– Выкладывай.

– Ты видел людей из Грейстоуна, когда они еще были на подходе к нашему лагерю?

– Да! – прорычал Барроу.

Должно быть, потому вчера, накануне нападения, он и поднял шум.

– Сколько их было?

– Не знаю. Когда привязан, не очень-то покрутишь головой, – с упреком бросил Барроу.

Хейден выгнул брови, показывая, что ждет ответа.

– Может, человек сто.

– Они подходили с одной стороны или окружали лагерь?

– А я думал, командир уже все знает.

– Свое «думал» оставь при себе. Как они двигались?

– Было два основных направления: с юга и с востока, – тяжело вздохнув, ответил Барроу.

– Еще что-нибудь заметил?

– Нет. Я потом вырубился и очнулся уже на земле.

– А знаешь, каким образом ты там оказался? – спросила я, уступив напору злости.

– Догадываюсь, – сухо ответил Барроу, буравя меня взглядом.

– И ты до сих пор не поблагодарил Хейдена, – напомнила я, заводясь еще сильнее.

– Тебя это вообще не касается, – презрительно усмехнулся заключенный.

– Спасая тебя, Хейден рисковал жизнью. Он мог задохнуться в дыму и погибнуть.

Барроу мог ненавидеть меня. Но я не понимала причин столь глумливого отношения к Хейдену.

– Спасибо, – выдавил из себя Барроу, снова вперившись в пол.

– Какой же ты по…

– Довольно, Грейс, – вмешался Хейден.

– Нет, Хейден!

У меня кипела кровь, подогретая гневом.

– А я сказал, довольно, – твердо повторил Хейден. – Нам здесь больше делать нечего. Счастливо оставаться, Барроу.

Тот лишь бунтарски засопел и мотнул головой. Я прикусила щеку изнутри, сдерживая чувства. Хейден легонько толкнул меня плечом. Только тогда я сдвинулась с места и пошла за ним к двери. Он попрощался с караульным, и мы покинули узилище.

Мы шли по лагерю, а буря негодования во мне не утихала. Хейден тоже молчал, но у него сцена с Барроу не вызвала злости. Он шел рядом, то и дело поглядывая на меня.

Только на дорожке, что вела к нашей хижине, Хейден заговорил.

– Ну, Грейс… – довольно весело произнес он.

Кажется, я даже уловила в его тоне нотки изумления – уж не знаю, к чему они относились. Я молча прошла мимо и толкнула дверь.

Внутри было прохладно и сумрачно. Знакомая обстановка ничуть не погасила мой гнев. Ноги сами понесли меня в конец комнаты, потом я развернулась и принялась ходить взад-вперед. Я чувствовала на себе взгляд Хейдена, все еще стоявшего у двери. Я взглянула на него: Хейден улыбался во весь рот, а на лице было все то же изумление.

– Что? – спросила я резче, чем следовало бы.

– Грейс, тебе необходимо успокоиться, – невозмутимо ответил Хейден.

– Я спокойна, – огрызнулась я.

Мой тон, хождение взад-вперед и сжатые кулаки говорили об обратном.

– Что-то не похоже.

– Помолчал бы ты, Хейден.

Я сама не понимала, что меня так взбудоражило. Спрашивается – и чего я взвилась? Хейден имел больше оснований злиться на Барроу. Наверное, когда кого-то любишь, отношение других к любимому человеку тебя задевает.

Я стояла, отвернувшись, и даже подпрыгнула, когда теплые руки Хейдена коснулись моих и быстро поднялись к плечам. Мышцы там были жутко напряжены. Пальцы Хейдена умело размяли их, потом спустились к ключицам. Само его прикосновение снимало все зажимы.

– Расслабься, – прошептал он.

Я шумно вздохнула, ощутив его теплые губы у себя на затылке. Твердая, мускулистая грудь Хейдена упиралась мне в спину. Его руки опустились, и одна замерла на моем бедре. Он осторожно прижал меня к себе, легко поглаживая его.

– Вот так, – сказал он, чувствуя, как наши тела начинают сплавляться.

Напряжение внутри слабело. Я запрокинула голову, положила ему на плечо. Хейден целовал мне шею, поднимаясь выше, пока не оказался возле моего уха, мочку которого он осторожно закусил.

Мое тело отвечало, стараясь покрепче прижаться к Хейдену. Его губы спускались обратно, оставляя жаркие влажные следы. Хейден выгнул пальцы и теперь гладил мне бедро одной ладонью. Вторая рука крепко прижимала меня к груди, заставляя мое тело целиком подчиниться его воле.

– Грейс, ты успокоилась?

Его голос, ставший вдруг удивительно низким, был пропитан желанием.

– Да, – ответила я, ловя воздух ртом.

Врала я насчет своего спокойствия. Сердце тяжело колотилось, но уже совсем по иной причине.

– А точно?

Его ладонь двигалась в одном ритме с губами на моем голом плече, отчего у меня между ног становилось все жарче.

– Точно, – вяло, тоном попрошайки ответила я.

Ну и пусть. Ласки Хейдена сводили меня с ума.

– Вот и хорошо, – сказал Хейден, чья рука успела оказаться у меня между ног.

Вытащив ее оттуда, я развернулась крепко прижалась к нему. Его губы встретили мои поцелуем.

Я не заметила, как уперлась спиной в письменный стол, а бедра Хейдена прильнули к моим. Я вцепилась в его рубашку, стянув ее вниз. Мне хотелось прижаться к его голому телу. Хейден проделал то же с моей майкой, ухитрившись не прервать поцелуя. И все же, чтобы сбросить майку, наши губы на пару секунд расстались, но как только она упала на пол, поцелуй возобновился.

Оказалось, ненадолго. Хейден осторожно наклонил мою голову набок и повел губами по шее. Они опускались ниже и ниже, пока не достигли левой груди и повязки, наложенной Хейденом на рану. Он нежнейшим образом поцеловал это место и выпрямился, глядя на меня. Я слегка задыхалась от обилия подаренных им эмоций.

Кажется, он хотел что-то сказать, но я замотала головой. Я не хотела его слов. Я хотела его самого.

Не тратя времени понапрасну, я стащила с Хейдена рубашку. Ладони заскользили по его теплой, покрытой шрамами коже, пока он не обвил их вокруг своей шеи и снова не прижал меня бедрами к столу. Через мгновение я уже сидела на столе.

Рука Хейдена опять оказалась у меня между ног. Я подумала, что прикосновение будет недолгим, но его пальцы нырнули мне под трусики и надавили на клитор. Я качнулась вперед. Этого прикосновения я жаждала весь день.

Мы оба были более чем готовы, однако пальцы Хейдена продолжали плавный танец вокруг клитора, раздувая огонь, уже полыхавший во мне. Ну как я могла продолжать наш поцелуй, когда его палец теребил клитор, а потом вдавил этот чувствительный бугорок? Я вскрикнула. Воспользовавшись моментом, Хейден прильнул губами к моей шее.

– Хейден… – едва слышно прошептала я.