— Ты хоть можешь объяснить мне, кто они, что им нужно?

Ян поморщился.

Звуки боя тревожили его, тянули, как магнит, и душа вдруг испытала неведомую двойственность — с одной стороны, долг солдата, накрепко воспитанный в сознании, смешиваясь с болью утрат и ненавистью к механическим отродьям, звал его туда, а с другой — образ спасшей его девушки не позволял просто развернуться и уйти…

— Мари, я знаю не больше твоего, — резко ответил Ян, с трудом обуздывая неодолимый порыв. — Они пришли и начали убивать. Ты первая столкнулась с этим. Для меня нет разумного объяснения их действиям. Так же, как и для тебя, верно?

Она вынужденно кивнула.

— Ты не должна оставаться одна. Я лишь хочу защитить тебя, понимаешь?

Мари снова кивнула. Вес бронежилета, плотно подогнанного по фигуре, почему-то менял образ мыслей, и она вдруг спросила:

— У тебя есть ещё оружие?

— Для тебя?

— Да.

— Нет, но мы попробуем найти.

— В участке?

Ян кивнул. Судя по брошенной технике, виднеющейся за окном, люди бежали в панике, бросая всё, — видно, на улице посёлка появились андроиды, прорвавшие заслон его взвода. Скорее всего, не встретив сопротивления, сервомеханизмы направились дальше, в сторону энергостанции.

Мари хотела что-то сказать, но, перехватив напряжённый взгляд Яна, осеклась.

Похоже, лейтенант практически ничего не воспринимал, кроме отзвуков далёкого боя…

Господи, как хотелось ей убежать от страшной беды, спрятаться, скрыться… но его глаза, их усталый, полубезумный взгляд… он уже не отпускал душу, тянул за собой в страшное и неведомое.

Ты же всегда была храброй девочкой…

Ну да. Одно дело отшить какого-нибудь хама на дискотеке, другое — пойти за потерявшим свой взвод, обезумевшим от горя лейтенантом.

Сложно описать, что переживала в эти минуты Мари. Она боялась вновь остаться одна и в то же время не знала, куда ей идти, что делать.

Наверное, только сейчас до неё стало по-настоящему доходить: прежний мир исчез, рухнул в одночасье…

Единственной реальностью для неё оставалась эта больничная палата и неестественно выпрямившийся у окна молодой лейтенант с постаревшими от горя глазами.

Он… Он непременно пойдёт туда… Мари со смятением прислушивалась к отзвукам боя. Ей было страшно, но, подумав об одиночестве, она испугалась ещё больше.

— Ян… — Она осторожно коснулась его плеча. — Давай что-нибудь делать. — Она произнесла эту фразу шёпотом, с таким чувством, будто прыгала с огромной высоты. — Я пойду с тобой…

Прошлое

Опустевшие улицы посёлка выглядели удручающе. Здесь не происходило боевых действий, и Ковальский, сердце которого сжималось в дурном предчувствии, немного приободрился, в его глазах даже промелькнула искорка надежды, когда взгляд не нашёл сгоревших остовов бронемашин… но сам вид брошенной сельскохозяйственной техники, свет, продолжающий гореть в некоторых окнах, распахнутые настежь двери, следы протектора на бетонном покрытии дорожного полотна, где чья-то машина с пробуксовкой рванулась с места, — все эти признаки поспешного бегства десятков людей выглядели удручающе, если не сказать — зловеще.

Доносившиеся издалека автоматные очереди практически стихли.

Мари видела, что Ян то и дело поглядывает в ту сторону.

— Это плохо? — спросила она, когда Ковальский остановился, вслушиваясь в тишину.

— Не знаю, — хмуро ответил он. — Либо атака отбита, либо… — Он не стал договаривать, а шагнул в распахнутую дверь стоявшего особняком строения.

Мари последовала за лейтенантом.

Внутри одноэтажного здания также горел свет. Из небольшого вестибюля вели три двери — одна в казарменное помещение, другая в подсобки, а третья, выполненная из металла, в оружейную комнату.

Ковальский посмотрел на приоткрытую бронированную створку массивной преграды и лишь молча покачал головой.

Только сейчас в его сознании сформировался более или менее чёткий вопрос: зачем в каждом из поселений, где проживали сотрудники агротехнических ферм, обязательно располагалось небольшое (пять-шесть человек) военизированное формирование?

А если мысленно копнуть глубже? Не считая мелких правонарушений, жизнь в городе и его окрестностях носила мирный характер — так было на протяжении десятилетий. И всё же в Управлении колониальной администрации считали, что городу необходимо обучать и содержать не просто силы правопорядка, а воинские формирования?

Зачем?

Теперь становилось ясно — информация о существовании человекоподобных машин и их враждебности людям не воспринималась как миф. В существование Искусственных Интеллектов и возможность агрессии с их стороны не просто верили — к ней готовились загодя…

Почему же нас не предупредили, толком не проинструктировали, а бросили в бой, будто никто не знал, с чем нам придётся столкнуться?

Горькие, безответные мысли.

У нас ведь есть оружие, способное смести их на дальних подступах к окраинным населённым пунктам. Почему им не воспользовались? Кому была нужна гибель его ребят?..

Ян вздрогнул, поймав себя на том, что стоит, будто окаменев, у приоткрытой бронированной двери.

Стряхнув оцепенение внезапно нахлынувших мыслей, он не стал трогать пульт управления доступом, а просто боком протиснулся в достаточно широкую щель.

— Не заходи. Может сработать блокировка. Кто-то должен оставаться снаружи. Я буду подавать тебе всё необходимое, — раздался изнутри его приглушённый голос.

— Это похоже на большой сейф, да? — оглядываясь по сторонам, спросила Мари.

Вместо ответа в полуоткрытом проёме показалась рука Яна. Он протягивал ей автомат.

Она взяла оружие, с удивлением почувствовав его вес, ощутив тупой ноющий холодок, исходящий от металлопластиковых деталей, затем оглянулась и положила «Абакан» на широкий подоконник.

Вслед за автоматом последовали бронежилет, два боевых шлема и несколько тяжёлых подсумков с боеприпасами.

Через минуту из оружейной комнаты появился сам Ян. Он нёс в руках «разгрузку» и странное оружие с большим барабаном и коротким стволом пугающего калибра, через плечо Яна была небрежно переброшена снаряжённая лента с цилиндрическими гранатами.

Со стороны энергостанции внезапно раздалось несколько одиночных выстрелов, затем ухнул приглушённый расстоянием взрыв, и вновь всё стихло.

Ян никак не прокомментировал эти звуки, но его лицо ещё больше помрачнело, осунулось.

— Мы пойдём туда? — не сумев скрыть дрожь в голосе, спросила Мари, пытаясь освоиться с непривычным весом экипировки, которую лейтенант помог ей надеть поверх бронежилета.