точности она умерла.

Куинн заставил себя выбросить смерть Джулии из головы; тревога, боль и грусть только мешали добраться до правды, будучи лишь проявлениями собственного эгоизма. Как бы ни сложна предстоящая задача, она заключалась в том, чтобы приложить все усилия ради ее спасения от неизбежного, изменить прошлое.

Ник вошел в дверь, насчитывавшую уже сто десять лет. В передней было темно. Электричество отключилось из-за аварии, вызванной авиакатастрофой. Открыв шкаф в передней, он достал большой фонарь и включил его. Вспыхнул яркий луч. Хотя солнце еще не село, вечерний свет быстро угасал и не мог дать нужного освещения.

В свое время Ник думал о том, чтобы обзавестись генератором, как Маркус, но решил, что это будет лишь бессмысленной тратой двадцати тысяч долларов ради одного дня в году, когда электричество не будет работать в течение часа. Но сейчас, обходя дом, он с радостью заплатил бы вдвое больше, лишь бы в доме был свет.

Будучи женатыми к этому сентябрю в течение восьми лет, Николас и Джулия постоянно думали лишь о двух вещах: собственной карьере и друг о друге. Они решили отложить приличную сумму на будущее, на то время, когда сочтут нужным завести детей. Планы были составлены, бюджет расписан и согласован до последней мелочи. Расходы на отпуск они свели к минимуму, отказавшись от Европы, Азии и путешествий по миру до лучших времен. Если только появлялась возможность, они путешествовали на машине; кемпинги, посещения музеев и ночевки на побережье доставляли им больше всего удовольствия. Оба знали, что настоящий отдых заключается не в том, куда именно ты отправишься, но в том, чем заняты твои мысли. Так что, пока они были вместе, отпуска удавались куда лучше, чем можно ожидать от Парижа, Монако или любой иной экзотической местности.

В итоге их полки и столы были завалены фотографиями с рыбалки на озерах в штате Мэн, серфинга на побережье Хантингтон-бич, прогулок по Большому каньону, вылазок в скалистые горы Вайоминга. Они наслаждались простыми удовольствиями, которые могла дать природа, и всегда возвращались домой отдохнувшими, готовыми вновь посвятить себя преуспевающей карьере.

Хотя они женаты только восемь лет, они были вместе уже шестнадцать, начав встречаться в школе. Они влюбились друг в друга в пятнадцатилетнем возрасте; друзья и родители смеялись над их уверенностью в своем совместном будущем. Однако смех смолк, когда однажды в конце мая они сказали «да» в церкви Святого Патрика. Ни Ник, ни Джулия ни разу не сказали сомневавшимся: «А мы вам говорили!»; им не требовалось ни поддержки, ни одобрения со стороны родственников и друзей в том, что подсказывали сердца.