Мамонова. Вряд ли они в открытую будут говорить об Антимаге; побоятся гнева Мстиславских, но репутацию парню могут подпортить серьезно. Впрочем, государь не наивный юноша, сразу поймет, откуда ветер дует. Нет, Булгаковы будут молчать.

Мужчины расселись на нарах вокруг длинного стола, и женщины дома быстро накрыли его, выставляя разнообразные кушанья для важных гостей. Но первое, что было предложено, так это кобылий кумыс и жеребятина, считавшаяся у якутов благородным мясом. Здесь была и кровяная колбаса, саламат в горшочках, простокваша, а из большого чугунка пахло наваристой ухой из нельмы.

Князь Георгий, привыкший к своеобразной местной кухне, ел и пил спокойно, даже успевал переговариваться с Чакыром, вежливо расспрашивал старейшин, и как только улучал момент, пихал сына в бок, чтобы тот не кочевряжился, а то морду воротит, привык к наваристым щам и пышным лепешкам. И уже жалел, что не отправил его дальше, в Охотск вместе с братом. Здесь родственники только мешали. Будущее Андрея мог и сам решить. А то ведь Алексей начнет всевозможные идеи проталкивать, все запорет.

Наконец подали душистый зеленый чай с молоком и солью. Старейшины насытились, стали поглядывать на Чакыра. Мамонов тоже решил ускорить действие. Вечерело, нужно еще отдохнуть перед ранним вылетом.

— А я почему-то не вижу твоей младшей дочери Дайааны, — сказал он, держа чашку с чаем на весу и поглядывая на трех женщин, хлопочущих перед гостями. — Давно она уехала в Якутск?

— Дочка здесь, я ее вызвал на несколько дней погостить, — Чакыр провел ладонью по лбу, вытирая выступивший от обильного питья пот. — Сидит в своей хаппахчы, девичьей комнате. Не будем торопиться. Давай лучше обсудим, что ты решил. Будешь своего младшего сына женить на Дайаане? Уговор соблюдать нужно, богов гневить не стоит. Помнишь, мы с тобой «огонь кормили»?

— Витьку еще нужно уломать, — решил схитрить князь и уловил удивление в глазах Алексея, уже знавшего о ситуации с младшими племянниками.

— Э, великий тойон! — цокнул языком князец. — Умен ты и изворотлив, но Чакыра совсем глупым не считай. Слышал я, у тебя не Витька младший, а пропавший сын Андрейка объявился. Его надо женить!

Старейшины как болванчики закивали, разнося мелодичный звон колокольчиков по балагану.

Мамонов пристально поглядел на хозяина, но тот не стушевался, прищурил глаза и стал ждать ответа.

— Откуда прознал про княжича?

— Ветер принес молву, — в прищуренных глазах плещется легкая насмешка, но так, чтобы «золотой тойон» воспринял Чакыра как равного себе. — Шаманы нашептали. Сына ты нашел недавно. Самого младшего. Он и будет мужем Дайааны.

По балагану снова как будто серебро рассыпали. Мамонов про себя поморщился. Древние деды словно гарантия договора. Не соскочишь.

Георгий задумался, кто сливает информацию местным князцам. В силу шаманов он верил, но не до такой степени, чтобы безоговорочно принять услышанную весть.

— Наши дети слишком юны, чтобы обойти костер, — напомнил он. — Твоя дочка учится, мой сын тоже, но в далекой Москве. Давай дождемся, когда Дайаане исполнится семнадцать, а потом соберемся и обсудим детали.

— А что сейчас мешает обсудить их? — удивился Чакыр. — Или ты рассчитываешь, что в большом городе большие соблазны не дадут нашим детям сойтись вместе? Именно сейчас и нужно соединить их души и сердца перед ритуальным костром! А твой сын пусть набирается опыта жизни, чтобы не расстраивать молодуху в первую ночь. На то он и мужчина. Сын «золотого тойона».

Сказано это было спокойно, без тени насмешки на бесстрастном лице князца. Георгию же пришлось приложить немало усилий, чтобы лицевые мускулы не дрогнули от удивления и улыбки.

— Извини, Чакыр, но ты очень спешишь, словно чего-то боишься, — покачал головой Мамонов, а Димка наклонил голову, сдерживая рвущийся из груди смех. — А я, кстати, твою дочь еще не видел в глаза. Покажи ее.

— Женщины Борогонского рода самые красивые, — приосанился хозяин. — Они белокожи, стройны, верны своему мужу, а еще умеют шаманить. Моя Амаана — старшая дочь — превращается в рысь. Дайаана… еще не знаю, не общалась с духами. Или ты боишься, что она на лицо дурна? Саяра! Позови дочку!

Одна из женщин, облаченная в вышитый халат, скрылась за деревянной перегородкой. Отсутствовала она недолго. Скорее всего, Диана, как себя называла девочка среди своих сверстников в гимназии, уже давно была готова к «показу», и вышла почти сразу. Саяра — жена князца — легонько подтолкнула дочь на середину юрты-балагана.

Дайаана потупилась, скорее, не от взглядов взрослых, а от присутствия Дмитрия, с легкой снисходительностью смотревшего на представление. Она ошибочно подумала, что белый княжич и есть ее жених. Но мимолетный взгляд выразительных глаз обжег парня, у которого усмешка сразу же сошла на нет, уступив место легкой оторопи. А Мамонов, задумчиво разглядывая борогонскую княжну, все пытался понять, где и когда род Чакыра пересекся с русскими. Часть племени, насколько он знал, лет пятьдесят назад уходила на юг, в земли князя Собакина, где активно контактировала с казаками и поселенцами-русскими. Родословная Чакыра древняя, многие тойоны владели шаманскими тайнами, значит, и кровь смешана не с какими-то безродными охотниками, геологами или казаками, а с кем-то из княжеской русской семьи.

Дайаана вживую выглядела намного красивее, чем на фотографиях. Нежный, правильно очерченный овал лица, тонкие черные бровки, большущие синие глаза с характерным местным разрезом, гармонирующие с белой кожей и густыми волосами, действительно насыщенными каштановым цветом, заметно переходящими в светло-рыжий отлив, которые сейчас были заплетены в десяток задорных косичек. Голову обхватывает серебряный обруч с монистами, опускающимися к вискам. В мочках ушей поблескивали крохотные бриллианты.

Только сейчас Мамонов убедился, что цвет волос и кожи — отличный индикатор его подозрений. Есть в Диане русская кровь, и она сейчас выставлялась напоказ. Удивительно, как Чакыру удавалось до сих пор скрывать такое чудо под боком. Знал бы — давно девчонку в свой род забрал. И не пришлось бы ломать Андрея. Вон, Димка слюни уже пускает.

В темно-голубом платье с вышитыми серебристыми орнаментами на груди юная девушка выглядела чуточку старше своего озвученного возраста, но в ее тоненькой и стройной фигурке чувствовалась какая-то недосказанность. Природа не торопилась приводить нужные формы к тому состоянию, когда на них начинает останавливаться мужской взгляд.

«Аксинье она бы понравилась, — признался самому себе Георгий, цепко разглядывая девчонку, скромно опустившую взгляд в пол. — Сорокалетняя Саяра — мать Дианы — тоже белокожа и довольно симпатичная женщина, но девица пошла явно в кого-то из дальних родственников. Узнать бы, чья кровь в ней течет».

— Ты задумался, тойон, — заметил Чакыр с легким беспокойством в голосе. Поняв, что смотрины закончены, он дал знак, и