Никаких требований по дресс-коду озвучено не было, но всё же Полина решила, что сдержанный деловой стиль подойдёт лучше всего, как и в школу. Для этого она покупала два брючных костюма насыщенного тёмно-зелёного и насыщенного шоколадного цветов. А вот блузки к ним исключительно белые, но не делового, а романтического стиля, однако с закрытым воротом.

Удобные туфли на среднем каблуке (а походите целый день на шпильке, опыт школы) и объёмная сумка, чтобы уместился формат А4 (опять же опыт школы подсказывал, что работу придётся брать на дом), дополнили её сборы.

К высотному, единственному в городе, зданию в двадцать пять этажей Полина подъехала за полчаса до начала рабочего дня. Охранник на входе потребовал пропуск, и Полина растерялась. Про пропуск ей ничего не было известно. Но мужчина, спросив её фамилию, сам позвонил куда-то и пропустил её через турникет.

«Фу-ух! – подумала Полина, – так недолго и испугаться». Подбадривая себя лёгкими насмешками, Поля добралась до рабочего места, которое ей вчера показал Булатов. Большое светлое помещение вмещало десять рабочих столов: по пять у противоположенных стен. Часть помещения у торцевой стены было отгорожено от общего зала зашторенной стеклянной перегородкой. В одном месте она была сдвинута, и за ней проглядывал уютный кабинет.

«Да, тут не забалуешь, – оценила Полина. – Начальство всё видит». Но пока в комнате находились лишь двое: мужчина и женщина. Они сидели за первыми столами каждого ряда. Оба уже включили свои компьютеры и уткнулись в экраны. На Полю – ноль внимания.

– Доброе утро, – с улыбкой поздоровалась Полина. – Меня зовут Полина Вересова, я новенькая.

– Здрассте, – глухо отозвался мужчина, не отрываясь от работы. – Ваш стол последний за моей спиной, рядом с «аквариумом».

– Простите? – не поняла Полина.

– Рядом с кабинетом, – уточнил мужчина и поднял на неё глаза. – Располагайтесь и ждите распоряжений. Булатов сегодня их даст сам.

– Спасибо, – Полина прошла к своему месту.

– Гос-споди, ещё одна, – услышала она от женщины, которая с ней даже не поздоровалась.

Полина села, огляделась и включила компьютер. Да, встретили её, мягко говоря, недружелюбно, но, может, тут вообще такой стиль общения. Тогда даже лучше. Каждый сам по себе, все молчком, ни с кем и ничем делиться не надо будет. Меньше слухов и пересудов. С другой стороны, работать в такой напряжённой обстановке довольно сложно.

Впрочем, выводы делать рано. Ни Булатова, ни других служащих она ещё не видела. И, кстати, дресс-кода здесь, кажется, не было. Женщина, по крайней мере, была одета в дорогое, отнюдь не офисное платье.

Булатов выскочил, как чёртик из табакерки.

– Полина, эти документы должны быть переведены и распечатаны в двух экземплярах к обеду! Бумагу, картриджи и всё, что тебе надо на стол, получи в хозчасти – последняя дверь по левой стороне. Обед в час, окончание работы – в шесть. Если не успеваешь, заканчивай работу здесь, только предупреждай своего старшего – Вячеслава Юрьевича. На дом ничего брать нельзя!

– Поняла, постараюсь успеть, – ответила Полина и бросила взгляд на мужчину за первым столом. Это, оказывается, старший специалист. «Хоть буду знать, как зовут».

Булатов вышел, и Полина уткнулась в задание. Хотела сразу открыть программу, но компьютер потребовал пароль. Пришлось обратиться к Вячеславу.

– Вот, держи, – он сунул ей в руки записанный на клочке бумаги, пароль. – Я сегодня передам айтишникам, чтобы настроили комп под твои нужды. Ты переводчик?

– Да, а что, тут не только переводчики? – удивилась Полина.

– Переводчиков здесь пятеро, больше и не надо. Я старший группы переводчиков. Вместе с нами здесь работают техноги, девочка. К тебе могут подойти коллеги с просьбой перевести что-то. Тогда откладываешь своё задание и делаешь перевод им. Их просьбы в приоритете.

– Но Булатов…

– Просьбу самого Булатова, естественно, надо выполнять в первую очередь.

– Понятно, – Полина отошла на своё место.

Ничего понятного пока не было, но первое задание уже было. Вот его и надо выполнить. Полина углубилась в работу и на время выпала из общего пространства.

– Поля! На обед!

Перед её столом стоял Булатов и нетерпеливо постукивал пальцами по столу.

– Ох, а я опять не успела! Сейчас закончу! Вы идите, Тимур Аминович, я к двум успею.

– Никаких к двум! Вставай, пошли! Ещё не хватала мне Димину женщину голодом замучить. Да он меня с потрохами съест!

– Я не Димина женщина, – покраснела и невольно зашипела Полина.

– Это вы сами разбирайтесь, – не сдался Тимур. – Пойдём, покажу тебе наше кафе, поговорим. Кстати, в субботу моя жена приглашает тебя в гости с дочкой вместе. С нашими познакомишься.

– У вас дети? – вежливо спросила Полина.

– Близняшки, четыре года, – улыбнулся Булатов, вмиг растеряв всю свою суровость.

Полина, идя рядом с Тимуром, невольно ловила взгляды сотрудников, тоже спешащих на обед. Во многих было любопытство и удивление. «Похоже, я заняла чьё-то место, – решила Поля. – Но если Булатов так рисковал, то никак нельзя его подводить. И Диму надо поблагодарить».

– Поль, скажу сразу, – начал Булатов, когда они расположились за столиком. – У нас очень неплохие зарплаты по сравнению с остальным городом. Сама понимаешь – нефтянка. Так что конкурсы на любое вакантное место у нас всегда высокие. Но вот именно переводчика мы давно не можем найти. Всё же Н-ску далеко до столицы в отношении кадров. Тем более, что важен не только английский, но и отличный русский. Ты очень удобный вариант: учитель русского и английского. А то, что термины пока не знаешь – не страшно. Познакомишься в процессе.

Понимаешь, девочки, которых принимали до тебя – три, представляешь! – владели языком слабо, но их приходилась принимать, потому что они были детьми или знакомыми работников корпорации. Но! Принять их по этому принципу можно, а вот оставить работать – нет, если они не справляются. И здесь неважно по чьей протекции они приняты. Платить за несделанную работу никто не будет, причём платить большие деньги. Так что ни одна из девочек не продержалась не то что месяца – недели!

– Всё равно не понимаю, – покачала головой Поля. – Зачем брать заведомо слабых работников? Давать надежду, а потом отбирать. И самолюбие родителей ущемлено. Может, поэтому у