— Вы что хотите сказать?!

— Я ничего не хочу сказать! Но из своего опыта я знаю, что часто людей убивают по гораздо менее значимым поводам. И еще я знаю, что выход в открытый космос потерпевшего готовил не кто-нибудь, а Виктор Забелин…

А ведь точно — он!..

Двадцать один час десять минут по бортовому времени.

Семнадцатые сутки полета

На станции, несмотря на объявленный выходной, царило нездоровое оживление. Никто из астронавтов без дела не сидел, так как все понимали, что через несколько дней, максимум неделю, к станции пристыкуется «челнок», который переправит их на Землю. И поэтому все, что они должны успеть сделать, они должны успеть сделать сейчас.

Американцы были озабочены проверкой и консервацией своих модулей.

Русский, тот вообще из своего отсека почти не показывался, заметно нервничая по поводу нежеланных визитов. Возможно, он сильно переживал из-за гибели напарника.

Хотя немец Герхард Танвельд, гостивший на «русской половине», предположил, что тот просто распечатал оставленную на день отлета «zanachky», помянув, по странному и варварскому российскому обычаю, преставившегося распитием крепких спиртных напитков.

Но, если честно, всем, и Герхарду тоже, было не до русского. Герхард прикладывал титанические усилия, пытаясь отработать заплаченные ему Вторым немецким каналом деньги, снимая на видеокамеру и фотографируя все подряд. Все то, что он должен был снять за почти месяц, а теперь — за несколько дней. Немец, как и все немцы, был очень аккуратен и не менее расчетлив, понимая, что, если он не выдаст полагающиеся ему метры видеопленки, то их ему сосчитают и вычтут из гонорара. Не исключено, в двойном размере.

Немец часами висел возле удобно расположенных, с хорошим обзором, иллюминаторов, где то и дело сталкивался с китайским астронавтом Ли Джун Ся, который тоже таскал на себе несколько видеокамер. Тем более что других занятий у него не было, так как самую главную свою задачу он уже давно и успешно выполнил — став живым символом успехов китайцев в освоении космического пространства.

Но даже немец в сравнении со своим французским коллегой Жаком Боденом отдыхал. Тот вообще спины не разгибал, стремясь успеть до отлета зарезать полсотни морских свинок, крыс, мышек и прочих представителей мелкой земной фауны. Которые, помимо выполнения обширной научно-исследовательской программы, требовали от него каждодневного ухода — их нужно было кормить, поить и за ними нужно было ухаживать, потому что, в отличие от людей, для животных специального туалета сконструировано не было, и все то, что они активно из себя выделяли, летало тут же, возле них, налипая им на шкурки и норовя расползтись по станции. Жак честно, по нескольку раз в день, отлавливал продукты жизнедеятельности, протирая своих подопытных животных гигиеническими салфетками. Его простой или леность могли очень быстро превратить станцию в авгиевы конюшни, поэтому он трудился не покладая салфеток. Скорее бы уж он зарезал всех своих питомцев!

Что он и делал — ежечасно препарируя их на особом столике, растягивая за лапки в стороны нитяными петельками, взрезая острым скальпелем брюшки и собирая специальным пылесосом разлетающуюся во все стороны кровь.

Так странно получилось, что смерть русского космонавта вызвала целую эпидемию новых смертей, сократив втрое жизнь нескольким десяткам подопытных животных…

И кроме того и всего прочего тоже, в свободное время, которого практически не оставалось, астронавты занимались физкультурой, готовя свои изнеженные невесомостью организмы к скорым земным перегрузкам. Они ожесточенно топтали беговую дорожку, словно пытаясь сбежать со станции, и тягали эспандеры, сбрасывая лишний жирок и адреналин.

В полной мере свое право на отдых, наверное, использовал только не обремененный никакими научными и культурными программами японский космотурист. Но делал он это довольно странно — будучи человеком восточным и для европейцев загадочным, он часами висел под потолком, вверх тормашками, скрестив ноги и полуприкрыв глаза, отрешившись от всего происходящего и углубившись в себя. Как будто все то же самое, за гораздо меньшие деньги, нельзя было делать дома!..

А станция совершала очередной — двести семьдесят второй — виток вокруг Земли.

И все находящиеся на ее борту астронавты, кто как умел, спешили жить, с толком используя отпущенные им космические часы и минуты. Которых на самом деле было не так уж много — меньше, чем они рассчитывали…

До отлета, который должен был случиться вне всякого расписания, оставалось всего лишь восемь с небольшим суток…

И все на станции и на Земле думали, все были уверены, что все самое страшное, что только могло случиться, осталось позади. Осталось там, за бортом станции, за залепленным черной бумагой, непроницаемым для взора, ослепшим стеклом иллюминатора…

На Земле кипела работа.

В США, на мысе Канаверал, спешно готовили к старту «шаттл». И уже не в Америке, а в Казахстане готовили пилотируемый корабль «Союз-ТМА».

Что не так-то просто и не так быстро, как может показаться и как хотелось бы! Ракета — это тебе не машина, в которую сел, сунул в замок зажигания ключ, крутанул его, вдавил в пол педаль газа и поехал себе куда надо!

В американский «шаттл», равно как в русскую ракету, так запросто не заберешься и ключ не повернешь. Сам «челнок», и ракета тоже, те, что привыкли видеть на фотографиях и экранах своих телевизоров миллионы зрителей, — это лишь вершина айсберга, лишь малая часть работающей на космос индустрии, отвечающей за доставку на околоземную орбиту людей и грузов. И запуск — это не начало, это, на самом деле, завершение долгого и сверхсложного процесса подготовки космического аппарата к старту. Который в штатном режиме затягивается иногда на недели.

А тут надо уложиться в считанные дни!..

Отчего американцам и русским приходится торопиться, в экстренном порядке ревизуя свои «челноки» и ракеты, проверяя и тестируя каждый узел и агрегат, осматривая каждую наклеенную на фюзеляж керамическую плитку…

Хотя есть шанс, что русские на этот раз смогут управиться быстрее, опередив американцев. Если, конечно, в последний момент не выяснится, что у них опять что-то не заладилось с финансированием, что они снова чего-то там должны Казахстану, энергетикам и еще кому-нибудь, отчего старт откладывается на неопределенное время…

Две сверхдержавы, одна ныне здравствующая, другая — почти почившая в бозе, напрягали все свои силы, чтобы снять с орбиты и предать земле одного-единственного покойника. И эти похороны, судя по всему, обещали стать если не самыми пышными, то точно — самыми затратными за всю историю человечества!..

Двадцатый день после старта