– Спокойной ночи, кот Богдан, – прошептала я мгновенно осипшим голосом.

– Какой уж там, – вздохнул он. – Я обещал тебе много бессонных ночей, помнишь, Мышка?

Я не успела ответить. Богдан резко развернул меня к себе, хлопнул дверцей холодильника, поднял за талию и усадил на столешницу кухонного острова. Он дышал тяжело и прерывисто, неотрывно глядя на мои губы. Жадно блуждал глазами по лицу, поглаживая щеку большим пальцем. Я замерла, завороженная его взглядом, вцепившись ладонями в запястья Богдана.

– Мне завтра нужно на работу, – нервно затараторила, пытаясь скрыть неловкость, – очень много дел, очень. Знаешь, руководить компанией не так просто, как кажется. Столько нервов…

– Майя, – Богдан дотронулся до моих губ, – прошу, замолчи.

И накрыл губы мягким, до дрожи нежным поцелуем. Я блаженно прикрыла глаза, наслаждаясь лаской. Подалась вперед, отвечая на поцелуй, обвила его шею руками, притягивая Богдана ближе, вдыхая его запах. Вот в этот момент сорвало стоп-кран, и поцелуй из нежного превратился в требовательный, голодный. Богдан обхватил ладонью мой затылок, нервными, дергаными движениями расплел косу, зарываясь пятерней в волосы, отстранился и пьяными мутными глазами посмотрел в мои:

– Если ты снова решишь сбежать, я привяжу тебя к кровати, – пообещал он таким тоном, что я поверила.

– Интересная практика, – прошептала ему в губы.

Богдан хмыкнул, сильнее сжал шею и провел по ней языком. Я вздрогнула и инстинктивно подалась бедрами вперед. Суворов самодовольно улыбнулся и, подхватив меня под колени, заставил обвить ногами его бедра и легко зашагал наверх со мной на руках.

Принес в свою комнату, поставил на пол, не забыв изнутри закрыть дверь. Развернулся с хищным выражением на лице, оглядел меня с ног до головы плотоядным взглядом, только что не облизнулся:

– Вот ты и попалась, Мышка.

Молниеносно шагнул ко мне, хватая за талию и прижимая к себе, так что стало понятно – Суворов с трудом сдерживается. Снова накрыл мои губы, целуя с невыразимой жадностью, потребностью. Казалось, его руки были везде, они гладили, ласкали, прижимали. У меня кружилась голова от недостатка кислорода. Он словно поглощал меня всю без остатка силой своего желания. Я потеряла голову, утопая в поцелуях, теряясь под его напором. Сдаваясь.

По венам тек жидкий огонь, я сама целовала его как одержимая, не имея сил остановиться.

Богдан усилил напор, целуя дико, почти кусая, разрывая платье по швам и нетерпеливо откидывая в сторону. Следом полетело белье. Меня трясло, словно в лихорадке, от невероятной потребности, неконтролируемого желания, и, судя по отрывистым движениям Суворова и сжатым челюстям, это было взаимно. Пульс в ушах грохотал, казалось, я вот-вот оглохну.

Богдан же нарочито медленно снимал футболку, оголяя практически идеально вылепленную фигуру: плоский живот, накачанную грудь, чуть покрытую порослью волос… Словно в замедленной съемке расстегивал ремень, дразня, искушая.

Я улыбнулась краешком губ и, чтобы подстегнуть Богдана раздеваться быстрее, обхватила ладонями свою грудь и тихонько застонала. Суворов громко сглотнул, пожирая меня глазами, и наконец избавился от ненужных предметов одежды. Перехватив за талию, упал вместе со мной на кровать. Поднял руки над головой, фиксируя их, и тут же припал ртом к груди, поигрывая языком, то всасывая, то прикусывая.

– Майя, дыши, – прошептал Богдан.

И я только в тот момент поняла, что за своими ощущениями просто забыла выдохнуть. Сделала несколько судорожных вздохов, перед тем, как Богдан снова принялся по-хозяйски сладко мучить мой рот. Я требовательно завиляла бедрами, потираясь клитором о его член, и громко застонала. Богдан рыкнул что-то нечленораздельное и нетерпеливо вошел во всю длину, выдохнул сквозь зубы и замер.

– Отпусти руки, – жалобно попросила я.

Богдан разжал ладонь, а я тут же вцепилась в его спину, поглаживая, опуская руки ниже, молчаливо умоляя продолжать. Суворов все понял, вышел практически полностью и...

– Ты больше не будешь от меня бегать, – требовательно произнес он, перед тем как резко войти, снова медленно вышел и так же резко вошел, отправляя по всему телу электрические разряды.

Пальцы непроизвольно сжались, оставляя на спине Суворова отметины. И это сработало катализатором, который окончательно снес крышу нам обоим.

Богдан с такой силой вбивался в мое тело, что я вспоминала, что нужно сделать выдох, только когда легкие уже жгло от переизбытка кислорода. Это было что-то дикое, первобытное, животное. Я забыла, кто я, как меня зовут, потерялась в водовороте ласк и удовольствия, пока не забилась в конвульсиях ослепляющего оргазма, шепча при этом имя Богдана. Он задвигался еще быстрей, словно не мог остановиться, продлевая удовольствие.

А через мгновение негромко выругался, выходя из меня, с тихим стоном кончил мне на живот и улегся рядом, пытаясь отдышаться. Протянув руку, погладил скулу, заставляя повернуть голову в его сторону:

– Майя, нужно дышать, – назидательно проговорил он, – я не могу еще и это контролировать.

Я смущенно улыбнулась и зарылась носом ему в шею, тут же угодив в крепкие объятия. Суворов перевернулся на спину и зашипел недовольно:

– Кошка дикая, всю спину расцарапала, – и тут же хохотнул: – Территорию помечаешь?

Я промолчала, устраиваясь поудобнее и блаженно прикрывая глаза... В этот момент за дверью послышался шум голосов. Вернулись оба семейства.

– Святые ежики, – прошептала я, пытаясь высвободиться и встать.

– Куда собралась? – почти философски уточнил Суворов.

– Как куда? К себе! Не слышишь – родители вернулись?

– Привяжу, – клятвенно пообещал Богдан, закатывая глаза и возвращая меня на место. – Спи, завтра разберемся. 

А вот утро выдалось особенно бодрым и радостным…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Проснулась от того, что в глаза ярко светило солнце. Резко подскочила с кровати и… упала обратно, притянутая за руку:

– Богдан, мы проспали! – завопила я, высвобождаясь из объятий.

Схватила телефон Суворова, ибо мой, до сих пор выключенный, покоился в его кармане. Посмотрела на время и ахнула! Почти полдень! Интересно, а Вадик с утра приезжал? И что говорить родителям, если они спросят, где блудное чадушко провело ночь? Не то чтобы я отпрашивалась, но старалась не врать. А сообщать, что провела ночь с Богданом, считала неуместным, зная деятельную натуру матушек. Они всем большим семейством поедут выбирать и мне свадебное платье. К такому крутому повороту своей личной жизни я была не готова! Совсем! Поэтому лихорадочно собирала кусочки своего гардероба по комнате Суворова, параллельно придумывая, что сказать родителям, если все-таки мое отсутствие заметили.