я замираю, так и не договорив до конца. — Скажи название духов, а? Куплю флакон и буду подушку пшикать, чтобы засыпать с твоим запахом.

— Колосов…

— Что? Слишком ванильно? Я не виноват, это только с тобой у меня так получается. — Ну он опять улыбается, ему к психотерапевту надо. Закатываю глаза на такой милый и глупый подкат, а потом смотрю на парня, не зная, что и говорить. И есть ли смысл вообще разговаривать?

Гляделки прерывают звонок телефона и ржущая в трубку Гаврилова, которая свалилась у подъезда на льду и отбила себе копчик. Господи.

— Поехали за подружкой? — хохочет Егор и открывает пассажирскую дверь, приглашая меня внутрь. Да чтоб тебя!

Лиза снова смотрит на меня с прищуром, когда садится на заднее сиденье машины Егора, снова присылает мне эсэмэску, что ждет объяснений, снова прячет улыбку, когда я смотрю на нее в зеркало заднего вида. Эта коза меня достанет, честное слово, хотя и сама еще не до конца рассказала, что у них происходит с Савельевым, раз он так просто перед своими фанатками из нашей группы берет ее и целует.

Замечательно, что универ находится недалеко и нам не приходится ехать в молчании кучу времени, потому что даже эти пять минут оказываются слишком напряженными. Колосов паркуется и, когда я тянусь к ручке двери, блокирует замок, оставляя меня внутри. Гаврилова, конечно же, успевает выйти. Чертова поворотливая коротышка, зачем так быстро?

— Егор? — поворачиваюсь к нему, не понимая, что можно от него ожидать. А вдруг приставать начнет? Тогда я ему этого точно никогда не прощу. Сейчас я пытаюсь сохранять с ним хотя бы человеческие отношения зачем-то, но, если он распустит руки, сразу пойдет на все стороны.

— Неженка, слушай и не перебивай.

Он не улыбается. Мне страшно. Что такого хочет сообщить, что не улыбается, а? Решаю перебить и договорить то, что не договорила у подъезда. К черту.

— Колосов, послушай лучше ты. Спасибо за помощь с бывшим, уверена, он лезть ко мне больше не будет, но хватит. Ходить за мной больше не надо.

— А я и не буду. — Он пожимает плечами, и я приподнимаю бровь. Как понимать? Чего таскается тогда за мной? На секунду даже успела обидеться, что так просто и быстро от меня отказался, пусть это и является моей заветной мечтой, но все-таки. — Не буду ходить, Неженка, я ездить буду. По крайней мере, пока холодно. Говорю же, не хочу, чтобы ты болела. А не все равно мне потому, что ты мне нравишься.

Да твою ж мать, а?

Лиза

Выхожу из машины и замечаю хитрющий взгляд Колосова, который не сулит ничего хорошего. И да. Он блокирует двери машины, Алиса не может выбраться. Вот кобель, а? Скандал закатывать не решаюсь, потому что, если что-то пойдет не так, Лиска сама рот откроет и закричит громче пожарной сирены. Решаю подождать на крыльце, все равно без нее внутрь не пойду. До начала пар еще минут тринадцать, время есть, поэтому я максимально осторожно поднимаюсь по ступенькам и останавливаюсь на площадке у входной двери. Дышу морозным воздухом, дрожу от холода и зарываюсь в любимый огромный шарф еще глубже, оставляя не скрытыми тканью только глаза. Выгляжу, наверное, как крокодил, который охотится, но вообще плевать, если честно. Мне холодно, и я буду делать все, чтобы хоть немного согреться.

Не успеваю я даже пропеть в голове припев песни, которую услышала с утра из какой-то мимо проезжающей тачки, как на своей черной красотке подъезжает Савельев. Машина у него и правда что надо, в отличие от него самого. Бесит до ужаса. Выходит, весь такой деловой, волосы поправляет, сигареты из кармана достает, и… поднимается на крыльцо и останавливается рядом со мной. Спасибо.

— Будешь? — Он сразу же протягивает мне сигарету.

— Не курю. — И вдруг я ловлю себя на мысли, что мне неловко на него смотреть. Черт! После этой ночи и того самого сна при взгляде на Артема у меня просто перед глазами всплывают картинки сновидения, в котором мы вытворяли вещи, которые случиться не должны были. Спасибо, что я треснулась рукой и проснулась! Если бы досмотрела сон, наверное, и вовсе со стыда бы тут рядом с ним сгорела. Где, блин, эта Нежнова? Пусть выбегает из царства своего Колосова, и мы уже пойдем на пары. Меня напрягает тут стоять.

— Правильно, курить вредно. — Он не затыкается, а я просто стараюсь смотреть куда-нибудь, кроме него. — Особенно таким коротышкам, как ты.

— Лучше быть коротышкой, чем длинным и тупым придурком. — Пока говорю это, к нам поднимается Антон, которого я успела наградить званием самого адекватного из шайки хоккеистов. Он здоровается с Артемом, даже кивает мне и улыбается, тоже прикуривая сигарету. Спортсмены, блин.

— Вы, как обычно, кусаетесь, да?

— Вчера, по-моему, они целовались. — Кто-то третий из придурков вышел из универа тоже покурить перед парами. Я краснею, бледнею, когда он упоминает произошедшее на физре, радуясь, что мои алые щеки прикрыты шарфом, и проклинаю эту сладкую парочку, что никак не собирается выходить из машины и спасать меня! — Я же ничего не путаю?

Что со мной такое? Краснею, как будто в меня Нежнова вселилась. Докатилась, блин, уже даже ответить ничего нормального не могу, потому что одного взгляда на Савельева хватает, чтобы вспомнить… Стоп! Хватит.

— Целовались, возьми медальку за наблюдательность и больше не наблюдай, — выдавливаю из себя самую стервозную улыбку в мире, а потом понимаю, что она прикрыта шарфом. Ну и ладно. Яда в голосе хватило. — Вроде вымахали длинными, а мозгов от этого не прибавилось.

— Ой, да ладно тебе, все девчонки любят высоких парней, — говорит снова тот, кого я не знаю и знать не хочу. Он меня уже больше Савельева бесит. — Вот тебе какой рост у парней нравится?

Тема хмыкает, выпускает сигаретный дым неестественно ровными колечками, а я на секунду теряюсь в пространстве, залипнув, потому что эти губы во сне… Нет! Нет-нет-нет!

— Карьерный, — закатываю глаза, наконец-то отвиснув. В голове, кроме нецензурных выражений, ничего не остается, только пустота и звуки сверчков. Я не понимаю, какого хрена со мной происходит, вижу, как Артем странно смотрит на меня, благо не говорит ничего.

Пока парни одобрительно оценивают мою шутку, так и не поняв, что я не шутила, на пороге появляется наш физрук. Ох, господи, сегодня пятница три- надцатое? Затмение? Луна в созвездии издевательств?

— Ты бы, Савельев, не курил возле дамы своей, да и вообще завязывай, спортсмен ведь. Ей же потом с тобой целоваться противно