— Ты пытаешься выровнять дыхание, но спящие люди дышат иначе.

— О, ты просто настоящий эксперт по женскому дыханию в постели.

— У меня есть некоторый опыт.

— Я не сомневаюсь, — сказала она.

Рейф обхватил ее рукой за талию, и Софи замерла.

— Расслабься, — тихо произнес он и другой рукой обхватил ее грудь. — Лежи и думай об Изолаверде.

Неожиданно Софи захихикала:

— Ох. — Его большой палец задел ее сосок, и она сглотнула. — Ты невыносим.

— Так говорят. Разве тебе не полегчало? — Он провел рукой по ее животу, потом его пальцы скользнули ниже. — Зачем ты надела трусики? Они могут порваться.

— Рейф, — хрипло произнесла она.

— Тсс. Что я только что сказал?

— Я… не помню.

— Постарайся вспомнить.

Стянув с нее трусики, он стал ласкать Софи между ног. В комнате слышалось только ее прерывистое дыхание.

— Рейф? — снова позвала она, и от вожделения ее голос надломился.

— Что?

Постанывая, она вонзила ноготки в его плечи.

Софи приподняла бедра, ее тело содрогалось, когда Рейф опустил голову и поцеловал ее в губы. Она почувствовала сладкое тепло, когда реальность разлетелась на бесчисленные, нестерпимо яркие фрагменты. И уже через несколько мгновений Софи погрузилась в чувственное оцепенение. Позже она лежала, ощущая приятную усталость и удовлетворение.

— Ты должен научить меня… — Софи не договорила, застыдившись.

— Как доставить мне удовольствие? — спросил Рейф.

Она облизнула сухие губы:

— Да.

— Спи, Софи, — почти нежно произнес Рейф, отвел прядь волос от ее щеки и быстро поцеловал Софи в нос. — Спи.

Проснувшись следующим утром, Рейф только через минуту понял, где находится, — привычная ситуация для того, кто часто путешествует по миру. Как правило, ему нравилось чувство неопределенности. Он любил переезжать с места на место. Большинство людей боятся перемен, но он не из их числа.

Рейф не лгал, когда отмахнулся от сочувствия Софи в ответ на его заявление о том, что мать была охотницей за миллионами. Его это не ранило. Он просто не знал другой жизни. Он привык к тому, что от него отмахиваются, как только у его гламурной мамаши появляется очередной любовник. Рейф проводил школьные каникулы в больших и пустых номерах отеля, пока его мать гуляла по городу. Он научился заказывать еду в номер и укладывался в постель, когда по телевизору заканчивали показывать мультфильмы. Смирившись со своим существованием, он создал броню вокруг своего сердца. Поначалу броня была шаткой, но со временем можно научиться отлично контролировать эмоции.

Рейф оглядел спальню, понимая, что находится в доме своего брата в Котсуолде. Потом он испытал приятное и сильное чувство удовлетворения, которое бывало у него после особенно хорошего секса. Он повернул голову и обнаружил, что Софи рядом нет.

Он лениво потянулся, а потом напрягся, прислушиваясь, не включена ли вода в ванной комнате. Вероятно, Софи приводит себя в порядок. Но в ванной комнате было тихо. Врезав кулаком по подушке, он положил ее под голову и подумал, что так, может быть, даже лучше. Ей не придется лежать, прильнув к нему, как делали его прежние любовницы, и медленно поглаживать пальцем его живот.

Рейф и Софи занимались любовью до рассвета. Два обнаженных человека вели себя так естественно, словно были созданы друг для друга. Он уставился на потолок, в котором отражались световые блики и тени, отбрасываемые старинной люстрой.

Рейф на секунду закрыл глаза. Во время близости Софи заговорила по-гречески мягким и ласковым тоном. Рейф сразу насторожился, потому что знал, что, если женщина так ведет себя, стоит ждать неприятностей. Он надеялся, что ее неопытность не позволит ей спутать чувства с сильным удовольствием. Остается верить, что ему не придется говорить ей о том, что бесполезно ждать от него любви.

Отбросив смятые простыни, Рейф встал с кровати, подошел к окну и моргнул, глядя на улицу. Он теперь так редко бывал в Англии, что забыл, каким красивым может быть снег в сельской местности. Секунду Рейф стоял не двигаясь, глядя на пейзаж, который казался почти неузнаваемым: длинную дорогу и остальные известные достопримечательности, покрытые толстым слоем снега. Должно быть, снег шел всю ночь. Даже сейчас с неба падают густые хлопья снега. Стояла белая мгла, какая бывает только на горнолыжном курорте, и Рейф прищурился, глядя на тяжелые облака. Сегодня не самый лучший день для крещения ребенка.

Софи не вернулась к тому времени, когда Рейф принял душ и оделся. В одиннадцатом часу он спустился по лестнице и услышал голоса из столовой. Он прошел по длинному коридору и оказался не готов к тому, что увидит.

В центре комнаты сидела Софи, скрестив ноги, у большой сверкающей елки и играла с племянником Рейфа. Она подняла ребенка высоко в воздух, а потом привлекла его к себе, потерлась носом о его животик и тихонько прорычала. Малыш захихикал от восторга. Рядом, наблюдая за ними, сидела горделивая мать ребенка, Молли.

Рейф не ожидал, что у него так болезненно сожмется сердце при виде того, как Софи играет с ребенком. То ли он громко вздохнул, то ли резко переступил с ноги на ногу, но обе женщины обернулись и посмотрели на него. Он заметил, как смутилась Софи и опустила ребенка к своему плечу. Однако малыш тут же заставил ее забыть о неуверенности, потому что игриво взмахнул пухлым кулачком, требуя продолжения игры.

— Рейф! — Молли поднялась и, широко улыбаясь, пошла к нему с раскрытыми объятиями. — Вот и ты. Проснулся наконец! Как приятно тебя видеть. Кажется, Софи очень полюбила Оливера. — Она наклонила голову. — Ты такой противный. Почему ты не сказал нам, кто с тобой приедет?

Рейф напрягся, но продолжал улыбаться:

— Потому что Софи предпочитает не говорить о том, кто она, да, Софи? — Он одарил ее насмешливым взглядом, обнимая невестку. — И потом, наша новая гостья, судя по всему, чувствует себя здесь как дома. Она быстро сходится с людьми. Где Ник?

— Ушел, чтобы поговорить с викарием и выяснить, как сильно замело дороги. Больше никто не приехал, но все пообещали прибыть в ближайшее время. — Молли взяла ребенка у Софи. — Я уложу его поспать до того, как начнется веселье. Ты здорово с ним играла, Софи, спасибо.

— Я рада, — ответила Софи. — Малыш великолепен.

— Я знаю, хотя я очень ревнивая мать! — Молли широко улыбнулась. — Я должна признаться, что мне приятно встретиться с одной из подружек Рейфа, о которых мы читаем только в газетах.

Софи почувствовала, что в комнате наступила гнетущая тишина, как только Молли унесла ребенка. Рейф смотрел на нее сверкающими глазами из-под ресниц, и ей показалось, что он затаил обиду. Потому что атмосфера между ними вдруг стала враждебной.