Но теперь оставалось только ждать…

* * *

Ждать пришлось недолго. Какой-то техномонстр, наверное, двигателем, как полагается монстру, натужно урча, хотя издали этого не было слышно, шёл через лес в некрутую гору, придавливая молодые безлистные деревца и кусты и совершенно не замечая талого снега и мягкого чернозёма, в котором мог бы и трактор забуксовать. Сначала Гойтемир подумал, что это «Хаммер», который он несколько раз видел на территории американского разведцентра в Турции. Кажется, «Хаммер» приезжал с соседней военной базы. Но «Хаммер» размерами был поскромнее и не производил впечатления такой мощи, хотя ему тоже было мощи не занимать. Вездеход шёл вперёд уверенно и придерживался направления, ориентируясь на цепочку следов, оставленных первоначально Алхазуром, а потом кем-то ещё, как рассказывал Бекмурза. Следом за монстром двигался гражданский «уазик», но Гойтемир уже знал, что на этом «уазике» ездит местный участковый младший лейтенант Идрис Дударков. Колея у «уазика» была несравненно уже, чем у монстра, и потому он только одними левыми колёсами двигался по колее первопроходца, но этого хватало, чтобы путь осиливать и не застревать. Машины так и проделали полукруг, как вели их следы не прямо идущего Алхазура Чочиева, и остановились только в десятке метров от тела уже на бесснежной земле.

Гойтемиру машина очень понравилась, и она его заинтересовала больше, чем всё остальное, что там, в лесу, происходило. На такой машине в горной сельской местности можно где угодно проехать. Но что это за машина, он не знал. Тем не менее дела, ради которого он забрался на этот наблюдательный пункт, Гойтемир не забыл. Внимательно осмотрев машину, поцокав от зависти языком, он принялся осматривать людей, которые машину покинули. Это была, видимо, поисковая команда «краповых». Только один водитель вездехода был не в «краповом», а в чёрном берете, но это ничуть не меняло соотношения сил. Гойтемир отлично знал, что далеко не все бойцы спецназа внутренних войск носят краповые береты. Такой берет ещё заслужить надо. И с «краповыми» лучше не встречаться лицом к лицу, хотя бить их тоже можно. В полевых условиях «краповые» разве что «летучим мышам» уступают. С теми вообще лучше близко не стоять…

Тем временем «краповые», выгрузившись из техномонстра, почему-то не спешили приступить к быстрому осмотру, чтобы пойти по горячим следам, чем ввели наблюдателя в некоторое недоумение. Гойтемир даже подогнал их мысленно, и младшего лейтенанта Дударкова тоже, который из своего «уазика» вышел без собаки и не к телу двинулся, а остановился рядом с «краповыми». О чём-то совещались, словно кого-то дожидались. И дождались-таки… Из леса, откуда-то из-за машин, ранее не видимые для бинокля Гойтемира, вышли двое в военном камуфляже, на головах камуфлированные вязаные шапочки, а вовсе не «краповые» береты. Эмблемы рассмотреть возможности не было, но почему-то показалось, что эти двое никакого отношения к «краповым» не имеют. Поздоровались они сдержанно, даже руки друг другу не пожали. Вообще при взгляде со стороны встреча выглядела так, будто одни из них были подчинённые, другие – начальство. Но, поскольку разговора слышно не было, понять, кто из них начальство, было невозможно, а небритые лица мешали распознать возраст, хотя большой разницы заметно не было. Скорее всего, сделал вывод Гойтемир, это просто представители разных ведомств. Наверное, армейцы встретились с представителями внутренних войск. Но кто из армейцев может присутствовать в этих местах? Кроме спецназа ГРУ – некому… А такое соседство совсем не радовало…

Двое армейцев что-то объяснили или скомандовали «краповым», это заняло минуты три, и только после этого все вместе пошли к трупу Алхазура Чочиева. Но и пошли странно, развернувшись веером, словно старались охватить как можно большее пространство для осмотра, хотя осматривать было нечего. Вообще, резонно было бы предположить, что тот человек, что стрелял в Алхазура, даже не подошёл, чтобы проверить результат своей стрельбы. Выстрел в голову, часть головы снесло. После таких попаданий в живых остаться невозможно. И нечего подходить и смотреть. Любопытство в период военных действий может быть наказуемо. Это аксиома, и знать её должен всякий, кто берёт в руки оружие. И никто не мог бы предположить, что Гойтемир подходил ради того, чтобы побрызгать на убитого из какого-то баллончика. Зачем? Никто про этот баллончик не знает…

