— Мне жаль. Я… никакие слова не изменят произошедшего, братан.

— Все нормально, Ос. Бутылка «Джека», вечеринка и горячие девчонки, ублажающие меня, — это все, что мне нужно.

Черт.

Его слова меня удивляют.

После каждой игры в доме Миллзов проходит вечеринка, где собирается половина университета. Обычно мы с Джейком заезжаем туда буквально на пару часов, чтобы просто отметиться с командой. Громкая музыка, полуголые девицы, куча дешевого алкоголя и еще большая куча запрещенных веществ, берущаяся из ниоткуда… все это не интересует ни одного из нас.

Не интересовало.

Ведь Джейк только что решил нажраться в дрова и позажигать с «горячими девчонками». Ему в целом не известно, что такое «горячие девчонки», учитывая то, что он был лишь с Элизабет. Так что эта идея обречена на провал. Но все-равно я понятия не имею, как отговорить его от этой фигни.

— Ты уверен, что это именно то, что тебе сейчас нужно?

— Давай только без нотаций, Ос.

— Я не собирался учить тебя жизни. Просто это ничего не изменит.

— Тебе откуда знать? Не припоминаю, чтобы тебе изменила девушка, с которой ты собирался провести всю жизнь.

Он прав, но я не хочу, чтобы Джейк спускал свою жизнь под откос из-за Элизабет.

— Ладно, только без наркоты.

— Ладно, мамочка.

— Я серьезно, Джейк. Это дерьмо я не буду терпеть.

Эванс хмыкает, а затем закрывает глаза.

— Так вот, что тебя волнует… команда. Что я не смогу играть?

— Все не так.

— А я думаю, что так.

— Точно. Все дело в команде, а не в том, что моя мать умерла от передоза.

Джейк резко останавливается и пристально смотрит на меня своими темными синими глазами.

— Черт, Ос. Прости, я.. — Запускает руки в волосы и шумно выдыхает. — Никакой наркоты. Клянусь.

Киваю и, положив руку в карман своих спортивных штанов, открываю дверь.

— Привет, — произносит стоящая у двери Лив, когда я выхожу из спортивного корпуса. На ней узкие светлые джинсы, белые конверсы и дутая розовая куртка. Она такая милая. Похожа на воздушную зефирку, совершенно не вписывающуюся в окружающий ее мрачный пейзаж. Но ей все равно. Стоит и нервно кусает губы. Но, отчего-то вдруг мне кажется, что это не от страха, а от волнения. Волнуется из-за меня?

— Привет, Мышонок. — Подхожу к ней ближе и убираю за ухо прядь волнистых рыжих волос. — Это Джейк, мой лучший друг.

Когда я поворачиваюсь к Эвансу, то вижу его оценивающий взгляд, направленный на Лив. И меня, почему-то, это бесит.

— Рад, наконец, с тобой познакомиться, Лив. Наслышан, — широко улыбается Джейк, заставляя своей репликой засмущаться Мышонка.

Закатываю глаза. Прям-таки наслышан.

— И мне очень приятно, Джейк. И что Остин успел рассказать тебе обо мне? — спрашивает Мышонок.

— Что ты похитила его сердце.

Оливия запрокидывает голову и звонко смеется. И я вдруг невольно улыбаюсь от того, насколько ее смех кажется искренним. Не наигранным, как у большинства девчонок, пытающихся добиться моего внимания, а настоящим. Она сама по себе другая.

— Как тебе игра? — спрашивает Эванс.

— Было интересно.

— Всего лишь интересно? — вскидываю бровью.

Ливи снова смеется.

— Просто не привычно видеть футбол. таким.

— Ну ты наверняка привыкла к горячим парням в шлемах и обтягивающих лосинах, которые борются на поле, набрасываясь друг на друга, и орут «тачдаун». Но мне все-равно обидно, что моя задница в шортах не показалась тебе получше, чем просто «интересно». — Подмигивает ей мой друг. Дать бы ему в челюсть, чтобы заткнулся.

Поворачиваюсь к Лив, предположив, что такие разговоры не придутся ей по душе, но вместо страха в ее глазах вижу… смущение.

— Извини, но на поле была другая задница, требующая моего внимания, — прикусив губу, отвечает Ливи.

Вскидываю бровью и открываю от удивления рот. Так вот какой она может быть, когда ей комфортно находиться рядом.

Мой друг громко смеется и показывает на нее пальцем.

— А ты не промах, американочка.

— Думаешь, я этого не знаю?

Джейк снова начинает смеяться, и я присоединяюсь к нему. Когда мы подходим к моему «Ягуару», припаркованному у стадиона, я открываю переднюю дверь для Лив, но она медлит.

— Она же едет с нами на вечеринку, да? — интересуется у меня Джейк, запрыгивая на заднее сидение.

— Мышонок, садись.

— Остин, я не могу, — пристально смотря на меня своими большими изумрудными глазами, шепчет Лив.

— Мой «Ягуар» не кусается.

Но Ливи не двигается с места. Закрываю дверь и подхожу к ней. Она отводит взгляд, но я нежно касаюсь ее подбородка и поворачиваю ее голову так, чтобы она смотрела на меня. Наши глаза встречаются, и в ее я вижу слезы.

— Мышонок, всего один час. Я не буду пить, ведь я за рулем. И я не спущу с тебя глаз ни на секунду. И несмотря на твой туалетный фетиш, я останусь стоять под дверью, если ты решишь припудрить носик. Я буду рядом, Лив. — Протягиваю ей свою руку. — Ты мне доверяешь?

Она едва заметно кивает и вкладывает свою руку в мою. Но вместо того, чтобы снова открыть перед ней дверь своего автомобиля, я притягиваю ее к себе и целую в макушку. Не знаю, сколько мы стоим так, обнявшись, но приходится разорвать объятия, когда Джейк открывает окно и кричит:

— Обнимашки? Вам что, по десять?

Закатываю глаза, показываю другу средний палец и тянусь к дверной ручке «Ягуара», затем закрываю дверь за Лив и усаживаюсь на водительском сидении.

Глава 12

Оливия.

В доме Кристофера на хаус-пати собралось не меньше сотни человек. Народ просто толкается в тесной гостиной под громкую музыку, раздающуюся из колонок, и попивает что-то из красных стаканчиков. Как оказалось, вечеринка костюмированная, и все студенты пришли в гавайских нарядах. Но мне об этом никто не сказал, да и какая разница, ведь я девушка капитана «Красных дьяволов». Этот статус действительно дает мне многое: неприкосновенность, о которой говорил Остин, популярность и возможность нарушать правила. Вот только все это, ну кроме первого пункта, меня совершенно не интересует.

Что может быть хуже пьяных подростков? Только пьяные подростки-спортсмены. Самовлюблённые, привилегированные недоумки, считающие, что весь мир у их ног. И, видимо, в этом доме так и есть, ведь именно это я и наблюдаю прямо сейчас.

Полураздетые девицы облепили футболистов со всех сторон. Они сидят у них на коленках, на подлокотниках дивана, даже на журнальном столике и жадно заглядывают в рот спортсменчикам. Их наигранный смех настолько отвратителен, что практически вызывает у меня рвотный рефлекс. Мне повезло, что в последний раз я ела больше