– Так и уйдёшь, не прощаясь? – донеслось вслед.

Я обернулась. Магистр Рониур смотрел на меня, как взрослый на обиженного ребёнка. И это разозлило ещё больше. Я ему не ребёнок!

– Извините, дорогой муж! – язвительно сказала я. – К сожалению, не в курсе, как полагается прощаться фиктивным супругам. Пожелать «спокойной ночи»? Поправить одеяло? Или нужен поцелуй на ночь?

– Поцелуй на ночь? – магистр Рониур удивленно приподнял бровь. – А что, отличная идея!

Он шагнул ко мне, было в его глазах что-то такое, что я невольно отступила, потом еще, и еще, пока не упёрлась спиной в стену, лихорадочно шаря по ней рукой. Дверь, тут где-то должна быть дверь.

Он приблизился, не сводя с меня взгляда. В голове панически метались мысли, хотелось бежать или на худой конец упасть в обморок…

Безумно долгое мгновение я смотрела, как склоняется надо мной его лицо, как приближаются его губы…

Теплое дыхание скользнуло по подбородку, и магистр едва коснулся губами щеки. И всё!

Все!

– Спокойной ночи, Юлия, – сказал он выпрямляясь.

– Спокойной ночи, магистр, – еле выдавила я.

И быстро скрылась в своей комнате.

Что это сейчас было? Да что бы то ни было, надо хорошенечко запомнить, а лучше где-нибудь записать: никогда, никогда не шутить при магистре Рониуре. Никогда.

Рониур сидел за столом, сжав виски руками. Голова раскалывалась, и даже волшебное зелье Арманды не помогало.

Когда-то он дал себе слово, что в жизни не появится при королевском дворе. А ещё позже дал себе слово, что никогда больше не женится. Сегодня он нарушил оба обещания, не сомневаясь ни минуты.

Он четко представлял себе последствия, и не ошибся: король был в ярости. Внешне это никак не проявлялось – за столько лет у власти его величество научился держать себя в руках. Он надменно улыбнулся им с Юлией и даже снисходительно поздравил. Но взгляд водянистых, почти бесцветных глаз, в которых плескалась злоба, был тем самым, хорошо знакомым с детства.

Отец Рониура принадлежал к древнему роду, старый король дружил с ним, а Рониур с детства дружил с королевскими сыновьями. Вернее, со старшим, Алардом, своим ровесником.

Мальчишки были почти неразлучны. Вместе играли, вместе исследовали огромный парк за королевским дворцом, вместе тайком убегали на строго запрещенную речку, вместе воровали фрукты из оранжереи, вместе проказничали, вместе попадались и отвечали за свои шалости. Иногда дрались, но быстро мирились. В общем, это была та самая детская мальчишечья дружба, что только крепчает со временем и постепенно перерастает в настоящую, мужскую.

С младшим же королевским сыном Голайном – тем, что сидел сейчас на троне – было труднее. Блеклый, рыхлый, изнеженный, он хоть и был всего года на два моложе, но из-за скверного характера и неповоротливости казался Аларду с Рониуром глупым и мелким, с которым им, таким «взрослым» и спортивным, неинтересно.

Бегать он не любил, на деревья забираться боялся, однако всё время увязывался играть с ними. И каждый раз всё портил: нарушал правила, жульничал, пакостил. А если проигрывал, то мчался жаловаться мамочке, и обоим старшим попадало. А Голайн украдкой мстительно хихикал.

Что им оставалось? Только сбегать незаметно. Все равно же влетит. Так хоть спокойно поиграть без вечно недовольного младшенького.

Однажды они, потихоньку скрывшись от Голайна, лежали на траве в самом дальнем уголке королевского парка возле своего штаба-шалаша и болтали.

– Как только я стану королем, – заявил Алард (а он точно знал, что рано или поздно унаследует трон), – назначу тебя старшим министром.

– Согласен, – важно кивнул Рониур. – Ты будешь лучшим королем!

– А ты – лучшим министром!

– А я? Я кем буду? – внезапно донеслось из кустов, и через мгновение оттуда с хрустом вывалился Голайн. – Каким министром?

– Никаким, – нахмурился Алард и переглянулся с Рониуром. Обоим было ясно: их тайный штаб рассекретили, и это место сразу потеряло свою привлекательность. Придется искать другое. – Ты же все время хнычешь и жалуешься как девчонка. Зачем мне такие министры? Останешься просто принцем!

Время шло, игры сменились книгами, жарким подростковым интересом к девчонкам и разговорами обо всем на свете. Спорили, конечно, но редко. Потому что смотрели на мир одними глазами. И сблизились ещё больше.

Голайн им больше не докучал. Он как-то враз вытянулся в долговязого нескладного щеголя, растеряв рыхлость и тучность, но не утратив ни одной черточки скверного характера. Обзавелся новыми дружками из придворных подхалимов – такими же бездельниками, как и он сам, – и слонялся в их компании по дворцу и окрестностям, не пропуская ни одной юбки.

Рониур отлично помнил тот год, когда он и Алард должны были поступать в Академию. На шалости времени не оставалось. Что бы там ни говорили насчет того, что для сильных мира сего все двери открыты, но ошибиться на вступительном экзамене означало опозорить семью. Рониур не мог себе такого позволить, что уж говорить об Аларде. Они часами сидели в королевской библиотеке, не поднимая головы от учебников. Лишь изредка переговаривались, объясняя друг другу то, что было непонятно.

Когда наступила самая жаркая пора, они расстались, договорившись встретиться сразу после экзаменов. Рониур прихватил с собой кучу книг с разрешения Аларда и осел у себя дома, усердно готовясь.

Известие обрушилось на него как лавина на беспечных туристов: Алард погиб.

Утонул. Несчастный случай.

Это не укладывалось в голове, попросту не доходило до сознания.

Его единственный друг, настоящий. Роднее родных, больше чем брат… Еще пару дней назад он улыбался, провожая его из библиотеки. А теперь его нет? И больше не будет?

Рониура словно оглушило. Он не мог ни с кем говорить, не мог никого видеть, и до самого конца не мог поверить. Не хотел идти на церемонию прощания, и всё-таки пошёл. Впрочем, прощаться было не с кем – тело так и не нашли.

Дознаватели сказали, что бурное течение унесло его. А без тела и сама церемония, и траурная толпа вокруг, и слезы, и длинные речи – все казалось фальшивым, ненастоящим. Возникало странное ощущение, что сейчас мелькнет в толпе лицо Аларда, и он тихо спросит:

– Кто умер?

Ощущение было таким отчетливым, что Рониур обвел глазами присутствующих и наткнулся взглядом на Голайна. Тот изо всех сил пытался скорчить скорбную рожу, но его глаза предательски сияли. Он радовался. Радовался тому, что старший брат погиб, и теперь вместо какой-нибудь номинальной должности при дворе и пожизненного статуса принца Голайну светило звание короля!

Черт побери все на свете! Ну почему из двух сыновей короля погиб сильный и умный Алард, а не это трусливое ничтожество, неспособное даже на то, чтобы хотя бы на траурной церемонии скрыть свою радость?!