— Ты пока о высоком не особо мечтай, Оль. Впереди много работы. А Воронцовым я позвоню — обсудим объем.

Нашу беседу прервал шум колес по грунтовой аллее. Мы одновременно повернули головы к окну.

— Ждем еще кого-то? — спросил я.

Отец покачал головой, встал из-за стола и отодвинул штору.

— Этих не знаю.

Не сговариваясь, мы с Патриархом направились к дверям. Едва мы вышли на крыльцо, автомобиль остановился, и я увидел императорский герб на одной из дверей черного “Руссо-Балта”.

— Это еще что за новости? — шепнул я.

С заднего сидения автомобиля вышел человек в ливрее служителя Дворца. Направился к нам, держа что-то в руках и, остановившись перед ступенями, поклонился.

— Ваши сиятельства, — человек обвел нас с отцом взглядом. — Я посыльный Императорской Канцелярии. У меня послание для Ольги Николаевны Соколовой.

Мы с отцом снова удивленно переглянулись.

— Я здесь! — Оля торопливо проскользнула между нами и спустилась по ступенькам.

Посыльный протянул ей конверт обеими руками, словно это была величайшая реликвия. Едва она приняла послание, служитель Дворца тут же снова поклонился, попрощался и сел в автомобиль. Дворцовый “Руссо” ушел на разворот и быстро скрылся в конце аллеи.

— Оля, не томи. Открывай! — взмолился я, снедаемый любопытством.

Сестра дрожащими руками вскрыла плотный с золотым тиснением конверт. И едва не упала в обморок — я успел придержать ее под локоть.

— Что там? — терял терпение отец.

Оля едва шевелила бледными губами.

— Бал… Летний Императорский бал в Екатерининском дворце, что в Царском селе… Императрица желает видеть меня среди дебютанток. О господи, папа, Миша, что же делать? У нас всего две недели на подготовку, а на пруды ушли все свободные средства…

Дорогие читатели! Хай походу короновался — у нас тут полный комплект характерных симптомов и срочная самоизоляция. В четверг сдаем тест (раньше не привезут, все переполнено), и будет понятно, омикроша это или нет. Постараемся не отклоняться от графика прод, но если самочувствие начнет подводить, не серчайте на нас, пожалуйста. Но будем стремиться работать по установленному графику.

Всем здоровья и железобетонного иммунитета!

Отец жестом потребовал у Оли отдать ему послание. Взглянув на письмо, он что-то проворчал себе под нос и позвал нас в дом.

— Оленька, пока не волнуйся, — попытался успокоить он мою сестру, но было поздно. Мелкая снова балансировала на грани обморока. Да так разволновалась, что мне пришлось насильно усадить ее на банкетку в холле. Сестра опасно побледнела — с лица схлынули все краски, а ее тонкие пальцы дрожали от напряжения. Ну и ну…

— Оля, не хочу хлопать тебя по щекам и засовывать нашатырь под нос, но если понадобится, сделаю это, — пригрозил я, надеясь, что мой шутливый тон заставит ее отвлечься. — А ну быстро приходи в себя! Ты же у нас уже столько всего навидалась. Неужто тебя напугал какой-то там бал?

Сестра моргнула несколько раз, и я увидел в ее больших голубых глазах слезы.

— Ты не понимаешь, Миша…, — шепнула она. — У вас, мужчин, все по-другому. Ну, я имею в виду, что вам позволено чуть больше и в свете вам гораздо чаще прощают ошибки. У женщин, особенно молодых, гораздо больше возможностей оступиться. А ты знаешь, я панически боюсь совершить ошибку. Это не просто мой первый бал, нет… Это первый выход в свет под эгидой самих Романовых! От того, как я выступлю на этом балу, может зависеть вся моя судьба. И не только моя — ваша тоже! Все приглашенные будут разглядывать меня как под микроскопом и искать, к чему бы придраться…

Я пожал плечами.

— Значит, мы не дадим им ни единого повода.

— Ага, да только ты знаешь, сколько стоит бальное платье? А туфельки? А украшения? Прическа и все прочее… Да еще бы навыки в танцах освежить — не помню, когда я в последний раз плясала мазурку или даже вальс.

К моему удивлению, отец ее поддержал.

— Это и правда очень дорогостоящее мероприятие. И Ольга права — она должна показать себя безупречно, в том числе и потому, что из-за спорного статуса нашей семьи на нее станут обращать особое внимание. Но отклонять приглашение мы тоже не имеем права. Это оскорбит императорскую фамилию и уничтожит все наши достижения… — Патриарх вздохнул. — Что ж, у меня есть пара вариантов, где взять ссуду.

— А сколько нужно? — спросил я.

Оля вздохнула.

— Много, Миш. И платье для такого мероприятия просто в магазине не купишь — это дурной тон. Только шить у модистки.

— Сколько? — теряя терпения, повторил я.

— Ну… От двухсот рублей… Это минимум.

Мы с отцом переглянулись.

— Да уж, — улыбнулся я. — Женщины — дорогое удовольствие. Но погодите пока с займами. Кажется, я кое-что придумал.

Отец сурово на меня посмотрел и обратился ментально.

“Михаил, не играй с сестрой. Я рассматриваю такой бал как инвестицию в ее будущее. И с меня не убудет гордости попросить в долг у одного из местных коммерсантов”.

“Спокойно, отец. У меня есть кое-какие сбережения. Их должно на все хватить”.

Брови Патриарха поползли вверх так, что очки сползли на нос.

“Откуда у тебя сбережения?”

“Я рисковал своей шкурой не бесплатно. Тайное отделение отблагодарило, а я приберег на черный день”.

Я повернулся к сестре.

— Переодевайся, дорогая. Поедешь со мной. Хочу тебя кое с кем познакомить.

— У тебя что, есть друзья в модных домах? — удивилась девчонка. — Или что ты задумал?

— Лучше. Я знаком с модисткой, что готовит образы для самой Матильды фон Штофф. Бегом наверх, жду на улице через десять минут.

Оля быстро отошла от удивления и метнулась в свою комнату. Отец с тоской посмотрел на окно.

— Видимо, ужин в честь воссоединения семьи придется перенести.

— Ничего, переживем, — отозвался я. — Сперва дела. Если Ефросинья откажет, будет время найти другие варианты. Но я постараюсь ее уболтать.

— Спасибо, сын, — кивнул Патриарх. — Если все получится, ты нас очень выручишь.

Хотелось ответить, что это у меня начало входить в привычку, но острить я не стал. Все-таки они с Олей были правы — мероприятие крайне ответственное. Да и для девушки первый бал наверняка как первая любовь — событие, которое она будет помнить до конца жизни.

И мне очень хотелось сделать так, чтобы о нем Оля помнила только хорошее. Она заслужила небольшую сказку — пахала полтора года как Золушка, а я постараюсь быть доброй феей-крестной.