— Когда это было?

— Вчера. Он стоял прямо вот здесь и орал.

— Ты слышала, что он говорил?

— Что собака укусила его за руку. По-моему, он какой-то сатанист.

— Э-э, возможно. Ты…

— Я закрываю дверь.

— Нет! Погоди! А как же…

Дверь захлопнулась.

Потерпев поражение, я отвел Молли к черному ходу, где нашел десятифутовый обрывок цепи. Видимо, вчера Молли отсюда сорвалась и пробежала семь миль — туда, где, по ее мнению, находился хозяин.

Не может быть!

Я обмотал цепь вокруг ошейника, попытался завязать ее узлом, а затем сел в машину, Джон не сдвинулся с места, но его грудная клетка ритмично поднималась и опускалась: значит, жив еще. Я обрадовался, ведь через пару минут мы должны быть в «Уолли», а мне совсем не улыбалось открывать магазин в одиночку.

Если бы я знал, что произойдет на работе, то, конечно, не поехал бы туда. И кроме того, снял бы с себя штаны. Однако даром ясновидения я не обладал — по крайней мере на тот момент — и поэтому в семь утра остановил машину у магазина «Видео Уолли», где работал уже два года, а Джон — примерно пару месяцев.

Мой друг вечно жаловался на Уолли, называл его жадиной, говорил, что он давным-давно должен увеличить мне жалованье. На самом деле в компании не было никакого Уолли — так звали существо, похожее на DVD-диск, изображенное на вывеске магазина. Джону я ничего об этом не сказал. Не хотел его расстраивать.

Ниже приведена расшифровка разговора, который состоялся на парковке.

— Джон, мы у магазина. Вставай! Джон? Джон? Джон? Вставай, Джон. Джон? Я вижу, что ты дышишь, значит, ты не умер. А это значит, что тебе нужно подниматься. Джон? Нам пора на работу. Ты проснулся? Джон? Джон? Джон, проснись. Джон?

Наконец я вылез из машины, подошел к двери пассажира, потянулся к ручке — и замер.

Джон сидел, уставившись в одну точку. Он дышал и моргал — но при этом был где-то далеко.

Отлично. И что теперь делать?

Наверное, вы сейчас подумали: «Нужно вызвать „скорую“». Да, умный человек поступил бы именно так. Ну а я в течение нескольких минут экспериментировал, тыкая в Джона пальцем и хлопая его по щекам. Все тщетно. Наконец я обнаружил, что можно выманить Джона из машины, используя в качестве приманки отобранные у него сигареты. Шаркая, он медленно шел за ними, словно сомнамбула, и на другие раздражители не реагировал.

Усадив его за компьютер, я дотянулся до мышки и открыл файл с таблицей. Теперь, если кто-нибудь войдет в магазин, то решит, что Джон поглощен работой. Я оглядел творение рук своих, подумал еще немного, затем согнул правую руку Джона и подпер ею его подбородок. Теперь казалось, что мой друг задумался.

Я убрал фильмы, которые клиенты брали в прокат, и разложил по коробкам новые поступления, чтобы это не пришлось делать Тине. При этом мне удалось не вызвать подозрений у пары случайных посетителей, которые почему-то не заметили «Блокбастер», находившийся в двух кварталах от нас. Когда после обеда у меня выдалась свободная минутка, я полистал телефонный справочник, подтащил стул к телефону и набрал номер.

Два гудка, затем в трубке раздался чей-то голос:

— Церковь святого Франциска.

Я замялся.

— Угу, э-э… Мне нужно поговорить со священником.

— Я — отец Шелнат. Чем могу помочь?

— Здравствуйте. У вас есть опыт в демон… демонистике, да? Демонологии? Ну там, духи, одержимые и все такое?

— Ну-у-у… Лично мне сталкиваться с подобными вещами не приходилось. Если люди жалуются на то, что испытывают необъяснимый страх или слышат голоса, мы обычно отправляем их к психологу. Кроме того, во многих случаях помогают лека…

— Нет-нет-нет, я не сумасшедший. — Я бросил взгляд на Джона: тот все еще был без сознания. — Один мой друг…

— Я ни на что не намекаю. Послушайте, заходите ко мне — побеседуем, а если потребуется помощь профессионала, то мой деверь — очень хороший специалист, честное слово. Как вам такая мысль? Может, заглянете?

Минуту я думал, потирая свободной рукой висок.

— Святой отец, как по-вашему, на что это похоже?

— Что на что похоже?

— Сумасшествие. Психическое заболевание.

— Ну, человек никогда точно не знает, здоров он или нет, верно? Больной мозг не в состоянии поставить диагноз самому себе — это все равно что пытаться увидеть свой собственный глаз.

Я еще немного подумал.

— Ладно, предположим, что я взаправду — ну, то есть действительно столкнулся с тем, что выходит за… ОЙ!

Укол в бедро, похожий на укус пчелы. Я вскочил, опрокинув стул; телефонная трубка, повисшая на проводе, стала биться о стену. Я попытался вытащить из кармана шприц, найденный в квартире Джона.

Но не мог.

Проклятая штуковина застряла в ноге. Я потянул сильнее и почувствовал, как рвется кожа и волоски. Сжав зубы, я зашипел от боли; на глаза навернулись слезы.

Я дернул и вырвал шприц, одновременно вывернув наружу карман: на белой ткани виднелась дыра размером с десятицентовик, с кровавыми разводами по краям.

На кончике шприца повисла капля черной вязкой жидкости. И — я постараюсь не материться — когда из этого сучьего шприца полезло черное дерьмо, мне показалось, что оно покрыто волосами.

Нет, не волосами — оно, словно кактус, было покрыто долбаными иголками.

Я уже упоминал о том, что эта штука двигалась — дергалась, будто пытаясь выбраться наружу?

Я бросился в туалет для персонала, держа шприц в вытянутой руке. Хотелось зашвырнуть его в унитаз, но я представил себе, как эта дрянь размножается в городской канализации, и бросил шприц в раковину. Выбежав из туалета, я вытащил из кармана Джоновой рубашки зажигалку, вернулся и поджег извивавшуюся каплю. Она закрутилась, сворачиваясь кольцами, словно дождевой червяк. Конец шприца побурел и расплавился; запахло горящей проводкой.

«Соевый соус», черное вещество с планеты «X», или что там оно такое, горело в пламени зажигалки до тех пор, пока не превратилось в твердую черную корочку. Я стряхнул ее с деформированного шприца, смыл в раковину, а затем пустил воду еще минут на пять. Шприц полетел в мусорную корзину.

Спотыкаясь и дрожа, словно от озноба, я вышел из туалета и снова взял телефонную трубку.

— Алло? Вы слушаете?

— Да, сынок. Успокойся, ладно? То, что ты видишь, — всего лишь галлюцинация.

Бедро казалось подозрительно теплым, словно по венам начал растекаться яд.

— Послушайте, — сказал я, — спасибо, что уделили мне время, но, похоже, вы ничем не можете…

— Сынок, давай начистоту. Мы оба знаем, что ты в полной жопе.