Но «краповые» вместе с ментом и с военными начали обследовать всю территорию вокруг тела. И, кажется, что-то там нашли. Гойтемир не оставил следов. Он сам смотрел. Не должно там остаться ни одного отпечатка. Но они склонились над чем-то как раз в том самом месте, где он проходил. Неужели пропустил?.. Неужели шагнул неосторожно и протектор подошвы отпечатался? Не должно такого быть…

Но, кажется, так и было. Один из «краповых» вытащил из кармана небольшую фотокамеру, и несколько раз зарницей сверкнула вспышка. Отпечаток снимали… Это было неприятно, это походило на укор профессионализму Гойтемира, на такой укор, который ему вслух высказали, и он обозлился. До того обозлился, что испытал даже желание дать в сторону поисковиков несколько хороших очередей. Но со своими желаниями он всегда справлялся хорошо, иначе это был бы ещё больший провал в профессионализме диверсанта. Во-первых, слишком велико было расстояние для прицельной стрельбы, во-вторых, не для этого его послали сюда Берсанака с Доком. Но настроение испортилось…

– Вы толкаться там будете или работать начнёте… – с раздражением сказал Гойтемир вслух.

Никто ему, естественно, не ответил.

– У меня времени мало… Ведите быстрее собаку…

Его опять, конечно же, не услышали, тем не менее сами, видимо, пришли к выводу, что собаку пора привести. По крайней мере, младший лейтенант Дударков пошёл к своему «уазику» и раскрыл дверцу, выпуская большую белую собаку. Гойтемир любил собак и эту рассматривал с удовольствием и восхищением дольше, чем рассматривал людей. Но младший лейтенант повёл пса не к телу убитого, а к месту, где след обнаружили. Правда, собака носом тянула нервно и порывалась рвануть к Алхазуру, лежащему в стороне. Но её мог привлекать и запах крови, а вовсе не запах препарата.

Потом она на армейцев рявкнула, но строгий ошейник держал мощную шею так цепко, что невысокий и внешне не сильный Дударков управлялся с собакой легко. Можно было бы предположить, что именно армейцы тело перевернули лицом вверх, потому что раньше оно вовсе не так лежало. Кто-то перевернул… А «краповые» только-только успели к месту. И в этом случае армейцы испачкали руки препаратом, и именно потому собака на них рявкнула. Однако рявкнула она весьма вяло. И делать категоричные выводы Гойтемир права не имел, как не имел и такой привычки в принципе. Он всегда был старательным и пунктуальным человеком, ещё когда в школе работал и детей стремился к такой же пунктуальности приучить. И эта привычка прочно вошла в его жизнь – и особенно важной стала, когда он стал работать с Берсанакой. Берсанака такую черту характера ценил и доверял своему подчинённому полностью, никогда не проверяя за ним выполнение задания, как проверял за другими.

Собака след брать не захотела, хотя Дударков старательно тыкал её носом в землю. Она по сторонам глазела, словно искала, кого бы за ногу хватануть. Но и «краповые», и армейцы одинаково понимали опасность от близости таких челюстей и потому предпочитали держать дистанцию. Таким образом, все попытки ментовского младшего лейтенанта пустить по следу своего пса не увенчались успехом. И он повёл собаку назад к машине. Правда, по пути она ещё раз рванула сначала в сторону армейцев, потом в сторону одного из «краповых», потом в сторону тела Алхазура. При таком выборе собаки вообще никакого конкретного вывода сделать было нельзя. А ведь по своим характеристикам препарат должен распространять запах на дистанцию до километра вокруг, и запах этот должен держаться не менее трёх суток при обязательном условии сухой погоды. Дождь оказывал на препарат скверное действие, разлагая его и сворачивая, как говорил Док Доусон. Но любая собака должна была сходить с ума от этого запаха, искать источник и с лютой ненавистью набрасываться на него. Но ничего похожего не произошло. Что-то не сработало в этот раз, хотя отлично сработало в предыдущий, когда испытание полковник Док Доусон провёл на самом себе. Нечаянно, но это всё равно было испытанием…